all that remains

«Сегодня в Сеуле облачно, местами дождь. Не забудьте взять зонтик при выходе из дома! Это было все о погоде, а теперь…» Брюнет выключил телевизор, и уже хотел было пойти готовить завтрак, как на телефон пришло смс, которое заставило его быстро набросить черную кожаную куртку на помятую домашнюю футболку, надеть первые попавшиеся ботинки и вылететь из дома, не переодевая домашние штаны. «Чонун-а, забери меня из школы сейчас. Пожалуйста. (Кюхен)» Что-то заставило его выбежать, возможно, странное чувство тревоги, возникшее после внезапного сообщения с простой, но странной и неожиданной просьбой. Было плевать на все, даже на то, что через 30 минут ему нужно уже быть на работе, чтобы не выслушивать часовую тираду босса о важности соблюдения графика и что-то еще про то, что у них тут серьезная контора, где работают ответственнейшие люди. Конечно же, начальник начинал отчитывать нерадивых работников только после того, как сам возвращался с очередного утреннего свидания с новой кандидаткой на роль его будущей жены. Часов в 10-11 утра. Стремительно бежав по абсолютно пустой улице к месту встречи, он прокручивал у себя в голове содержание сообщения, пытаясь изо всех сил бежать быстрее, чтобы, не дай Бог, не опоздать. Он действительно не понимал, зачем Кюхен так рано ему написал. Зачем ему в начале учебного дня понадобилось уйти? И куда? Что случилось? В голове были только самые наихудшие варианты, мысли о которых сводили его с ума. Он уже сто раз проклял себя, что забыл про прогноз погоды и не послушал совета миловидной ведущей новостей. Но откуда Ким мог знать, что «местами» - это район, по которому проходит дорога от его дома к школе Кюхена. И он тем более не догадывался, что «дождь» в понимании составителей прогнозов погоды – это сильнейший ливень с порывистым ветром. В лицо били сильные, холодные струи дождя, домашние штаны, в которых он выбежал из дома, насквозь промокли, неприятно прилипая к телу, а ботинки, наспех надетые, оказались теми самыми, которым уже 5 лет и которые завтра Чонун собирался сдать в ремонт, чтобы починить подошвы, отклеившиеся от долгой, неаккуратной носки. Но он продолжал бежать, ничуть не замедляясь, потому что чувство неизвестности и внутренняя тревога заставляли сердце стучать с каждой секундой все быстрее, заставляя думать, что если он и остановится, то точно умрет от разрыва главного внутреннего органа. Эти же чувства нагло поселились в голове, убеждая его в том, что если мужчина хоть на секунду прекратит свое движение к цели, то Кю просто растворится, как туман, как дым сигарет, который выходит из пухлых губ младшего через пару секунд после глубокой затяжки и последующего быстрого выдоха. Противных, тошнотворных сигарет, которые так любит Кюхен. Как дым, который младший, издеваясь, выдыхал Чонуну в лицо, вызывая у старшего долгий кашель, а у Кюхена тихий смех. Ему нравилось, как старший задыхался из-за него, ему нравилось видеть, как его это бесило, ему нравилось, как потом Чонун наотмашь бил его в скулу, отобрав у него сигарету и выкинув ее в открытую форточку, чтобы потом ладонью аккуратно погладить его по мягкой коже щеки, проводя пальцем по маленькой ссадине, оставшейся после удара. Да, тогда Кюхен был счастлив, вызывая у старшего хоть какие-то эмоции, помимо вечного удушающего спокойствия и ежедневной холодности. … Ровно три тысячи пятьсот семьдесят два шага сделал Чонун, чтобы добраться до учебного заведения младшего. Он остановился на подходе к пешеходному переходу, перейдя через который, находился высокий каменный забор, отделявший школу от всего остального мира. Отдышавшись, Ким осмотрелся по сторонам. Кюхена нигде не было. Ни с одной стороны ограждения, ни с другого. Чонун уже хотел было достать телефон, чтобы позвонить ему, но вспомнил, что забыл не только переодеться, но и взять единственный предмет, который мог помочь отыскать сейчас парня. Чертыхнувшись, он решил было уже перейти дорогу и поискать Кю во внутреннем дворе школы, но услышал, как его зовут откуда-то сзади: - Хен! Иди сюда! Мужчина повернулся, слабо замечая чей-то силуэт под навесом у цветочного магазинчика. Вне сомнения, по голосу это был Кюхен, но увидеть его через такой сильный поток дождя было трудновато. Быстро преодолев расстояние между пешеходным переходом и магазином, он встал на крыльцо, над которым располагался небольшой козырек, отделявший малый кусочек суши от стены дождя. Отдышавшись, он повернулся вправо, где стоял младший. Тот в упор смотрел на него, то ли с усмешкой, то ли с сожалением. - Дерьмово выглядишь, хен, – так тихо, что только они двое это слышали, сказал Кюхен, все еще с жалостью рассматривая внешний вид старшего. - Спасибо, что пришел, хен, - издеваясь, напомнил ему уже громче Чонун, и сделав еще пару глубоких входов и выдохов продолжил, - Хен, ты действительно вовремя, я уже хотел сказать, зачем я позвал тебя так рано, и заодно извиниться, что ты сегодня из-за меня опоздаешь на работу! - Хен, умоляю тебя… - устало ответил Кюхен, прикрывая одной рукой глаза. - Выкладывай, зачем позвал. Надеюсь, на это была серьезная причина, - вздохнув, пробормотал старший, убирая руки в карманы кожаной куртки. Но младший ему ничего не сказал. Еще пять минут они стояли на крыльце, рассматривая через дождь застекленные витрины магазина одежды на другой стороне улицы. Затем, подросток достал пачку сигарет и, убедившись в их отсутствии в картонной коробке, выбросил ее на асфальт. Чонун не собирался торопить младшего, видя, насколько серьезное выражение приобрело его лицо, когда он, видимо, обдумывал, что сказать и как. И хотя его сжирало любопытство и страх, он не торопил паренька, а лишь разделял вместе с ним напряженную тишину, созданную самим младшим. После долгой паузы, Кюхен наконец заговорил: - Хен… Чонуна-а… - тихо, почти неслышно прошептал младший и после недолгой паузы продолжил, - Мама, она… Ну, знает о нас. Вчера узнала. Она случайно, по ее словам, взяла мой телефон и увидела там сообщения от тебя… Честно, такой разъяренной я ее никогда не видел. Ким ожидал подобного. Как и ожидал, что он скажет про смертельную болезнь или про то, что одноклассники избили его, узнав, что их друг спит с мужчиной. Поэтому это его не удивило. Напротив, он уже давно был готов к подобному, прокручивая в голове различные ситуации и как он будет выпутываться из них. Тогда, думая о подобном, он был готов к любым поворотам судьбы. Но сейчас, стоя тут, он не понимал, что делать. Он продолжал буравить взглядом витрину в надежде, что там неоновыми буквами напишут решение данной проблемы. Немного погодя, старший ответил: - И что она сказала? - Ну, она сначала избила меня, ну, как в детстве, когда приходила пьяной, потом долго орала что-то про то, что убьет к чертям и что лучше бы не рожала вообще… - необыкновенно легко и просто ответил Кюхен, как будто в этом не было ничего необычного, - В общем, не в этом дело. Она позвонила отцу, который должен вернутся завтра. Она все ему рассказала, хен… Понимаешь, я же говорил тебе, что отец сидел за убийство, да? – после короткого кивка старшего, он продолжил, - Хен, мне нельзя возвращаться домой. Никак нельзя, если не хочешь потом приходить на мою могилу. Ты вряд ли понимаешь, насколько опасен мой отец, просто поверь мне на слово. - Кю, пойдем домой, - словно игнорируя монолог младшего, устало сказал Ким. - Нет, ты не понимаешь мне нельзя… - Идиот, в наш дом. Ко мне, – прервав возмущенного младшего, твердо ответил Чонун и, развернувшись, сошел с крыльца, спокойно идя по направлению к дому. Младший нагнал его и они молча, не спеша, под проливным дождем дошли до небольшой квартирки старшего. Зайдя в помещение, Чонун, сняв обувь, упал на еще разложенный с утра диван, начав созерцать свой любимый и самый интересный в мире потолок. От этого занятия его отвлекла голова парня, который поступил так же, как и он, нагло положив голову на грудь своего любимого хена. Маленькие пальцы старшего впутались в каштановые волосы младшего, и Ким начал нежно и покровительственно поглаживать своего мальчика по голове, зная, что тот сейчас чувствует себя как кот, которого ласкают за ухом. Проводя по всей длине этих мягких, чуть влажных волос, Чонуна переполняла нежность к этому вздорному, но очень ранимому подростку. Он не знал, зачем привел этого ребенка к себе домой, ведь было так много других путей, сценарии которых он уже заранее прокрутил в своей голове, но забыл в самый ответственный момент. Он совсем забыл и о работе, и о телефоне, на который из-за севшей батарейки не мог дозвониться его злой босс. Все, что он хотел сейчас - просто лежать, гладя по голове Кюхена, избавляя его от всех тревог и боли, которой он уже сполна натерпелся за всю свою жизнь. Ведь даже эту ситуацию с родителями, мальчик переживал намного чувствительней, чем старший. Он всегда был чувствительней, но именно такой человек и нужен малоэмоциональному Чонуну. Человек, с которым так, как должно быть. С которым чувствуешь себя целым, а не частью. Находясь с которым наедине, весь мир сжимается до вас двоих. Нужный человек, тот самый, которого все ищут, но никак могут найти. - Хен, а что будет дальше? – тихо спросил младший с нотками тревоги в голосе. - Все будет хорошо, Кю-а, - успокаивающе, уверенным голосом прошептал Чонун, и немного позже добавив, - Пока ты рядом с хеном, все будет хорошо, воробушек.