Gewitter

      Щелк. И в дрожащих руках зажигается мерцающий огонек. Кажется, что он сможет разогнать тьму, которая противно липнет к коже, застилает глаза, мешает дышать. Но это не так. Тьма, словно бабочка, летит к этому мерцающему огоньку, как к единственному источнику света, не боясь при этом спалить свои призрачные тоненькие крылышки. Она все сильнее и сильнее окутывает плотным коконом, принимает в свои ледяные удушливые объятья.       Энди нервно выдыхает едкий дым. Он поднимается вверх рваным белесым облаком, резко выделялась на фоне черного неба. Лишь луна смеет разрывать эту странную ночную тьму, желтым сырным глазом взирая с небес с пустой безразличностью. Где-то в вышине завывает ветер. Иногда редкие его порывы добираются до земли, заставляя Бирсака ежиться и все сильнее кутаться в тонкую кожаную куртку, которая совершенно не спасает от тяжелого ночного холода.       Тем временем, сигарета докурена. Какая это? Вторая, пятая или, может, десятая? Энди не задумывается об этом. Он лишь механически отточенным движением вытаскивает из полупустой пачки очередную сигарету и вновь закуривает, преследуя лишь жажду никотина. Он не обращает внимания ни на холодный ветер, ни на безразличную луну, ни на поглощающую его тьму. Он лишь стоит и курит, погруженный в свою печаль.       А причина его печали неплохо проводит время в компании друзей и раскрепощенных красоток, таких же пьяных, как и он сам. Оливер Сайкс. В данный момент их разделяет лишь стена здания, в котором в данный момент в самом разгаре вечеринка. Как помнилось Энди, это был день рождения одного из их общих знакомых. До парня доносились грохочущие звуки музыки. Как они сейчас близко, но как далеко. Энди казалось, что в клубах дыма прорисовывались странные образы. Возможно, это было из-за того, что в последнее время он практически не спал или же из-за огромной дозы никотина, под которым находился его измученный организм.       Из дома доносились громкие крики, явно нецензурного содержания. Они резко диссонировали с тихой и немного зловещей атмосферой молчания, царившей на улице. Находясь на вечеринке, Ди изо всех сил старался держать тебя в руках: натянуто улыбался собеседникам, выпивал, когда его настойчиво просили, но все время придерживался своей главной цели на вечер - не сталкиваться с Сайксом лицом к лицу. Его просто убивало отношение Оливера к нему. Он мог спокойно шутить, смеяться, балагурить, но при появлении Энди на его лице появлялось выражение безразличия и легкого презрения. В такие моменты что-то в груди Бирсака обрывалось и с грохотом падало вниз. Казалось, его пронзали чем-то острым и нестерпимо горячим, даже обжигающим, и это что-то оставляло огромную, зияющую дыру в его душе. В такие моменты Энди ненавидел Оливера так сильно, что невозможно представить. Но сильнее всего на свете он ненавидел себя. Ненавидел себя за слабость, беспомощность и за странное чувство к Оливеру. Ему хотелось убежать далеко-далеко, туда, где никто бы не смог найти его грешную душу и сидеть, уставившись в одну точку, отгородившись от тяжелых мыслей. Но он не мог убежать, а мысли все лезли и лезли в голову, и он не в силах был укрыться от них.       Единственное, что Энди в силах был сделать, так это уйти из душного, заполненного пьяными людьми помещения на улицу. Вот и сейчас он стоял на крыльце, присев на перила и докуривал пачку сигарет, которая еще совсем недавно была полной.       Друзья уже много раз просили его бросить это пагубное занятие. Ребята из группы частенько пилили его насчет того, что он вскоре "прокурит" свой голос и не сможет петь. Джуллиет приводила ему в пример различные статьи из интернета, напоминая про то, что курение очень вредно для здоровья. Мама частенько повторяла, что курильщики живут на десять лет меньше. Но он лишь кивал в ответ на их слова и с обещанием исправиться закуривая очередную сигарету. А все потому, что он находил в никотина некое спасение. Издавна повелось так, что в любой непонятной ситуации он курил. После двух - трех сигарет ему становилось легче. Да и сама курение как-то вошло в привычку. У фанатов уже сложился образ этакого "курящего Бирсака". Они привыкли, что Ди вечно с сигаретой: и во времена славного прошлого эмо, и с ярким гримом и длинными волосами, и теперь, кардинально изменив в облике, этот парень не расставался с сигаретой. Это стало чем-то настолько нерушимым и стабильным, что казалось, что если Ди бросит курить, то в жизни что-то рухнет. Поэтому Бирсак и не старался что-то менять. Парень взглянул на небо. Луна печально желтела среди тяжелых свинцовых туч. Ветер выл все сильнее и яростнее, налетая резкими порывами. Природа, утратившая равновесие, находилась на тонкой грани спокойствия и бури. Казалось, что вот-вот хлынет дождь, где-то вдали загремит гром и засверкают в вышине ледяные вспышки молний. Но Энди думал, что так будет даже лучше. Может быть, этот дождь смоет все проблемы и беспокойства, оставив только тишину и пустоту.       На землю упали первые капли. Они с едва слышным звуком разбивались о камни, наполняя воздух влагой и ж знакомым запахом дождя. И вот, с каждой минутой капли летели все быстрее и быстрее, их становилось все больше м больше. Небо осветила первая ослепительная вспышка синеватого света. Молния, словно кинжал, разрезала мягкую черноту неба. Вдали послышались грохочущие перекаты грома.       Энди мог бы зайти в дом и не мокнуть под дождем, но он остался стоять, пораженный величием природы в этот момент. Он всегда дивился красоте грозы и искренне не понимал, как ее можно бояться. Для него гроза всегда была чем-то невообразимо прекрасным, тем, от чего замирает сердце и захватывает дух.       Так он и стоял, промокший до нитки под ледяным дождем и настолько увлеченный этой грозой, что не заметил, как дверь вдруг отворилась, выпуская наружу музыку и свет, и на крыльцо вышел человек. Раздавшийся тихий голос заставил Энди вздрогнуть: - Красиво, не правда ли? - этот голос Ди узнал бы из тысячи. Голос того, что на людях презирает его, а сейчас интересуется его мнением о красоте грозы.       Энди слегка обернулся. Оливер стоял под навесом, поэтому капли дождя не падали на его рубашку. Луна, практически скрывшаяся за тучами, почти не освещала лицо парня, и поэтому Ди не мог понять, прикалывается ли парень или говорит правду. Казалось, что в темноте глаза Оливера светились едва различимым зеленоватым светом. - Прекрасно, - ответил Бирсак, тоже ступая под защиту навеса. Его догадки подтвердились. От Сайкса несло алкоголем за версту. - Закурить будет? - поинтересовался Оливер. - Держи, - протянул ему пачку Ди. Сайкс достал сигарету из пачки. - Последняя, - произнес он и вопросительно посмотрел на Бирсака. - Я знаю, - ответил тот на немой вопрос.       Оливер закурил. Энди почувствовал, что его начинает тошнить от сигаретного дыма. Наверное, сказались десятки выкуренных за сегодня сигарет. Он отвернулся и вдохнул полные легкие свежего влажного воздуха.       Ди ловил себя на мысли, что ему в кайф просто стоять с Оливером и молчать. Не ругаться, матеря друг друга, на чем свет стоит, не быть поливаемым волнами презрения и равнодушия, а просто стоять и молчать, слушая, как стучат дождевые капли. Тут Сайкс прервал затянувшееся молчание: - Вот ты знаешь, Бирсак, как я тебя ненавижу. Так и хочется как-нибудь обозвать да презрения побольше вложить. А сейчас стоим мы с тобой, почему бы не повод поругаться, а я вот курю твою сигарету и совершенно не хочу как-либо тебя унижать. Вообще. Это странно, не правда ли? Мы ведь враги, а сейчас стоим тут вместе, и ничего. И знаешь, есть в этом что-то такое... классное. Мне, черт возьми нравится так стоять с тобой и молчать, Бирсак! - срывался на визг Оливер.       А Энди стоял, ничего не отвечая. Он лишь поднял лицо, подставив его свету вновь выглянувшей из-за тучи луны, и изредка поглядывал на пьяного Сайкса. Он прекрасно понимал, что все эти метаморфозы вызваны в его поведении лишь алкоголем, и уже завтра Оливер опять будет прежним, не терпящим Бирсака.       Погрузившись в свои мысли, Энди не заметил, как Оливер приблизился к нему. Он стоял так близко, что кончики их носов почти соприкасались. Хотя Энди был чуть выше Оливера, но из-за того, что в данный момент он устроился на перилах, их глаза находились на одном уровне. Сайкс долго вглядывался в лицо Энди, словно пытаясь найти в нем что-то. - К черту, все к черту, - прошептал он, еще сильнее приближаясь к губам Бирсака и касаясь их легким поцелуем углубляя его с каждой секундой.       Энди же сидел, как громом пораженный. Он забыл о том, что надо отвечать, проявлять какие-то признаки жизни, дышать, в конце концов. Он не мог совладать с фактом, что его целует сам Оливер Сайкс. Тот, который еще пару часов назад поливал его грязью, теперь целует его. - Знаешь, Бирсак, что меня бесит в тебе больше всего? - прошипел Оливер, отрываясь от губ Энди. - Это то, что ты мне не отвечаешь!       Ди встрепенулся, словно выходя из забытья, и смущенно улыбнувшись, сам поцеловал Оливера. Сайкс с рыком потянул Энди на себя, вытаскивая того под дождь. Так они и стояли и целовались под дождем, среди вспышек молний и грома, сами будто являясь молнией, летящей сквозь черноту неба. Вдруг, Оливер оторвался от Энди и шепнул ему: - Идем, - и потащил Бирсака куда-то внутрь здания.       Они мчались, расталкивая людей и пролетая этажи. Кто-то удивленно оборачивался на спешащих, мокрых парней. Но одурманенные алкоголем сознания утеривали этот момент спустя мгновение, и отдыхающие вновь продолжали танцевать и выпивать, не обращая внимания на бушующую за окнами грозу.

***

Уже засыпая под стук падающих капель, греясь в объятиях Оливера, в голове Энди промелькнет мысль, что он действительно любит грозы, находя их поистине волшебными и чарующими. И не зря он всегда считал, что за каждой грозой стоит свое чудо. Чудо, сделавшее эту ночь одной из самых счастливых в его жизни.