"Увидимся вечером, Уизли"

- Что, Уизли, трахнешь мою руку? – Гнусно оскалился капитан слизеринской команды по квиддичу – семикурсник Грэхем Монтегю. Его огромная ладонь плотно сжимала член Фреда где-то на середине. Слизеринец нависал сверху, издеваясь над беззащитным рыжим. Насмешка сползла и сменилась растерянностью в тот момент, когда отчаявшийся сбежать гриффер со стоном толкнулся в руку врага. Мерлин, как же он до этого докатился?.. *** Фред проспал. А Джордж не разбудил. Они ведь поругались. Старший близнец уткнулся носом в подушку, ударив по ней кулаком. Сам ведь виноват! Но почему так обидно от того, что брат не понял его? «Что у нас сейчас? История магии? Плевать. Бинс всё равно не заметит моего отсутствия. Потом у Ли перепишу лекцию», - надеждой на скорое перемирие с братом Фред себя особо не тешил. Слишком уж серьёзно. Завтрак он безнадёжно пропустил, но это его не смущало. Кухонное гостеприимство никакая Амбридж не отменяла. Хоть чуточку приободрённый, он собрал раскиданные по полу обрывки колдографий, сложил их в конверт, чтобы затем сложить мозаику заново. Как же не хватает Карты! В этот момент Уизли жалел, что они с братом отдали её когда-то Гарри. Несомненно, ему она нужнее была, да и сейчас тоже. Ну, и будет нужнее. Но ведь не прямо сейчас! А Фреду она бы ой как пригодилась. Идти по коридорам, рискуя нарваться на МакГонагалл или Амбридж. Не то чтобы рыжий боялся отработки, нет, конечно. Просто… Одно дело, когда они с Джорджем вместе посмеются над нерасторопностью проштрафившегося, и совсем другое, когда близнец пройдёт мимо с равнодушием. Он это умел. А ещё не хотелось доставлять удовольствие Жабе. Эльфы были, как всегда, счастливы угодить. Хотелось взять всего и побольше, но Фред здраво оценивал свои возможности. С трудом отказавшись от всех тех пирожных, что ему совали чуть ли не за шиворот, он взял куриную ножку и рисовый пудинг. Он сделал вид, что не заметил, как Добби подложил другу мистера Гарри Поттера трубочку с кремом и эклер. Маленькая слабость, о которой знал только Джордж: именно из-за тайной страсти Фреда к сладкому они и выдумывают все эти рецепты своих заколдованных сластей. Рыжий вздохнул и направился в один из заброшенных коридоров: идти в гостиную не хотелось. Он с большим удовольствием накормил желудок, который не урчал, но было ощущение, что воет от голода. За окном не было ничего интересного: Филч сгребал метлой трухлявые островки опавших листьев, которые озорник ветер вновь хаотично разбрасывал по внутреннему двору, стоило завхозу отвернуться; первогодки не боролись с порывами ветра, да и со стороны избушки Хагрида ничего интересного не наблюдалось. Фред вынул из кармана уменьшенный заклинанием конверт и увеличил до нормальных размеров. Он высыпал кусочки бумаги. Зрелище получилось довольно жуткое: на этом кусочке виднеется нос, на том губы. Оттуда смотрит глаз, вон оттуда грозит кулак. Здесь темнеют волосы, а там ещё пара глаз разбросана. А тут ворот рубашки, из под которой торчит полоска зелёной ткани. Рука. Нога. Здесь... Видимо, торс. Непонятно. Джордж очень старался, когда рвал. Фред бережно отбирал кусочки, сортируя их между собой, складывая и собирая картинки. Всё яснее становился образ молодого человека изображённого на них. - Репаро! – Одна колдография полностью восстановлена. Юноша, который скалился зубы в жуткой ухмылке, обладал мощной фигурой, красивыми мышцами, но одежда это скрывала, и он казался нелепым увальнем на первый взгляд. Только Фред смотрел не «первым взглядом». Парень был совсем как живой, да и на фантазию Уизли никогда не жаловался. Именно поэтому он лишь тяжело вздохнул и погладил большим пальцем по уплощённому лицу, вместо того чтобы спешно приготовиться к драке, выхватить палочку или хотя бы вздрогнуть и оглянуться, когда над самым ухом раздался вкрадчивый рык, защекотавший шею: - Что это ты тут делаешь, нищеброд? - Ну, всё, - хихикнул рыжий. – Галлюцинации начались. Пора в Мунго. - В Мунго тебе давно пора, придурок, - его резко сдёрнули с подоконника на пол. Гриффиндорец упал на спину и сощурился от боли. Он старался восстановить дыхание, когда его снова дёрнули, приподнимая за грудки. Он открыл глаза, и ему стало страшно. - Так что ты тут делаешь, уродец инкубаторский? – Прямо перед его лицом была та самая карточка, а за ней… Монтегю. Живой. Настоящий. И сомнений в том, что он заметил стояк, не было: его колено давило на пах. Да и на кого стоит, он тоже догадался. Мерлин, что же делать?... *** За завтраком ничего примечательного не происходило. Грэхем долго не мог понять, чего же не хватает, когда его коротко пронзил чей-то ненавидящий взгляд, а затем послышался диалог: - Эй, Фред, подожди. - Я Джордж!!! Не Фред! - Ладно-ладно. Не кипятись так. Всё встало на свои места. Не хватало Уизли. Грэхем так привык к ежеутренним «дружеским» шуткам одного из нищебродов, что завтрак без дохлой мыши, которая на деле муляж, казался неполным. Значит, «его» ублюдка Фред зовут. Отлично. Успокоившись, он быстренько доел яичницу, которой ему было мало, чтобы наесться, и пошёл на урок. Заглянув в кабинет Истории Магии, второго близнеца он там не обнаружил. «Что ж, подождём», - он привалился к стене. До звонка было ещё достаточно времени, так что внутрь можно не торопиться. Но Уизли так и не появился. Для верности Монтегю подождал ещё, подумал и решил прогулять. По коридорам он шёл совершенно не таясь, лишь поправив значок Инспекционной Дружины так, чтобы его было лучше видно. Спускаясь по лестнице, он заметил искомого Уизли: тот озирался и держал путь в противоположную от Бинса сторону. Слизеринец усмехнулся и начал свою слежку. Когда Уизли скрылся за картиной с грушей, Грэхему сильно хотелось пойти за ним, но, во-первых, он не знал как дверь открыть, во-вторых, он не знал что там за ней. Оставалось только ждать в своей нише и надеяться, что гриффер пойдёт обратной дорогой, а не пройдёт где-то там. Повезло. Несказанно повезло. Уизли вышел через десять минут с небольшой корзинкой еды, а за дверью мелькнуло ухо домовика. Кухня! Живот тут же напомнил о себе. Какое счастье, что отец научил его летом заклинанию маячка. Оставил бедных эльфов в покое он только тогда, когда полностью насытился. А это произошло только через полчаса. Но домовики были счастливы такому сговорчивому господину, который не только смёл всё, что ему предложили, но и взял с собой всё, что ему пихали. Он шёл по коридорам, машинально пожёвывая какие-то булочки. Рыжий обнаружился на седьмом этаже. Он сидел на подоконнике спиной к Монтегю, беспечно болтая ногой, напевая песенку и что-то делая руками. Грэхем осторожно поставил свою добычу на другой подоконник и подкрался сзади. Неосторожности гриффера можно было только удивляться: слизеринец стоял у того над душой, чуть ли не касаясь спины, но тот был настолько увлечён складыванием обрывков какой-то хрени, что не чувствовал опасности. А она нарастала. Монтегю застыл изваянием, когда увидел собственное лицо на колдографии. Он прорычал свой вопрос, но тот остался без внимания. Следующие свои действия он помнил с трудом. Очнувшись уже тогда, когда он нависал над Уизли, требуя ответа, он был готов разорвать от ярости этого педика. - Так что ты тут делаешь, ублюдок? А? Отвечай! – Он нанёс удар в челюсть, за которым последовала немедленная реакция: гриффер попытался ударить в ответ, сбросить с себя слизеринца и сбежать. В общем, вёл себя как необъезженный жеребец. Только «всадник» попался опытный. Он прочно зафиксировал руки Фреда над головой, наплевав на брыкающиеся ноги: они не сильно мешали. - Так ты у нас гомосек, Уизли, да? И раз ты у нас сладенький мальчик, то наверняка не прочь, чтобы тебе подрочили, да, детка? – Он откровенно издевался, а во взгляде было желание убить. Его свободная рука бесцеремонно дёрнула ширинку, которая прищемила нежную кожицу даже через ткань трусов. Фред заорал от боли. – Я ещё даже не тронул тебя, а ты уже вопишь в экстазе, дрочер. - Пусти меня! Не смей меня трогать! – Гриффиндорец стал вырываться с удвоенной силой: откуда бралась только. Худой, как палка. - А ты горячая штучка… Фредди. – Член Инспекционной дружины оскалился, когда Уизли замер, раскрыв рот, затем задав неуместный в данной ситуации вопрос: - Ты знаешь моё имя?.. - Твой инкубаторский уродец так орал, что он не Фред. Видимо, братишка не принял твоих пристрастий? – С этими словами рывком сдёрнул всё, что могло помешать мести, и грубо сжал у основания. - Пусти! Я не... Я не… - Рыжий задохнулся, когда сильные пальцы прикоснулись к его стоящему члену. Чёрт, он так давно мечтал об этом, что сейчас не верил в происходящее, мечтая уже удрать подальше и не знать Монтегю вообще. Ладонь стискивала плоть всё сильнее, будто вот-вот оторвёт. Хотя, наверное, именно это слизеринец и собирался сделать. С глумящейся ухмылкой он склонился ниже и тихим, едким голосом спросил: - Что, Уизли, трахнешь мою руку? - Трахну, - процедил в ответ Фред и толкнулся в сжатый кулак. Он вталкивал и выталкивал свой член, пользуясь ступором слизеринца, который даже не думал убрать руку. Ощущения были невероятные. Кому сказать: из жертвы гомофоба, он превратился в насильника этого самого гомофоба. Если бы не было так хорошо, он сейчас бы истерично хихикал. Грэхем опомнился, лишь ощутив кожей горячую, стекающую жидкость. Да и на форму попало несколько капель. Под ним лежал гриффиндорец, который тяжело дышал, по-идиотски лыбясь и, очевидно, совершенно не боясь того, что с ним сейчас сделают. Монтегю вернулся в гостиную через полчаса. Костяшки, разбитые о тело Уизли, ныли и саднили. В руке всё ещё была сжата колдография. Грэхем был в бешенстве. А ещё ему было страшно. У него стоял. *** Прошла неделя. С братом Фред всё же помирился. Когда Джордж увидел избитого в кровь близнеца, ему было уже наплевать на его признание. О ссоре они не говорили. Джордж спросил только о том, кто так измордовал близнеца, уже строя планы жестокой мести. Но, услышав имя, тут же замолчал. Они сидели в Большом зале, когда к Фреду подлетела чёрная сипуха. Он удивлённо вскрыл письмо, не забыв поблагодарить пернатого почтальона кусочком пудинга. Сова склевала угощение, цапнула за руку и улетела. В конверт была вложена изрядно помятая колдография. На обратной стороне корявым почерком было подписано: «Увидимся вечером, Уизли». - Не забудь хорошенько принять душ, братик, - Джордж нахально устроил голову на плече у Фреда, прочитав послание и глядя теперь в сторону слизеринского стола. – У тебя будет жаркая ночка.