Босиком по осколкам

      Мой идеально-образцовый брат умел произвести должное впечатление как на сверстников, так и на людей постарше. Брат не был обделен эдаким непринужденным очарованием, которым безо всякого зазрения совести и пользовался.       Я же была куда скромнее. По всем параметрам и статьям и безо всяких исключений. Потому на лавры брата не претендовала и даже о том не думала. Для многих я являлась лишь его тенью, не слишком заметной и не требовавшей для себя хоть толики славы брата. Я всегда старалась абстрагироваться от суеты, которая извечно царила вокруг него. В любом случае, я была ближе к нему, чем кто-либо другой, что не требовало доказательств. И мне не было никакого дела до окружающих.       У нас была обычная по принятым стандартам семья: родители и мы с братом. Без чрезмерного достатка, но и не бедствовавшая.       Однако отношения в нашей семье были довольно теплыми. Отец не спешил после работы улечься на диван и воззриться в телевизор, а мама не строила из себя занятую домохозяйку с крайне ограниченным кругом общения и интересами. Свое свободное время они уделяли нам с братом. Их увлекало то, что нравилось нам. Будь то рисование или моделирование, не суть.       Впрочем, по праву младшего ребенка их внимание больше принадлежало мне. Никто, собственно, не возражал. Мама любила щипать меня за щеки и тискать, усаживая к себе на колени, а отец хватать и подбрасывать вверх, заставляя меня визжать от странной смеси страха и восторга.       У брата тоже была причуда: он обнимал меня со спины и говорил какие-то глупости, а потом зачастую начинал щекотать, заставляя меня невольно барахтаться в его руках. Мама не уставала с улыбкой повторять, чтобы он со мной не сюсюкался, хотя ей, я была в том уверена, нравилось, что брат относился ко мне без предвзятости старшего к младшей. Брат никогда не отмахивался от моих проблем, безо всяких возражений играл роль няньки и будто бы не замечал насмешек мальчишек-ровесников, которые, однако, старались дразнить его больше из зависти, чем по делу.       Тогда мне казалось, что все так и должно быть, что все знаки внимания, которые оказывал мне брат, были чем-то обычным и вполне нормальным. Ведь у меня не было других братьев, а подруги без устали восхищались моим и ругали своих. Будто между братьями и сестрами могли быть отношения либо очень хорошие, на грани нежности и абсолютного понимания, либо плохие, бескомпромиссные и направленные на взаимное вредительство.       Впрочем, у каждого возраста свои причуды и то, что казалось обычным ранее, становилось непонятным и даже неправильным, когда мы взрослели. Так и брат на какое-то время перестал со мной возиться, постепенно отстраняясь.       Я объяснила данный порыв разницей в возрасте. Мне было одиннадцать и я казалась себе крайне взрослой и разумной дамой. В конце концов, и к брату пришло осознание того, что жизнь не сводится только к родителям и сестре. Приняла данный факт с некоторой обидой, которая, однако, совсем скоро забылась. Я ведь тоже росла, и мои интересы аналогично начинали выбиваться за пределы семьи.Его дружелюбие стало дежурным, приторным, и я пополнила ряды своеобразных безликих статистов. Тех, кто его окружал, но к кому необязательным было особое отношение. Наверное, тогда я отчетливо поняла разницу между нами, четко осознала, но не сразу приняла свою посредственность.       Как выяснилось позже, в любовных делах мне не везло. Лучшая подруга умудрилась завести себе парня лет в тринадцать, в чем нашла повод для нескрываемой гордости. И пусть они провстречались всего месяц, а сам парень стал первым и последним в дальнейшие два года, но факт оставался фактом. У нее парень был, у меня парня не было. Кто тут слабое звено? Конечно, я.       Когда та же самая подруга спросила меня про мой идеал парня, я безо всякой задней мысли и без лишних раздумий привела в пример старшего брата. Собственно, мне простилось, ибо многие поддерживали мое мнение, а брат сумел создать себе подобную репутацию, если не местного принца, то хотя бы его вполне состоятельную копию.       Тогда же подруга со смехом заявила, что мне стоило поставить крест на личной жизни, если я не снижу стандарты или не окручу брата. На последнее заявление я бросила в подругу декоративной, но довольно тяжелой подушкой, желая выбить подобную дурь из ее головы.       Вот только, как выяснилось позже, подруга оказалась недалека от истины.