***
- Гарри, прости, - говорит Найл, прижимая телефон к уху. Стайлс задыхается, слыша такой голос Найла. Хриплый, сдавленный и сорванный. - Я нарушил правила, - голос Найла, кажется, сорвался на совсем, потому что потом, он уже начал шептать, - я ошибся, считая, что смогу делать это. - Всё в порядке, Ни, - отвечает ему Гарри, - ты имеешь право. - Нет. Я любил её. - Но она ушла. Помнишь? "Двигаться дальше, маленький Найл.", - цитирует свою сестру Стайлс. - Я влюбился, Фи, - Найл всхлипывает, - так безнадёжно, так сильно, так больно. - Добро пожаловать обратно в мир безнадёжно влюблённых, - Гарри отчаянно улыбается, - всё нормально, правда. - Я пытался. - Я знаю. - Я не смог. - Я знаю. - Это больно. - Я знаю. Они молчат. Найл сидит на полу в своей комнате, смотря на сборник стихотворений и кружку с кофе, всхлипывая и надеясь, что не заплачет так же сильно, как ему хотелось бы. Это сложно. Гарри же сидит на стуле, перед компьютером, оповещающим, что у него одно непрочитанное сообщение, но его руки трясутся из-за разговора с Найлом. Стайлс надеялся, что Найл не сможет, ведь жить без любви - не жить вовсе. Гарри терпеливо ждал два года и это случилось. - Кто? - тихо спрашивает кудрявый. - Его зовут Зейн и он лучший друг чёртового Луи Томлинсона, - отвечает Хоран, начиная смеяться, - с каких пор весь наш мир стал вертеться возле этого парня, а? - Вот этого я не знаю, - отвечает Гарри, тоже начиная смеяться, - это удивительно. Столько людей в школе, а влюбился я именно в него, а ты в его лучшего друга. - Карма. - Элеонор сказала, что Луи влюблён в меня. - Чушь. - Я знаю. - В любом случае, не больно-то он и старается удержать тебя, потому что он знает, что ты отпустил и, в таком случае, если Элеонор права, то ему пора бы уже сделать что-то. Да и к тому же, нахрена ему нужна девушка? И почему Элеонор всё ещё встречается с ним? Не позволь им запудрить себе мозги, Фи, - говорит Найл, - они думают, что это смешно, но это не так. Они не понимают. - Просто хочу, чтобы весь мир отстал на пару мгновений. Хочу вздохнуть спокойно, - Гарри зажмурился. - Как в Майами летом? - Как в Майами летом.***
Зейн смотрит на спящего на его диване Луи и вздыхает. Когда-нибудь, это закончится. Когда-нибудь, Луи сможет сделать что-то, но не сейчас. - Лу, - Малик осторожно толкает парня в плечо, - вставай, Лу. Поднимись ко мне в комнату, скоро придёт Лиам, я скажу ему, что ты устал. Иди. - Спасибо, Зи, - Луи улыбается, лениво поднимаясь на второй этаж и пропадает за дверью, ведущей в комнату Зейна. Зейн садится на диван, закрывая глаза и вздыхая. Это так сложно. Луи говорит, что быть влюблённым - прекрасно, но сам ничего не делает, чтобы хоть как-то удержать это чувство. Только всё с точностью наоборот. Мысли проносятся в голове Зейна, но не задерживаются надолго, потому что, если мысль правильная - она умирает первой. Зейн хочет, чтобы Луи был откровенным не только с ним, потому что быть влюблённым в Гарри, который так же влюблён в него в ответ, и ничего не делать - глупо. Разве не в этом смысл? В поиске счастья? В дверь стучат. Зейн открывает её, встречая Лиама. - Прости, - говорит Малик, - Луи немного устал. Так что, мы будем играть в приставку вдвоём. - Что происходит с Луи в последнее время? - Пейн заходит в дом, стягивая с себя мокрые, из-за осеннего дождя, кроссовки. - Много уроков, - соврал Зейн. "Луи немного разбит из-за влюблённости в Гарри и из-за того, что его родители не хотят мириться с его ориентацией, а чтобы вернуться домой ему пришлось начать встречаться с Элеонор" (с) Зейн.***
- Уедем куда-нибудь на осенние каникулы? - Предлагает Гарри, садясь за парту, рядом с Найлом. - До каникул ещё 2 месяца, Фи, - говорит Хоран, тяжело вздыхая, - но я бы не отказался. Куда? - Майами? - Мы были там летом. - И что? Там воздух свободный. - Я поговорю с родителями, - отвечает Найл, - мне кажется, Майами становится нашим секретным местом, куда можно сбегать, чтобы дышать свободно. - Не имеет значения, - Гарри пожал плечами, - мне всё равно. - Мне тоже, Фи, - Найл кивнул, - мне тоже... Луи долго смотрит на Гарри, на его усталую улыбку, на синяки под глазами, на обветренные и искусанные губы, на венок из белых ромашек, на его костлявые длинные пальца. На Гарри в целом. Прекраснее каких-то частей Гарри, может быть только Гарри в целом.***
Дыхание Гарри перехватило, а ноги подкосились. Его спина врезалась в кирпичную стену собственного дома и лишь чья-то рука не дала затылку встретиться с той же стеной. - Какого чёрта? - прошипел Стайлс, пытаясь оттолкнуть от себя виновника всего этого. - Прости, - говорит парень, - я правда не хотел навредить тебе. - Да ты мне спину чуть не сломал, придурок! - завопил Гарри, - и мой венок испорчен из-за тебя. - Прости, - Луи отошёл на шаг. - Какого чёрта ты вообще делаешь у моего дома? - Я... ну, знаешь... - Нет, не знаю, - Гарри начал злиться, - я не понимаю тебя! Убирайся к чёрту! Гарри поднял испачканный в грязи венок. Когда-то белые ромашки стали чёрными, покрытыми в грязи. Гарри чувствует схожесть себя и этих ромашек. Один и тот же человек сделал это. - Ты всё портишь, - шепчет Стайлс, - ты испортил мои цветы. Посмотри! Пальцы Гарри лихорадочно пытаются стряхнуть грязные капли с порванный лепестков ромашек. Самого Стайлса уже начинает трясти. - Прости, - Луи опустил голову, смотря на свои ноги, - я не хотел. Правда. - Конечно, ещё бы ты хотел, - отвечал ему Гарри, - что за дурная привычка, а, Томлинсон? Ты пачкаешь всё, к чему прикасаешься. - Это обидно, - парень всё же поднял голову, смотря в глаза Стайлсу, - прекрати так говорить. - А мне не обидно? - Глаза Гарри наполнились слезами, - а мне, по-твоему, не обидно, Луи? Я ведь ничего не сделал тебе, правда, ничего. Я дал тебе свободу. Я отпустил. Если тебя задевает сам факт того, что я влюблён в тебя, то я ничего не могу сделать. Прекрати причинять мне боль. - Я не хочу, - голос Луи сорвался на шёпот, - я не хочу, чтобы ты отпускал меня. Гарри засмеялся, закинув голову назад. Его смех, казалось, разнёсся по всей улице. И этот смех не был притворным. Он был настоящим, заливистым и громким. Луи не понимал, что такого смешного он сказал. - Боже, - наконец-то, Гарри перестал смеяться и посмотрел на Луи, - отлично сыграл. Можешь передать своим друзьям, что у тебя круто вышло. Правда. Я почти поверил. - Это не шутка, Гарри. - Ага. А мои белые ромашки чистые, а вода не мокрая, - кивнул кудрявый, - уходи, Луи. Прошу тебя. Я, конечно, предполагал, что будет что-то подобное, но я не думал, что это будешь ты. Я ошибся в тебе. - Нет, Гарри, - Луи сделал шаг, и Гарри отступил назад, снова упираясь в стену, - это не шутка. Я влюблён в тебя. - Не имеет значения, - говорит Стайлс, - мне всё равно. - Чушь. - Как и то, что сказал ты. Прекрати делать мне больно, Луи. - Я и не пытался. - Тогда уходи. - Я просто хотел поговорить с тобой. - Уходи. И Луи уходит, но передумывает в ту же секунду, возвращаясь обратно. Гарри больше не стоит на ногах и не выглядит уверенно. Он сидит на мокрой и грязной земле, уложив такие же грязные и мокрые ромашки рядом. Луи садится рядом с ним. - Я не хотел делать тебе больно, - шепчет Томлинсон, - просто поговорить, правда. - Любой твой взгляд или слово уже причиняют мне боль, - отвечает Гарри, смотря на небо. - Как мне исправить это? - Никак. - То, что я сказал - правда. - Тебе показалось. Ты не влюблён в меня.***
Найл перелистывает страницу, когда его телефон звонит, оповещая о сообщении. От кого: Фи. 15:31: S.O.S.