Я вроде бы живу

Знаешь… я вроде бы живу. Паршиво без тебя, братишка. Мир совершенно изменился. Ты замечал, что у нас слишком большая комната? И я до сих пор не понимаю, как мы не теряли друг друга в этой несуразно огромной кровати. А семья у нас не такая уж и большая. В смысле, четыре брата – это вообще ничто. Мне не о чем с ними разговаривать, да особо и не хочется. Им всем чего-то не хватает. Точнее, им не хватает ТЕБЯ. Магазин опустел. Как-то не получается у меня больше шутить, будто я утратил половину своего чувства юмора. А без него проказы уже не те. Вчера приходила Анджелина, плакала, показала мне вашу совместную фотографию со Святочного бала. Прикинь, столько лет прошло, она даже замуж успела выйти… и все равно тебя не забыла. У Джинни и Гарри недавно родился сын. Представь, они хотели назвать его Фредом! Я едва не сломал нашему замечательному зятю нос. Можно подумать, что кто-то теперь сможет достойно носить это имя… Ли Джордан время от времени заглядывает, и постоянно приносит по три бутылки огневиски. Вот дурак, правда? Хотя я не лучше… Всегда оставляю тебе твою порцию, будто ты просто вышел. Все так же по привычке заказываю два сливочных пива в баре, забираю с кухни две тарелки с маминой стряпней в комнату… Как ты там, интересно? Наверное, все так же доводишь старика Грюма до истерики. Да, славный был мужик… И мочу гоблинов пил… Мы с тобой так и не собрались. А в общем-то, я вроде бы живу. Даже без тебя, засранец… А ведь клялись друг другу, что каждую шутку будем делить пополам. Сознаюсь, твоя смерть – это лучшая твоя шутка. Ты меня уделал. И все-таки порой, глядя в зеркало, я поворачиваюсь к нему так, чтобы не было видно оторванного в бою уха. Чтобы спрятались ранние седые пряди у висков. Чтобы скрылись морщины на лбу, около рта и глаз. Чтобы шрамы от двух неудачных попыток суицида на запястьях не отражались в зеркале. Чтобы я смог сквозь свое лицо молодого одинокого старика увидеть твое лицо – вечно молодое, вечно смеющееся. В такие минуты я понимаю, что в общем-то выжить у меня не получилось. Что только дурацкое мое сердцебиение не дает нам быть вместе. Когда-нибудь оно прекратится, Фред. Когда-нибудь я закончу твою шутку, которую ты начал вот уже десять лет назад. Мы ведь всегда заканчивали друг за другом шутки? И когда мы наконец встретимся, пусть даже на том свете, я смогу сказать с чистой совестью – я на самом деле живу.