Одна ночь

Томас заставлял себя перестать бояться. Это нужно было сделать, побороть самого себя, заставить все совершенно ненужные и глуповатые мысли, насквозь пропитанные страхом, ночными кошмарами, и отвратительным запахом волнения, исчезнуть. Нужно было выжечь их из головы, чтобы больше такого здесь не появлялось. Томас должен был справиться с этим. И он все еще верил, что сможет сделать это в одиночку. Глупо и до невозможности наивно. Томас в глубине души, где-то за бесконечными сомнениями и красивыми словами об однозначном успехе, понимал, что надеяться вот так вот на удачу — самого себя обманывать. Да, именно это он и делал, уже несколько минут пытался убедить себя, что ходить вот так вот в одиночку по лесу — совершенно безопасно. В конце концов, он идет по тропинке. Чтобы заблудиться, идя по прямой, нужно быть либо слепым, либо слабоумным, и парень все еще думал, что ни тем, ни другим он не был. Ну, возможно зрение его иногда и подводило, но мозги пока хорошо выполняли свою функцию, будучи на месте. С логикой и мышлением все в порядке, восприятие конечно хромает, брюнет это понял после того, как увидел расходящиеся в две стороны следы и потерял из виду огромное дерево. Хотя, может быть здесь проглядывали проблемы с памятью? Нет, точно нет. Дерево там было. Томас мог точно показать место, где оно стояло. Громадина просто испарилась, значит здесь проблема либо с внешним миром, либо с самим Томасом. Да, точно второе, обычно первое сбоев не давало, на достоверность реальности можно было положиться. Томас редко доверял интуиции, и сейчас он делать это тоже побаивался. Да, может быть он и прибегал к ней, но только в самых редких случаях. Это были такие случаи, которые уже просто не оставляли выбора, и сделать ничего нельзя было, только понадеяться на то, что просто ткнешь пальцем в небо. Сейчас Томас был на грани срыва. Если только что-то пойдет не так — он был готов прибегнуть к этой методике, даже не задумываясь о том, что потом из этого следует. Ничего хорошего, это точно, Томас это уже понял из своих прошлых опытов общения со своим шестым чувством. Он уже давно догадывался, что этого самого чувства у него вообще не было. Обычные люди когда выключают логику, остаются с интуицией, но нет, кто угодно, только не Томас. Он, выключив логику, которая в обычном мире была превыше всего, оставался с целым ничем. Ну, разве что вопящей фантазией, как обычно. Томас все думал о том, что это за зажигалка. Тут можно было только гадать. С одной стороны, обычная зажигалка, можно было об этом уже и забыть. Все в ней совершенно обычно: и форма, и цвет, и даже материал, из которого она сделана. Все, исключая гравировку на одном из боков. Как-то, помнится, Томас отметил, насколько необычное имя у Ньюта, и что людей с таким именем на всей планете точно можно пересчитать по пальцем. Ну, если только блондин не сказал какое-то сокращение своего имени. Кто же знает, тогда людей может быть и больше, возможно полная форма покажется Томасу совершенно обычной, но он все не мог додумать её. Да и что бы это изменило? На зажигалке было выведено «Ньют», и с этим не поспоришь. Все таки тяжесть этого барахла ужасно оттягивала карман, так и хотелось поскорее достать её, рассмотреть как следует, но что-то все равно останавливало Томаса. Если бы не это, он бы уже давно изучил её вдоль и поперек ввиду своего безмерного любопытства. Вообще, раньше Томас не раз задумывался о том, что неплохо было бы хоть раз пойти одной темной ночью не по дорожке около леса, а через этот самый лес. Теперь он считал это полной глупостью, идиотской затеей. Глаза, конечно, давно привыкли к темноте, и Томас даже не думал о том, чтобы жаловаться. Могло быть и хуже. Одно радовало: здесь было не так уж и темно. Какое-то странное небо. Не очень светло, но и не очень темно. Не сумрак, но и не ночной непроглядный купол. Нет, купол все-таки какой-то и был. Купол странной ночной тишины. Томас раньше думал, что ночью лес тоже наполнен звуками. Помнится, он как-то раз с братом ходил в поход. Небольшой пикничок, который позже перерос в настоящую ночевку в палатке. Да, тогда Даниель многое ему рассказал о лесе. О том, как можно выжить, и что нужно делать для того, чтобы не заблудиться, как развести костер, добыть еду в случае чего, сделать укрытие. Томас забыл и половину из этого, а вот его брат был просто одержим лесом. Он говорил о том, что если уж он захочет, чтобы его никто не нашел —пойдет в лес. Там вообще никого невозможно найти. Что же, эти слова подтвердились, причем для Даниеля все обернулось довольно плачевно. Может быть он и сделал то, что хотел, но добровольно ли? Это все было теперь странной загадкой для Томаса, которая скрывалась под почти таким же темным куполом, который был над лесом. Быть может его брат где-то здесь. Все еще здесь. Как и Аврил. Нет, Аврил однозначно здесь. Ей больше негде быть. Что странно, Томас до сих пор не решил, нравится ему этот ночной купол, или нет. С одной стороны, он накрывал лес таким толстым покрывалом, что не было слышно звуков, какие есть обычно в ночном лесу. Не было слышно ни совы, ни сверчка, шелест травы и веток словно отталкивался от какой-то преграды в воздухе и эхом разлетался по округе в противоположную от Томаса сторону. Эта тишина с другой стороны не только создавала некоторое напряжение, но и давала свободу мыслям. Их теперь ничто не прерывало, и они лились, лились бесконечным потоком, от которого Томас даже если бы и захотел, не избавился. Где-то он слышал, что у человека за минуту в голове появляется четырнадцать мыслей. Кажется, ему об этом сказал тот самый серьезный до смешного босс. Как теперь казалось Томасу, у него пролетает мыслей тридцать точно. Он удивлялся, как только его мозг до сих пор не перегрелся. Успел сделать шагов десять, и уже подумал обо всем на свете: Ньюте, проектах, Терезе, доме, брате, телефоне. Ньют, он ведь где-то там, позади. Совсем один. И он идет по точно таким же местам. Ну, может быть и не таким же, но похожим. Ничего особенного. Бесконечные узоры деревьев, скучноватый пейзаж, который умудряется завлекать только своей жутковатостью. Тишина, которая уже начинает раздражать, неровная дорога, которая продолжает петлять по лесу, кажется, застывшему во времени. Здесь все живое, только спит. Может быть и Ньют заметил это? Заметил, что эта дорога начинает казаться бесконечной, следы надоевшими, а небо совершенно мертвым. Заметил ли он этот холод? Почти могильный, пронизывающий до самых костей, холод. Томас нервно улыбнулся. Холод. Глупость какая. Это просто ему страшно, всего-то. Откуда тут быть холоду? Даже ветра нет. Даже ветра нет… Томас нахмурился. Теперь эта тишина начинала раздражать. Он теперь начал думать о том, как поступит, если вдруг что-нибудь услышит. Например, крик Ньюта о помощи. Он точно рванет туда, вперед, в темноту, ведь так? Нет, зачем же вперед. Блондин ведь где-то там, сзади. Осознание того, что Ньюту может потребоваться помощь, и он действительно может оказаться в опасности привело Томаса в ужас, потому что он вдруг понял, что не может ни остановиться, ни обернуться. Некоторые дети не двигаются, когда им страшно. И они не притворяются мертвыми или спящими. Они словно сливаются с местностью, в надежде, что так их никто не заметит. Ничего особенного, обычный комок одеяла. Он был здесь всегда, незачем к нему подходить, ведь так? Сейчас Томас делал примерно то же самое. Он старался двигаться как можно более ровно. Одинаковые шаги, одинаковая скорость. Почему-то все сложнее не переходить на бег. Но с этим можно бороться. И Томас делал это, делал изо всех сил. Все должно быть как можно более незаметно. Нужно просто слиться с местностью. Все так и было. Совершенно ничего необычного. Какой-то парень, прогуливающийся по лесу. Погодите, где? Глупости. Это просто лес, здесь и нет никакого парня. И Томас шел, молясь, чтобы вдруг не раздался крик о помощи. Он не сможет обернуться. Он боится, что позади него что-то будет. Например, жутковатое лицо Ньюта. Прямо перед носом. Настолько близко, что стоит только податься немного вперед, можно почувствовать его дыхание. Жутковатое лицо и кривая ухмылка. Почему Томас представлял себе именно это, он даже не знал. Почему-то образ Ньюта, возможно, единственного человека в этом лесу, пугал его больше всего остального. Осознание того, что тот, кому он доверился, может предать его, пугало еще больше. Парень настолько поддался собственным мыслям, что почти почувствовал чужое дыхание у себя под ухом. Поэтому Томас ускорил шаг. Совсем чуть-чуть, но это дыхание все равно следовало за ним по пятам. Оно должно обжигать, но куда уж там, кожа Томаса и так раскалена до предела. Изредка по телу пробегали какие-то искры, которые и разносили волны холода. Но может быть из-за этого воображаемого дыхания и возникали эти самые искры? Томас никогда бы не подумал, что у него такая хорошая фантазия и потрясающие способности к самоубеждению. Этот страх повис на его спине, и теперь не то что дышал в ухо, он буквально мурлыкал, бормотал что-то, терся носом о его макушку. Томас почти мог почувствовать руки, сжимающие его грудную клетку. Руки с длинными-длинными пальцами, которые больно вонзаются в кожу и мешают сделать вдох. Томас не мог сбросить с себя этот страх. В тишине его бормотания были почти реальны. Почему он видел не страх, почему он видел позади Ньюта?! Именно его пальцы, вонзающиеся в кожу, чувствовал у себя на груди. Именно его тяжелое дыхание ощущал за спиной. Томас боялся даже подумать о том, чтобы остановится. Это сейчас было просто верхом безумства. Ничего глупее не могло ему прийти в голову. Он знал, что никак не сможет остановится, даже если захочет. Даже если что-то услышит. Скорее всего, он только ускорит шаг. Тишина. И Томас побежал, услышав отдаленный хрип. Он слышал, как что-то щелкнуло, и это было чем-то вроде сигнала к старту. Томас не понимал, что он делает, но в висках больно стучало, и это заглушало все мысли и догадки о том, что произошло. Он только видел дорогу перед собой. Не слишком далеко, ближе к повороту перед ним уже все расплывалось, поглощенное тьмой. Томас знал, что долго он не продержится. Но он ни за что не остановится. Никогда. Томас бежал вперед, совершенно позабыв про следы. Они уже давно убежали куда-то в сторону, свернув с тропинки в сторону странноватого темного тумана над деревьями, в сторону еще более запутанного леса. Томас упустил следы, и даже не заметил этого. Его волновало сейчас совсем не это. Он почти врезался во что-то большое в темноте, но, вовремя увидев что-то странное прямо перед собой, все же успел остановится. Парень почти наступил самому себе на ногу, едва ли мог управлять собственным телом, из-за чего полетел вперед, лицом в землю. Удар. Хлопок. А где же тишина? Теперь Томас больше всего на свете желал, чтобы вновь воцарилась полная мертвая тишина, какая была несколько минут назад. Никаких звуков. Тем более хрипа и шумного дыхания прямо над ухом. Странные звуки прямо здесь. Не вокруг него. Точно по курсу, над головой. Из этого можно сделать вывод, что эти звуки издавало одно существо. Томас не знал, какое именно. Он хотел, но боялся узнать. Парень не мог даже пошевелиться: лежал на холодной земле, растянувшись на ней, будто бы здесь самое безопасное место, старался заглушить свое шумное дыхание, чтобы расслышать чужое. Он не двигался. Чувствовал только холод, чье-то присутствие и тяжесть зажигалки в кармане. Зажигалка мигом напомнила о Ньюте. Он ведь тоже где-то здесь. Совершенно один. И может быть ему также страшно. Почему-то в этот раз Томас был уверен в своем шестом чувстве, которое подсказало ему, что Ньют борется со своим страхом. И Томас тоже должен. Он решил начать двигаться. Осторожно пошевелил пальцами, из-за чего у него по всему телу пробежался ток. Страх буквально парализовал его, и с этим было тяжело бороться. Ужасно тяжело, но возможно. Томас прислушался. Где-то рядом, спереди, хрустнули ветки. Это мигом заставило его сердце подскочить. Если раньше он не был уверен в том, что хрипы настоящие, то сейчас понимал, что в хрусте веток сомневаться даже не приходится. Звучало ярко, насыщенно, и от этого становилось только хуже. Томас начал медленно поднимать голову. Он продолжал твердить себе, что это все ложь и обман. Его собственное воображение решило поиздеваться, причем слишком жестоко на этот раз. Таких реалистичных звуков Томас еще никогда не слышал. Все чувства были на пределе, он не мог заставить себя не вслушиваться в эти хрипы. Парень медленно поднял голову. Он увидел собственные дрожащие руки и выдохнул слишком шумно. Нельзя, он только выдает себя. Почему руки трясутся? Он боится, но как это прекратить?! Томас заставлял себя думать не о странном шуме, источник которого сейчас стоял прямо перед ним, а о Ньюте. О парне, который где-то один. И он, возможно, еще не знает об этом чем-то в лесу. Почему становилось только страшнее от подобных мыслей? Томас сжал левую ладонь правой рукой, обхватил пальцами так, что стало даже больно. От этого она не перестала трястись, и брюнет понял, что нужно потихоньку подниматься. Передвигаться быстро, будучи в лежачем положении, он не может, а ползти слишком долго. И даже бесполезно, что угодно может просто напрыгнуть на него сверху. Томас мигом замер, даже руки перестали трястись, когда он вдруг увидел что-то перед собой. Что-то непривычное, спереди, где-то около кустов. Нет, не то, чтобы непривычное. Скорее, ненормальное. Такого просто здесь не должно быть. Парень нахмурился и все так же медленно поднялся с земли. У него все же получилось это сделать. Что-то торчало из кустов. Словно кто-то тянет к нему руку из веток, похоже на это. Но в темноте конечно мало что разглядишь, нужен хотя бы небольшой источник света. Там, в тени кустов, совершенно ничего не видно. Но, если посмотреть на дрожащие ветки, сразу можно сделать вывод, что что-то в этих кустах да есть. Только вот что? Вряд ли это опасно, в конце концов, выглядит так, как-будто существо, если это конечно было что-то живое, попросту застряло в сплетениях веток. Томас сделал пару шагов назад. Застряло, не застряло, а о безопасности не стоит забывать — об этом прямо-таки кричало чувство самосохранения. Брюнет запустил руку в карман и выудил из него телефон. Пару секунд, и парень включил фонарик. Резкий луч света ударил в сторону куста. По правде говоря, сначала Томас вообще ничего не понял, но когда на него из кустов двинулась огромная собака, он глубоко вздохнул, положив ладонь на сердце. За пару секунд он расплылся в доброжелательной улыбке. Собачья морда торчала из кустов и смотрела на него огромными, внимательными глазами. Кажется, слышалось даже ворчание этой псины. Надо же, какое везение! — Аврил, слава Богу! Ты нашлась. Только не убегай больше, пожалуйста, я… Томас нахмурился, изучая темную мордочку. Животное тем временем медленно выбиралось из кустов, прогибаясь в спине. Видимо, боялось Томаса. Или нет? Темная шерсть, что-то не то, разве нет? До парня не сразу дошло, что собака перед ним не Аврил, да и не совсем собака. Огромный волк прыгнул на него из рассекреченной засады раньше, чем Томас успел сдвинуться с места. Эта резкость движений не позволила парню среагировать правильно. Животное повалило его на землю, рыча и скалясь. Томас попал в западню. Волк преследовал его все это время, он и не заметил. А теперь ему нужно было бороться за свою жизнь. Парень почти на автомате метнул руку к шее, чтобы защитить её. Почему-то он сразу вспомнил о том, что эта огромная махина будет стремится добраться именно до неё. Только все остальные советы по выживанию в дикой среде мигом вылетели из головы, стоило зубам клацнуть около уха Томаса. Он забрыкался, чтобы скинуть с себя голодное животное. Ему и в голову никогда не приходило, что в этом лесу, совсем недалеко от цивилизации, ходят волки. Огромные ненасытные существа, способные с легкостью разломать кость клыками. Почему об этом ему никто не сказал?! Томас не сдержал отчаянного крика и махнул рукой, сжав кулак. Кажется, он на что-то нарвался. Вероятнее всего это была морда волка, потому что тот сразу же огрызнулся и отскочил в сторону. Томасу это дало шанс. Маленький шанс. Как-то странно, но ничего из того, что рассказывал ему брат, который был потрясающим охотником, не всплывало в голове. Вместо этого перед глазами мелькали ложные цифры из статистики трагичного конца в случае нападения волка. Ложные, потому что страх Томаса их составлял. Большие числа. Ничего лучше он не придумал, поэтому просто вскочил на ноги и закричал, что было сил. Кто-то ему говорил, что так можно отпугнуть волка. Да, может быть и брат. Томас кричал, потому что старался напугать огромное хищное животное, которому действительно ничего не стоит просто перегрызть беззащитному человеку горло. Сейчас главное было спасти свою жизнь, и Томас как-то не подумал, что этим своим криком может привлечь внимание кого-нибудь. Например, других волков, если они здесь были, а они вообще должны быть здесь, потому что волки-одиночки это редкость, или может быть даже Ньюта. Блондин рванется на помощь, если услышит, и сам пострадает, нарвавшись на волка. Эта мысль заставила Томаса действовать. Это нужно было сделать просто незамедлительно. Рвануть как можно глубже в лес, увести за собой волка, подальше от Ньюта. Томас не мог допустить, чтобы его новый друг пострадал. Ни в коем случае. Виноватым во всем брюнет обязательно будет считать себя, если хоть что-нибудь случится. И Томас побежал. Он рванул сквозь ветки, юркнул прямо в кусты, потому что около дороги уже нет смысла идти. Ньют так может с легкостью его найти. Если Томасу удастся оторваться и выкроить пару секунд, чтобы забраться на дерево, может быть он и сможет спастись. Тогда волк может пойти обратно, потеряв Томаса из виду и почуяв новый запах. И тогда Ньюту будет справиться достаточно тяжело, как думал Томас. Ему самому много стоило просто ударить волка по морде, а что может сделать такой хилый на вид парень? Томас не знал, побежал ли за ним волк. Он не знал, стоит ли оборачиваться. Есть большой шанс споткнуться, когда бежишь, перепрыгивая через пни и поваленные деревья, кучи веток. Бежать и без этого было тяжело. Томас решил не оборачиваться. У него было всего лишь пару секунд, чтобы выбрать дерево. Он заметил одно большое прямо по курсу и попытался ускориться. Вместо того, чтобы рвануть вперед со всех сил, он споткнулся обо что-то на земле, кажется, о палку, и повалился вперед, лицом в землю. Опять, как тогда, на дороге, только тогда страх был выдуманным, а сейчас самым настоящим. Шишки и сухие ветки ободрали руки. Странный запах ударил в нос, сердце колотилось, как бешеное, и Томас с трудом поднял голову. Вот оно, дерево, прямо перед ним. Нужно только подняться, и как можно быстрее. Сначала на ноги, а потом наверх, чтобы устроиться на какой-нибудь толстой ветке. Что-то блеснуло наверху, и Томас прищурился, поднимаясь. Он бросился вперед, не отрывая взгляда от чего-то на дереве. Это его ужасно напрягало, но притом даже завораживало. Стоило Томасу только коснуться выступа и ухватиться за него правой рукой, как вдруг сзади раздался странный скрежет, и через пару секунд Томас закричал от резкой боли в ноге. Что-то схватило его и потащило вниз, вонзив клыки в теплую плоть. Томас почти не чувствовал ступни, но зато ярко чувствовал жжение и боль чуть выше щиколотки. Правую ногу жгло, как огнем. Он кричал, цеплялся руками за все, что только торчало из земли в надежде остаться около дерева, но волк упорно тащил его к себе. Парень чуть не задохнулся из-за адреналина и нахлынувших чувств. Стоило только животному дернуть головой, как у Томаса все перед глазами поплыло. Он чуть не захлебнулся воздухом, когда сделал резкий вдох. Волк почти начал раздирать его ногу. Томас не видел, что происходило, он почти ничего не понимал, все его мысли крутились только около этих клыков, этой огромной пасти и того факта, что стоит волку мотнуть головой еще раз, как он прокусит сухожилие. Томас не сдержал всхлипа, плавно переходящего в крик. Он ухватился дрожащими руками за выступающий корень, и волк снова дернул головой. Томас услышал еще один вопль. Он даже не понял, это его собственный, или кто-то кричал с ним в унисон. Думать об этом и не хотелось, его больше волновало состояние собственной ноги. Он понял, что что-то пошло не так. Волка вдруг откинуло в сторону. Что-то словно оттолкнуло его от Томаса с нечеловеческой силой. Парень едва сдержал крик, когда почувствовал, насколько сильно жжет ногу. Он потянулся рукой к ране и замер, почувствовав тепло собственной крови на пальцах. Вообще, по ощущениям, как-будто ему кусок ноги откусили. Томас не мог об этом думать, но и не мог не думать об этом вообще. Голову разрывало от мыслей и от боли, но нужно было что-то делать. Волк уже понял, какой Томас на вкус, поэтому через считанные секунды может напасть вновь. Томас попробовал подняться, но эта тупая боль не позволила сделать ему и шагу, парень снова повалился на землю. Все, там точно что-то не так. Перелом, не перелом, может этот поганец все же перекусил сухожилие, или, кто же знает, вырвал его к чертовой матери. Томас едва сдержал слезы, когда снова попробовал подняться. Вытянув ногу, почти ползком он начал подниматься к дереву. Искать другое укрытие, здесь, в темноте, уже не было времени. Это был последний шанс. Уже можно было расслышать, как рычит волк где-то в кустах. Видимо, его отбросило прямо в толстый ствол какого-нибудь дерева, и сейчас он тоже может быть ранен. Томас поднялся, схватившись пальцами за нижние сучки. Он хотел кричать, но понимал, что ему нужно спастись любой ценой и как можно скорее. Парень с огромным трудом обхватил ствол дерева руками и ногами. У него ужасно болела правая нога, и он даже не представлял, как с такой ногой сможет залезть наверх. Он был готов сражаться, сердце билось быстро, на лбу выступил пот. Томас думал, что еще пару секунд, и он помрет от перенапряжения, если такое вообще возможно. Он прижался к дереву бедрами и икрами, вспоминая уроки своего братца, и потянулся вверх, зацепившись за сучок. Было ужасно больно, и парень едва сдерживал крики каждый раз, когда находил неудачную опору, и нога сползала вниз. Он пытался забраться на ветку, которую видел над собой. Толстая, она бы могла его удержать. Достаточно высоко, волку будет тяжело достать здесь Томаса. Парень чаще пользовался руками, чем ногами, и, превозмогая невозможную боль, от которой, как ни странно, он до сих пор не потерял сознание, наконец положил руку на основание той самой толстой ветки и подтянулся вверх. Нужно было сесть на неё и обхватить ногами, прижаться спиной к стволу, да. Томас и планировал это сделать. Он не знал, где сейчас волк, скорее всего уже прямо под деревом. Парень уселся на ветку и осторожно глянул вниз, чтобы не перевернуться. Руки ужасно дрожали. Он, конечно, лазил до этого по деревьям, даже лучше своего брата, но теперь, с такой-то ногой, это было сделать практически невозможно. Томас, до сих пор не веря в то, что сделал, не решался посмотреть на рану. Он лишь держал ногу в наиболее комфортном положении, в котором боль была не такой сильной. Брюнет глянул вниз и замер. Он и не подумал посмотреть на землю, чтобы проверить, нет ли где волка. Его взгляд зацепился за что-то, торчащее в коре буквально в полуметре от него. Что-то действительно странное. Это привлекло внимание Томаса тогда, перед тем, как он упал. Нужно было узнать, что это такое, и парень щурился, чтобы разглядеть предмет. Рука почти на автомате метнулась к карману, и тело парня вдруг обдало холодом. Он шарился в этом кармане, и руки леденели все больше с каждой секундой. Томас понял, что во время нападения волка где-то выронил свой телефон. Теперь никакого света, никакого времени. Черт знает, сколько там до утра осталось. Даже не позвонишь никому в случае чего. Томас похолодел, когда понял, что он даже не сможет теперь вызвать скорую. Кто же знает, может этот волк вообще заражен бешенством?! Губы Томаса задрожали. Он снова повернул голову к предмету, торчащему из дерева. Да, можно было бы и сказать, что это похоже на ветку, но это было не так. Парень наклонился немного вперед, покрепче ухватившись за сучки, и начал разглядывать этот предмет. Ужасно похоже на рукоятку ножа. И лезвие блестит немного. Это точно нож. А это, между прочим, оружие, которым Томас сможет в случае чего защититься. Волк точно долго не оставит это дерево в надежде достать человека, поэтому оружие было необходимо в любом случае. Оно пригодится, а тут достать его в принципе не так уж и сложно. Томас глубоко вздохнул и потянул руку к ножу. Потянулся, как следует, и все равно не сумел даже коснуться рукоятки. Не хватало совсем чуть-чуть. Самую малость, и он достанет себе оружие. Тогда волка можно будет даже и не бояться. Хоть что-то хорошее. Да, хоть что-то. Только вот парень до сих пор не мог дотянуться. Он немного подвинулся, зацепился одной рукой за ветку, другой тянулся к ножу, и ничего. Остается всего пару сантиметров. Томасу показалось, что он сможет еще немного подвинулся, и тогда точно достанет нож из коры. Ничего сложного. И он подвинулся, не сразу поняв, что это и было его роковой ошибкой. Нога вдруг заныла с новой силой, рука соскользнула с ветки, и сердце Томаса подскочило аж до самой глотки, когда он перевалился всем телом в одну сторону, вторая нога вдруг разогнулась, и парень сорвался вниз.