Девять лет

– Стайлз? – взволнованно позвал Джон, топчась под дверью ванной комнаты. – Ты жива? Все хорошо? – Пап, – раздраженно выдохнула маленькая еще Стилински, – если я молчу в душе, это не значит, что я потеряла сознание, упала на дно ванной и захлебнулась. Честно. – Ладно, – вздохнул Джон. Он ерошит свои волосы и просит: – Если что-то случится, если понадобится моя помощь… Ты позовешь, хорошо? – Пап, мне девять лет, а не девять месяцев! – раздраженно выдохнула Стайлз. – И ладно, я предупрежу тебя, если начну тонуть в душе. – Ты меня успокоила, – вздохнул Джон. Клаудии не было в живых уже месяц и три дня, а он до сих пор не был уверен, как реагировать на то, что он должен один воспитывать весьма активную дочь. – Стайлз? – взволнованно позвал Джон, глядя на покрасневшую дочку. – Пап, – прохрипела та, – воды! – Вот, вот! – Джон всунул в ладонь дочери стакан. – И сколько ты туда перца вбухал? – философски уточнила Стайлз, напившись воды. – Всю упаковку? Больше? – Ребенок! – нахмурился старший Стилински. – Я, конечно, ужасно готовлю, но уж положить треть чайной ложки перца я могу. – Треть чайной ложки? – уточнила Стайлз, спрыгнула со стула, нашла коробку из-под концентрированного супа и сравнила с рецептом, которым тряс отец. – Пап… – Что? – вскинулся Джон. – Я делал все строго по рецепту, который написала Мелисса. – Тут указано, – тыкнула в рецепт Стайлз, – что перец нужно добавлять в случае, если в основе его нет. – Маленькая Стилински показала отцу состав на упаковке из-под супа. – А здесь сказано, что перец уже добавлен. В следующий раз будем готовить вместе. – Хорошо, ребенок, – вздохнул Джон. Клаудии не было уже три месяца и пять дней, а он до сих пор не был уверен, что научится готовить. – Стайлз? – взволнованно позвал Джон, когда та посмотрела на свое когда-то желтое платье, полинявшее от красной футболки. – Все хорошо, папа, – улыбнулась ему дочка, пряча глаза. – Это всего лишь платье. – Я помню, – дрогнувшим голосом начал Джон, – что вы выбирали его с мамой… Оно же тебе так нравилось. – Пап! – оборвала его Стайлз, вскакивая. – Это платье! Просто платье! И оно совсем не важно, понимаешь?! – Понимаю, – согласился Джон, глядя на дочь, утирающую слезы. – И, вообще, я планирую носить теперь брюки и футболки, – добавила Стайлз. – Платья – это не практично. – Да, – опять согласился Джон, сделав вид, что он не заметил, как дрожит голос дочери. – Я обязательно научусь стирать. Обещаю. – Хорошо, – улыбнулась Стайлз, а Джон, не удержавшись, обнял свою маленькую сильную девочку. Клаудии не было уже пять месяцев и восемь дней, а он так и не понял, как правильно стирать одежду. – Стайлз? – взволнованно позвал Джон, разглядывая ссадину на щеке дочери. – Что это? Откуда? – Пап, ты только не злись, – попросила Стайлз серьезно. – Но я не могла пройти мимо. Просто не могла, понимаешь? – Да что произошло? – нахмурился Джон, а после тихо предположил: – Ты ввязалась в драку, да? – Да, – согласилась Стайлз, щурясь. – Их было трое, они били Скотта, а меня приняли за мальчишку. – Скотт цел? – вздохнул Джон, кладя ладонь на плечо дочери. – Местами побит, – пожала плечами Стайлз, – но я больше не дам его бить. Обещаю. – Но драка… – растерянно протянул Джон. – Стайлз… Ты же девочка. – И поэтому должна позволять всяким придуркам избивать моего лучшего друга! – фыркнула его дочка. – Не уж, пап. Прости, но лучше я получу синяк. – Хорошо, – вздохнул Джон. – Я покажу вам со Скоттом пару ударов. Клаудии не было уже год с небольшим, а он до сих пор не был уверен, сможет ли он воспитать Стайлз хорошим человеком. – Стайлз? – взволнованно позвал Джон, топчась под дверью ванной. – Милая, ты не откроешь? – Пап, уйди! – потребовала дочь немного нервно. – Стайлз, ты же понимаешь, что это – совершенно нормально? – так же нервно уточнил Джон. – Пап, я не собираюсь говорить с тобой об этом! – отрезала дочь. – Хорошо, – согласилась Джон, надеясь, что в его голосе не слышно облегчение. – Но ты должна с кем-то об этом поговорить. Хочешь, я позвоню Мелиссе? – Пап, я давно поговорила об этом с Мелиссой! – раздраженно отозвалась Стайлз. – И она объяснила мне все, что должна была. – Это хорошо, – вздохнул Джон откровенно-облегченно. – И поэтому не волнуйся, – продолжила Стайлз. – У меня всего-навсего критические дни, а не смертельная болезнь. И я очень хочу остаться одна. Очень. – Я понял, – согласился Джон и поспешно ушел. Даже сбежал. Клаудии не было уже два с половиной года, а он до сих пор не уверен, как реагировать на то, что ему нужно воспитывать дочь… – Стайлз? – взволнованно позвал Джон, разглядывая сосредоточенную дочь. – Все хорошо? – Пап, как ты отреагируешь на то, что я вступила в команду по лакроссу? – спросила юная Стилински. – Отрицательно, – после паузы отозвался Джон. – Так же, как на то, что ты остригла волосы. – Они мне мешали, – помотала головой Стайлз, глянула на отца исподлобья и, сглотнув, добавила: – И они слишком были похожи на мамины. – Я понимаю, – кивнул Джон. – Но команда по лакроссу?.. – Пап, мне четырнадцать, – напомнила Стайлз серьезно. – Мне это нужно. Для себя. – Хорошо, – кивнул Джон. – Я это приму, если ты найдешь пять причин, чтобы вступить в команду. – Список, – протянула ему сложенный листок Стайлз. – Здесь их двадцать три. – Я должен подписать разрешение? – поморщился Джон и получил второй листок – с разрешением. Клаудии не было уже четыре года и семь месяцев, а он до сих пор не был уверен, что сможет справиться со всем этим. – Стайлз, – взволнованно позвал Джон, глядя на покрасневшую дочь. – Ты… Разочарована? – Пап, – прошептала юная Стилински. – Пап… – Да, я знаю, что он неказист, – нахмурился Джон. – И что девушкам нужны красивые машины, но… – Пап, он идеален! – взмахнула руками Стайлз. – Но папа, мне пятнадцать. Мне пока нельзя водить. – Ничего, – вздохнул Джон. – Пока на этом старичке, – он похлопал джип по капоту, – ты научишься менять колеса, например. Ну, и я дам тебе за городом пару уроков вождения. – Не называй это чудо старичком! – ворчливо предупредила Стайлз, подходя к джипу и поглаживая капот. – Только посмотри, какой он замечательный. И за что мне только такое чудо? – Просто так сложилось, – пожал плечами Джон, решив не рассказывать, как долго выбирал для дочери машину, способную пережить все и немногим больше. – Пап, спасибо, – улыбнулась широко Стайлз. – Это лучший подарок к пятнадцатилетию. Честно. – Не за что, – отозвался Джон. Клаудии не было уже пять лет и пять месяцев, а он до сих пор не был уверен, что не избалует своего единственного ребенка. – Стайлз, – взволнованно позвал Джон, глядя на серьезную дочь. – У тебя все в порядке? Ты как? – Я – хорошо, пап, – посмотрела на него юная Стилински. – Но знаешь… Мы до сих пор не обсудили то, что творилось в этом году. – Странные дела, – согласился Джон. – Но ты закончила год с хорошими оценками, а ваш странный директор больше не у дел. Ты знаешь, что в его кабинете нашли большой меч? – Мистер Джерард Арджент был психом, папа, – серьезно отозвалась Стайлз. – Даже больше – психопатом. Как и его дочь. – Ты уверена? – нахмурился Джон. – Доказательства есть? – Нет, – покачала головой Стайлз. – Но скажу, что он не был нормальным. – Я должен что-то предпринять? – осторожно спросил Джон. – Уже нет, – призналась Стайлз. – Думаю, мистер Арджент больше нас не потревожит. – Хорошо, – тихо протянул Джон, пытаясь вспомнить, когда между ними начались эти недомолвки. Клаудии не было уже шесть лет и одиннадцать месяцев, а он до сих пор не был уверен, что сможет преодолеть ту пропасть непонимания, которая начинает пролегать между ним и Стайлз. – Стайлз, – взволнованно позвал Джон, глядя на дрожащую дочь. – Что-то случилось еще? – Не обращай внимания, пап, – попросила юная Стилински. – Это я отхожу от пережитого… – Мы выжили, – улыбнулся Джон. – Эта Дарак не смогла нас убить. – Но убила бы, если бы не Скотт и не моя металлическая бита! – взмахнула руками Стайлз. – И знаешь, пап, одно дело, когда я сама бросаюсь в эту хрень, чтобы спасти Скотта или кого-то еще! Но когда ты под ударом – это другое. – Это называется, – сглотнул Джон, – риском для окружающих. Когда я решил стать полицейским, я знал, что моя семья может попасть под удар. И знаешь, что в этом случае правильней всего? – Не заводить семью? – хмыкнула Стайлз грустно. – Поговорить начистоту, – покачал головой Джон. – Чтобы дорогие тебе люди знали, что ты делаешь – хотя бы в общих чертах. – Это их защитит? – прищурилась Стайлз. – Это позволит им быть готовыми в случае чего, – поправляет ее Джон. – И да, знаешь… Наверное, стоит дать тебе пару уроков самообороны. Я попрошу Джоан из нашего участка. – Зачем, пап? – нахмурилась Стайлз. – Затем, ребенок, что теперь я знаю, к чему быть готовым, – ответил Джон и поцеловал дочь в макушку. – И я хочу, чтобы ты тоже была готова ко всему. Клаудии не было уже семь лет и пять месяцев, а Джон до сих пор не был уверен, что сможет справиться со всем, что происходит с их семьей. – Стайлз? – взволнованно позвал Джон, бросаясь к дочери. – Ты в порядке? Тебя не укусил этот приблудный альфа? – Он бы отравился, – фыркнул Питер Хейл, подталкивая Стайлз к отцу, – а так – нам пришлось его добивать. Иди, лапушка, о Дереке позаботимся мы со Скоттом. – Пап, с нами поедут Лидия и Кира, – серьезно сообщила Стайлз, помахав девушкам. – Оборотни уходят в лес, пока тут бродят чужие охотники. – Ты в порядке? – уточнил Джон. – Ты рассердишься, если я скажу, что я, оказывается, ведьма? – улыбнулась ему Стайлз. – Мне найдут наставницу. – Этот взрыв?.. – после паузы начал Джон. – Да, – согласилась дочь. – Сила вырвалась на свободу. Я ее, оказывается, подсознательно блокировала. – Понятно, – хмыкнул Джон, обнимая дочь за плечи. – Думаю, теперь мне нужно хранить дома огнетушитель, да? – Пап, ты – лучший, – сглотнув, сообщила Стайлз и после паузы добавила: – А ты не очень будешь возражать, если я начну встречаться с Дереком? – А он в курсе, что ты планируешь с ним встречаться? – заинтересовался Джон. – Пока что нет, – пожала плечами его честная дочь. Клаудии не было уже восемь лет, а он не был уверен, что сможет справиться с тем, что творится в этом городе, и понимать, что в эпицентре каждого сверхъестественного инцидента окажется его дочь. – Стайлз? – взволнованно позвал Джон, разглядывая свою дочь. – Ты как? – Пап, я очень буду тебе благодарна, если ты не будешь стебать Дерека хотя бы сегодня! – предупредила юная Стилински, ставя на стол блюдо с мясом. – Но он твой парень, – растерянно протянул Джон. – Моя святая обязанность как отца… – Убедиться, что он меня любит, – согласилась Стайлз, – но перенеси это все в реалии нашего города, хорошо? – Он встречается с тобой уже полгода, – сложил руки на груди Джон. – И вытаскивает из каждой передряги. И у тебя есть ключи от его квартиры с правом выгрести всю нездоровую еду из его холодильника. Думаю, он тебя любит. – А вот я не уверена, – призналась Стайлз, раскладывая вилки рядом с тарелками. – Мне кажется, что он просто смирился. – Ты его любишь? – спросил Джон, тяжело вздохнув. – Да, – кивнула дочь, расставляя стаканы для воды. – Значит, дай ему шанс, – улыбнулся Джон. – Он еще докажет тебе, что любит тебя, – и мысленно сделал заметку поговорить с Дереком на этот счет. Клаудии не было уже восемь с половиной лет, а он до сих пор сомневался, что способен выдержать все эти разговоры о парнях – об одном конкретном парне, если быть точным. – Стайлз? – взволнованно позвал Джон, разглядывая бледное лицо своей дочери. – Все хорошо? – Плохо, пап, плохо, – прошептала она. – Дерек… Он… – Он жив? – серьезно спросил Джон, крепко держа дочь за плечи. – Жив, – согласилась она. – Пока что. Я сделала все, что могла. Но есть шанс, что он… – Стайлз улыбнулась и посмотрела на отца грустно. – Он может забыть все, что произошло в Бэкон-Хиллс с момента его приезда. – Он забудет вас, – понял Джон и обнял дочку. – Ох, милая, не плачь. – Пап, – всхлипнула она, вцепившись в его рубашку. – Папочка… – Все будет хорошо, ребенок, – пообещал Джон. – И то, что было между вами… Такое просто не уходит, маленькая. – Уходит, – не согласилась Стайлз. – Если стереть специальным заклинанием. – Не верю, что волк сможет забыть ту, которую любит всем сердцем, – не согласился Джон. – Настолько любит, что сунулся в полицейский участок, чтобы попросить руку и сердце у ее вооруженного отца. – Но… – Стайлз подняла на отца удивленное лицо. – Он никогда не говорил мне, что любит меня. Никогда. – Дурак потому что, – фыркнул Джон. – И не смей плакать, ребенок! Если он тебя и забыл, то ты всегда сможешь завоевать его себе обратно. Слышишь? – Слышу, – серьезно кивнула Стайлз. – И думаю, где бы Дерек мог спрятать кольцо. – Пойдем поищем? – предложил Джон, чтобы занять чем-то переживающую дочь. Клаудии не было уже восемь лет и семь месяцев, а он до сих пор не был уверен, что сможет справиться со всем, что творится в жизни Стайлз. – Стайлз? – взволнованно позвал Джон, разглядывая трясущуюся дочь. – Ты как?.. – Пап, я сейчас грохнусь в обморок, – предупредила юная Стилински, растерянно теребя белую ткань перчаток. – И испортишь Дереку впечатление от твоего свадебного платья? – уточнил Джон. – Ты же так боялась, что он увидит его. А девушки над тобой хлопотали целых три часа. И сейчас ты выглядишь идеально, ребенок. – Но я все равно боюсь, пап, – вздохнула Стайлз. – Я боюсь, что запнусь о подол и растянусь прямо в проходе. Я боюсь, что Дерек передумает и поймет, что я – не его пара. Я боюсь, что все это – только сон, а сейчас я проснусь, и все будет плохо. – Я бы хотел проснуться, – вздохнул Джон. – Пап? – посмотрела на него Стайлз. – Пап, ты чего? Все же прекрасно! Я просто выхожу замуж. И все! – Я выдаю своего единственного ребенка замуж, – нахмурился Джон. – И что в этом хорошего? – То, что тогда я с чистой совестью могу начать тебя сводить с Мелиссой? – улыбнулась Стайлз. – Вот об этом и думай, – посоветовал Джон, подхватывая дочь под локоть и выводя ее в коридор. Клаудии не было уже девять лет, а он до сих пор не был уверен, что готов отдать свою маленькую девочку какому-то оборотню. …Клаудия прикоснулась к волосам своего мужа, поправляя вздыбившуюся прядку. На свадьбе их дочери, он должен выглядеть достойно. И не стоит ему знать, что она была в каждом мгновении их жизни девять лет. И останется с ними столько, сколько нужно…