Яркие краски

Весна в этом году была ранней. Хим, закономерно прогуляв последнюю пару, не жалел о совершенном им проступке. Светловолосый парень с математикой был не в ладах, да и исправлять сие положение вовсе не стремился. К тому же, о какой учебе могла идти речь, когда даже сама природа словно бы призывает, пробуждаясь, наслаждаться только ею. Да и кто он такой, чтобы ей противиться? Удобно устроившись в тени вишни, которая уже могла похвастаться распустившимися цветками, Ким задумчиво рассматривал проплывающие над его головой облака. Ему было тоскливо. Это щемящее чувство неприятно разливалось внутри, не давая спокойно вздохнуть. Погода обязывала к легкости, а у него была тяжесть на сердце. Он слишком сильно тосковал по дорогому сердцу человеку. Хон всегда был таким, погружался в дела, рутину, с головой, забывая об окружающих напрочь. Поэтому и с каждым его новым проектом окружающие стали окружать его меньше и меньше. Хим, однако, все еще в такие моменты продолжал ждать любимого, тихо умирая без его теплых объятий. Чунхон это ценил. Химчан и танцы, в итоге, стали одним единственным для него миром. Закончив с тренировками, он бежал к старшему, чтобы насладиться его обществом. Распрощавшись с Химчаном, он бежал на танцы, чтобы вновь и вновь, с помощью танца и языка движений, выразить всю ту любовь и благодарность, что он испытывал к возлюбленному. Химчан тяжело вздохнул, поднимая цветки вишни с земли и внимательно рассматривая каждый лепесток, сравнивая их цвет с цветом щек любимого в приятные минуты их редкой близости. Он скучает по нему и телом, и душой, до дрожи в пальцах, до острой боли в груди и необходимости прикоснуться, обнять, проведя ладонью по шелковистым волосам, очерчивая подушечкой большого пальца пушистые ресницы, прикоснуться к полным губам, чтобы затем накрыть их своими, утягивая в долгий, полный чувств, поцелуй. Телефон начинает вибрировать, оповещая своего обладателя о входящем звонке. Химчан, мельком взглянув на дисплей, чтобы увидеть на экране любимое лицо, тут же отвечает на звонок. Внутри понемногу теплеет, а колюще-режущее чувство немного притупляется. - Хен? Ты где? Я уже закончил, но на занятиях тебя нет, - последние слова звучат тихо, с ноткой обиды. Наверняка, думает Химчан, хотел сделать ему сюрприз, да только не успел. Химчан ушел чуть более получаса назад. - Я в парке, Хон-и.. где мы с тобой.. - Понял. Чунхон отвечает поспешно, наверняка, думает старший, пунцовея, вспоминая, чем же для них примечателен этот парк. - Сейчас буду, - звонок резко обрывается, и Хим, греясь в лучах раннего весеннего солнца и собственного душевного тепла после звонка Чунхона, замирает на десяток минут в ожидании. Хон врывается в его умиротворение ураганом, поднимая вверх опавшие лепестки вишни так, что те еще какое-то время кружат в воздухе. Однако, рядом со старшим быстро успокаивается, негромко делясь событиями прошедшего дня. Химчан ловит себя на мысли, что чувства приходят в норму, заполняя его теплотой до краев. Теплотой и любовью. Он счастлив, когда этот темноволосый юноша, иногда совсем еще ребенок по поведению, хотя уже и студент, даже просто сидит рядом с ним. И пазл счастья словно бы складывается желаемым словом «вечность» вместе с ним. Чунхон на минуту замолкает, чем старший и пользуется, ложась рядом с ним на спину. Растерявшись на мгновение, младший следует его примеру, однако, переворачивается на живот, чтобы очертить взглядом острые скулы и прикоснуться к любимым губам. Химчана этот расклад вполне устраивает и он, протянув ладони к темной шевелюре, притягивает его ближе за голову. Без Чунхона мир не играет яркими красками, как происходит это для него сейчас. И Химчан в полной мере может сказать в данный момент, что безмерно счастлив.