Разведчик

Тук-тук-тук, стучал клювом дятел о ствол древней ели. Заря едва зажглась на востоке, и в темном морозном воздухе звук разносился гулко, достигая самого замка. Нежные розовые лучи рассвета коснулись разноцветных слюдяных окон, но никто этого не заметил — Барроухол спал. Еще немного, и замок оживет: бормоча проклятия, кухарка растопит печь, мальчишка-пекарь будет месить тесто, а через грязное закопченное окно будут сочиться ароматы, от которых у ночной стражи всегда сводит животы. Каменные стены наполнятся звуками, запахами и людьми. Но пока Барроухол спал… за исключением леди Алисанны. Удары клюва о дерево прозвучали для неё громче пушечных выстрелов. Наконец утро! Чтобы проверить, насколько поднялось солнце, девушка вскочила со своего мягкого ложа, устланного звериными шкурами, и, босиком ступая по холодному полу, открыла дверь на балкончик. Этот балкон был личной придурью строителя замка, говаривала её леди-мать. Зачем он нужен здесь, где большую часть года дуют стылые ветра? Но Алисса любила свой балкон: отсюда было видно дорогу, огибающую Глубокое озеро, и даже окраину леса Озёрных земель, принадлежащих её матери. Отец Алисанны, лорд Дастин, погиб через полгода после её рождения — в войне, посадившей Роберта Баратеона на трон Семи Королевств. С тех пор землёй северных озёр управляла её леди-мать, Барбри Дастин. Девушка была единственным отпрыском вдовы, и мать не спешила выдавать Алиссу замуж. Нерасторопность, не свойственная ей в других делах, леди Барбри объясняла собственным ранним замужеством. Её выдали в двенадцать, когда она едва была способна к деторождению, и не желает подобной участи для Алиссы. В этом году девушке шёл пятнадцатый год и решение, наконец, было принято. Сегодня леди Дастин с дочерью отправятся в путь, чтобы лично засвидетельствовать почтение Эдмару Талли, отмечающему своё двадцатишестилетие богатым пиром. Это имя, даже произнесенное про себя, заставляло Алиссу глупо улыбаться и покрываться румянцем, который так шёл её светлой коже. Она никогда не видела будущего мужа, но о нём говорили как о статном и красивом мужчине. Осенние волосы Талли и небесная голубизна глаз отлично представлялись Алиссе, однажды встречавшей его сестру, леди Старк. Сундуки упаковали неделю назад, кульки со снедью — с вечера. Сегодня утром девушка покинет Барроухолл, в котором прошло ее детство, чтобы стать хозяйкой в другом замке. Мать не говорила, что они едут свататься, но в сундуки уложили все лучшие наряды Алиссы, включая новые платья серого и голубого шелка. Прежде такие никогда не шили для девицы Дастин: настолько тонкую ткань на Озерах не носили даже летом. Девушка провела рукой по мягкой шерсти дорожного платья, приготовленного с вечера. Соблазн надеть его был велик, но Алисса отлично понимала, что не справится без горничной. В домашнем наряде она легко сбежала по ступеням своей башни, безошибочно находя путь в темноте замка. Кухарка ещё похрапывала, когда Алисса тихо, стараясь не скрипеть половицами, вошла в кухню. Кусок хлеба нашелся быстро, чуть дольше пришлось искать крынку с молоком. Прижимая трофеи к груди, она, ступая так же легко, вышла из комнаты. На выходе из замка дремали два стражника. Один делал это совсем уж нагло, с присвистом выдыхая воздух, но другой даже пробормотал «миледи», когда она прошла мимо — легкая и стремительная. Если бы на её месте была леди-мать, обоим бы не поздоровилось. Но Алисанна пока не думала о правлении людьми и была со всеми мила и добра. В замке её любили и закрывали глаза на шалости юной леди. Богороща находилась за пустырём, в трёх сотнях шагов от главных ворот замка, — именно сюда девушка и держала путь. Присев на обыкновенно едва тёплый, но не ледяной, как все камни во дворе, валун, Алисса принялась за завтрак. Говорили, что под землей в этом месте текут горячие воды — действительно, снега здесь почти не было. Но Алисса предпочитала думать, что это Старые боги следят за местом поклонения, вдыхая немного лета в землю богорощи. У Талли ей придется ходить в септу и молиться новым богам. Пожалуй, это единственное, что не нравилось ей в перспективе стать женой Эдмара. Она любила быть здесь, среди припорошенных снегом бело-красных чардрев. Ей казалось, что суровые боги севера слышат только такую молитву, произносимую на холодных землях в любую погоду. Южане же строят для своих богов уютные дома, украшают их лепниной, резьбой и драгоценными металлами. Алиссе казалось, что южные боги изнежены — здесь она рассуждала, как истинная северянка. Покончив с едой, девушка опустилась на колени в каком-то странном порыве закрыла глаза и затараторила молитву: — О Боги! Я имею всё в достатке и благодарю вас за это. Теперь же мне предстоит путь на юг, где я стану женою знатного лорда. Прошу вас, Боги, не оставляйте меня в чужих землях! Одну единственную молитву к вам возношу: пошлите мне истинную любовь! Пусть я полюблю и пусть меня полюбят! Она с жаром просила, пока солнце не стало слепить её прикрытые в молитве глаза. Алисса улыбнулась. Какое-то странное чувство поселилось в ее груди. Она была готова поклясться, что в этот раз Боги точно услышали отчаянную мольбу. Подобрав полы плаща и отряхнув их от приставших листьев и веток, Алисанна отправилась обратно в замок. До ворот была сотня метров, когда она увидела всадников, въезжающих в ворота Барроухолла. Девушка остановилась, нахмурившись, незаметная в тени деревьев. Кто бы ни были нежданные гости, их визит задержит отправление в Риверран. Дорогу до покоев леди-матери Алисса преодолела бегом, однако за несколько десятков шагов остановилась. Она выпрямила спину и постаралась вдыхать глубже, чтобы выправить сбитое дыхание. Задержка оказалась кстати: девушка успела увидеть, как открывается дверь покоев матери и оттуда выходит один из недавно увиденных ею всадников. Направившись в обратную от Алисанны сторону, мужчина в черном не заметил девушку, а, возможно, не понял, что перед ним юная леди Дастин — в домашнем платье она почти не отличалась от прислуги замка. Леди Барбри сидела за своим письменным столом, когда девушка тихонько проскользнула в ее покои. — Сегодня с нами завтракают мужи Ночного дозора, — невозмутимо заговорила леди Барбри, увидев отражение дочери в зеркале. — Но… — Вот, держи, передай это мейстеру Дерену. И смени наряд к завтраку, — скептически окинув Алиссу взглядом, добавила она. Ещё секунду Алисса сверкала глазами, но так и не нашлась, что ответить матери. Девушка склонила голову и вышла из покоев матери. *** К столу Алисанна вышла чернее тучи. На ней было то самое дорожное платье из мягкой коричневой шерсти и плащ, который позволил бы ей пережить ночные морозы, когда они, повинуясь изгибам Королевского тракта, углубились бы на север. Серебряная пряжка, покрытая голубой эмалью, приятно гармонировала с глазами девушки. Ее наряд был своего рода протестом, желанием напомнить матери, куда и зачем они собирались выехать этим утром. Леди-мать сидела в середине почетного помоста, окруженная мужчинами в черном. Они вели тихую беседу, вероятно, не предназначенную для чужих ушей. — Леди Алисанна Дастин, моя дочь, — так же негромко объявила мать. Множество глаз скользнули по ней; мужчины склонили головы — кроме одного, который не отрываясь смотрел на девушку, и узнавание скользило в его глазах. Он сидел справа от матери, Алиссе же досталось место в противоположенном конце стола. Чувствуя себя неловко от пристального взгляда, девушка опустилась на скамью. Подавали ее любимый омлет с овощами и потрошками, но сегодня девушке кусок в горло не лез. Пару раз она поднимала взгляд на брата Дозора, столь пристально разглядывавшего её, но теперь он говорил с братьями и матерью, не уделяя ей излишнего внимания. Это был мужчина лет тридцати с острыми чертами лица, и когда он говорил со своими братьями, в его серо-голубых глазах проглядывал смех. Она видела его впервые — в этом не стоит сомневаться. Настоящая леди наблюдательна, учила её мать. Поэтому Алисса вновь украдкой взглянула на незнакомца и отметила, что, в отличие от других дозорных, его камзол сшит из черного бархата, а тяжёлый плащ украшен брошью в виде головы волка. «Лютоволка», тут же поправилась она. Стало быть, перед ней Бенджен Старк, давший клятву Ночному дозору пятнадцать лет назад, незадолго до ее рождения. Поковыряв еду в своей тарелке, девушка дождалась окончания завтрака и учтиво поклонившись гостям, пошла в свои комнаты. Вскоре после этого к ней без стука вошла мать. Барбри Дастин прошлась вдоль каминной полки, повертев в руках птичку-дудочку, изготовленную дочерью в детстве. — Вести, доставленные Ночным дозором, не вселяют в меня оптимизма, — начала она. — Обстоятельства складываются так, моя дорогая, что я вынуждена остаться в Барроухолле — ради нашего блага и блага наших людей. Однако поездка, запланированная нами, важна и носит политический характер. Поэтому несколько братьев Ночного дозора, направляющиеся на юг, согласились сопроводить тебя в поездке до Риверрана. Алисса поражённо замерла. Ей, деве, позволят путешествовать с мужчинами? — Как тебе известно, дитя, братья Дозора приносят клятву, поэтому поездка никак не очернит твою девичью честь, — леди Дастин словно читала мысли дочери. — Часть их отряда вернется на Север, но несколько человек вместе с первым разведчиком заглянут в Речные земли. Вы отправитесь в путь завтра утром. — Барбри в упор посмотрела на Алисанну. — Теперь ты довольна? — Да, матушка, — искренне ответила она.