Воскресенье

Солнце, вдоволь опалив за день сухую подмосковную землю, плавно опускалось за острую кромку леса. Мухи лениво жужжали в медленно остывающем воздухе, пропахшим невнятным запахом жженой резины и сырого шашлыка. Воскресенье заканчивалось. Евгений валялся в гамаке, свесив руки по обе стороны от подушки. Воздуха от скрипящего древнего вентилятора едва хватало, чтобы не помереть от сгорающих от нехватки кислорода легких, но Онегин не жаловался. Ему вообще ничего не хотелось. - Вышел бы на улицу, - в распахнутое настежь окно сунулся Владимир, поправляя тыльной стороной ладони белоснежную панамку. Его активность не снижала даже июльская жара, чего погибающий Онегин понять и простить не мог. - Тут прохладнее. Евгений что-то невнятно промычал в ответ. Подвигом было даже перевернуться, чтобы поправить постоянно вылетающий штепсель вентилятора, а тут... Ленский понимающе хмыкнул и отошел от окна. Онегин и сам не заметил, как все же задремал. Натужно скрипящая "вертушка", древние часы под потолком и кваканье лягушек с улицы действовали лучше любого снотворного. Снились ему долгие вечера в Карпатах прошлой зимой: камин, карамель и Ленский, спящий в кресле. Снегопад за окном ему хотелось бы видеть намного больше, чем плавящийся асфальт. Проснулся он от скрипа половиц и повизгивания давно не смазанных дверных петлей. Владимир, вооруженный пульверизатором, на цыпочках продвигался вглубь комнаты. Приподняв голову, Евгений раздраженно глянул на сдохнувший вентилятор - снова штепсель выскочил - и перевернулся на спину, уставившись в потолок. - Не смей, - предупреждающе сообщил он, скосив взгляд в сторону Ленского. Владимир обезоруживающе улыбнулся и пшикнул несколько раз над гамаком. Онегин прикрыл лицо рукой, украдкой наслаждаясь секундами свежести, после чего вскочил и повалил Ленского на пол, пытаясь отобрать злополучный пульверизатор. Мокрые и тяжело дышащие, они звездочкой развалились на паласе в противную разноцветную полоску. Ярко-зеленый пульверизатор - абсолютно пустой - валялся неподалеку, но до него дела уже никому не было. - Ладно, - хватая ртом воздух, нехотя бросил Онегин. - Ты знаешь, как вытащить меня из кровати. - Сочту за комплимент, - Ленский приподнялся на локте и слегка склонил голову. Вставать было ужасно лениво, поэтому он придвинулся ближе к Евгению и прилег рядом, подперев щеку ладонью. Онегин смотрел на него, почти не моргая, и молчал. Это был взгляд уставшего от всего на свете человека, который вдруг дорвался до минуты спокойствия. Впрочем, примерно так оно все и было. Владимир легко провел рукой по груди Евгения, погладил по щеке и взлохматил и без того всклокоченные волосы Онегина. Наклонившись, он что-то тихо прошептал ему в самые губы и мягко поцеловал. Кваканье лягушек за окном стихло, словно по заказу, и повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов да звуками поцелуев с прерывистым дыханием. Воскресенье заканчивалось.