Ты первый бросишь в меня факел

Инквизитор устало прикрыл глаза, хотя этого никто и не заметил. Черный капюшон уже сколько лет прикрывал добрую половину его лица. Да, никто не мог сказать, закрыты они у него или нет, какие эмоции выражают. Те люди, которые могли это делать, давно уже похоронены под слоем времени. Десять лет прошло с тех пор, как он последний раз видел Кардинала, не говоря уже про Царя. — Инквизитор! — вбежал в его покои запыхавшийся монах. — Мы поймали ведьму! Святейший Аластор отправил письмо, её уже везут… — Когда они прибудут? — коротко поинтересовался он, сидя за столом подобно статуе. — К вечеру, господин. — Хорошо, ступай. Как только за священником захлопнулась тяжелая дубовая дверь, Инквизитор поднялся с высокого стула, оббитого мехом, и подошел к окну. С него открывался вид на площадь, где обычно проходили сожжения еретиков и ведьм. Сейчас там спокойно прогуливались горожане, но он знал, что завтра утром ему необходимо будет прилюдно казнить ведьму, которая убила немало народу своими колдовскими снадобьями. Какова по счету это будет жертва? Во имя чего? Если раньше Инквизиторский факел горел во имя Царя, то сейчас он сжигал неугодных лишь потому, что ничего другого не умел. Вечером на улицах собралось слишком много зевак, дабы посмотреть на то, как везут ведьму в темницу. Толпа кричала, плевалась, бросала камни на деревянные прутья клетки, в которой сидела девушка. Её перевозили на обычной повозке, связанную и сломленную. Но так казалось лишь на первый взгляд. Инквизитор и другое духовенство, сохраняя лица, стояли у ворот темницы, не выражая никаких эмоций и чувств. Повозка остановилась, и из клетки выволокли за руки девушку, бросив её на колени перед Инквизитором. Никто не видел, как расширились его зрачки. Длинные пепельные волосы девушки, словно расплавленное серебро, струились по спине и плечам, спадая на лицо. Гневно мотнув головой, она окинула взглядом толпу, и замерла, увидев того, кого давно считала мертвым. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда её взяли под руки и поставили на ноги. Запястья девушки были связаны, на щеке зиял свежий порез то ли от ножа, то ли от кинжала. Её отконвоировали в темницу, крепко закрыв железную решетку на замок. На заре девушку казнят, и это знали все. Ей развязали руки перед тем, как бросить в подземелье, и теперь она меланхолично растирала ноющие от веревок запястья. Сейчас девушку не так пугало то, что это последняя ночь в этом мире, как-то, что Инквизитор жив. Она уже и не помнила, когда видела его последний раз. Наверное тогда, когда они исполняли очередное поручение Царя… Луна скупо освещала её последнее пристанище. В глиняной миске лежал черствый хлеб, а кувшин был полон воды. Но ни есть, ни пить девушке не хотелось. Она прилегла на соломенный тюфяк, попробовав уснуть, но ничего не получалось. Перед глазами то и дело являлась виселица, или, чего лучше, Инквизитор. В её камере щелкнул замок. Ей был известен только один человек, который мог прийти сейчас, в такое время. — Кардинал, — проговорил он, ступая на свет. — Инквизитор, — произнесла она, увидев его при свете. Минуту они неотрывно смотрели друг на друга. Что можно сказать человеку, которого не видел десять лет и до этого времени считал умершим? — Тебе надо бежать, — вдруг сказал он, прикрыв решетчатые двери, — на рассвете состоится казнь. — Я не могу, — склонила голову девушка, стоя перед ним напряженная, словно тетива. — Почему это? Тебе не дорога жизнь? — приблизился к ней Инквизитор, что она едва могла разглядеть его глаза под капюшоном. — Ты первый бросишь в меня факел, — прошептала девушка чувствуя, запах гари, исходящий от его плаща. — Почему именно ты та ведьма? Как так произошло? — Мы не на исповеди. — Я и так знаю твои грехи. Повисло молчание. Инквизитор сделал шаг в сторону, понимая, что Кардинал попросту смирился со своей участью. — Пайтониссам… Прошу тебя. Она тяжело вздохнула. Никто не называл её по имени, так как не знали его, и сейчас рядом с ней в тюремном помещении стоял человек, единственный в мире, который знал как её зовут. — Мне некуда идти. Меня повсюду будет разыскивать инквизиция… Я тоже тебя прошу, перестань. У тебя своя, неплохая жизнь, ты всегда делаешь то, что любишь. И если ты хоть немного помнишь то, что раньше было — не держи меня. Прошу тебя, Инквизитор. Её рука скользнула по рукаву его мантии, и девушка отступила назад к окну, сглотнув ком в горле. — Так? — Так. Развернувшись, он медленно направился к решетке, но обернулся, отчего полы его плаща всколыхнулись, как крылья птицы. Еще раз окинув её взглядом, он произнес: — Кардинал… — Уже нет, — склонила голову она, позволяя волосам закрыть лицо, — у меня больше нет Царя, чтобы быть Кардиналом. Но ты Инквизитор до сих пор. С этими словами девушка вскинула голову, словно пронзая его взглядом серых глаз. Он покинул её темницу. Через несколько часов рассвет, и ни один из них не сомкнул глаз ночью. А наутро она оказалась права. Он первый бросил в неё факел.