(Not) alone

Стрелки часов назойливо тикали, приближая время к полуночи. Коридоры опустели, и, несмотря на довольно ранний для Отдела час, персонал разбрёлся по комнатам. Туманную темноту разбавлял тусклый свет, узкой дорожкой проложенный от медицинского пункта. От маленькой тесной комнаты, заменивший Майклу дом. По крайней мере, в последнее время. Он начал даже понемногу находить обстановку уютной, приятной. Начал думать, что нескорое возвращение домой не отягощает его. Ложь. Он всё ещё думал о Никите. О том, через что ей пришлось пройти, чтобы решиться. Хмурился, по привычке опуская взгляд, чтобы взглянуть на то, что некогда могло называться рукой. Хмурился сильнее, сжимая зубы и не давая волю эмоциям, разъедавшим его нутро. Он и представить не мог, что справляться одному — это трудно. Во всяком случае, труднее, чем с ней. В коридоре послышались торопливые шаги, и на пороге появилась… Нет, всего лишь Алекс. На минуту оба замерли, изучая друг друга пристальными взглядами. Уставшие. Измученные. Потерявшие счёт времени и застывшие где-то на границе реальности и фантазии. Сколько сил, времени, крови принесено в жертву войне, которую они ведут? Как долго она ещё будет длиться? А главное, скольким ещё придётся пожертвовать? — Если ты за таблетками, то я не позволю, — твёрдо сказал Майкл, по привычке убирая покалеченную руку за спину. Брюнетка опустила голову, облокотилась на стену и прикрыла лицо ладонью. — Это ведь не из-за битвы, верно? — пытливо заглядывая девушке в глаза, спросил он. Она молчала, тоскливо смотря куда-то в сторону и нервно сглатывая. Майкл не отрывал от неё взгляда. Красивая. Всегда была красивой. С того самого момента, что он увидел её, ту, которую вели в камеру смертников. Она была как будто младше, беззащитнее, несмотря на её отчаянные порывы выбраться. Сейчас она другая. Хладнокровная, расчетливая. Но одно в ней осталось, заложенное природой и умело воспитанное Никитой: безграничная любовь к близким ей людям. Наверное, именно это делало её ещё красивее. Во всяком случае, для него. И теперь она стояла перед ним будто сломленная, потерявшая надежду обрести что-то. Или, может, кого? — Как с Шоном? — Майкл решился задать вопрос, хотя обычно он не говорил с ней об этом. Никогда. Александра закусила нижнюю губу в попытке сдержаться, но ей не удалось: по щеке покатилась маленькая слеза. — Как с Никитой? — она задала встречный вопрос, наблюдая за реакцией друга; тот резко выдохнул через приоткрытые губы и стал оглядываться во все стороны, будто ища спасения. Алекс знала эти привычные ей жесты. Она не удивилась. Она просто хотела, чтобы он почувствовал. — Я понимаю, — ответил Майкл, делая шаг к девушке. — Послушай, Алекс. Я знаю, каково это. И если ты не… — Всё в порядке, — поспешно перебила она. — Я не хотела давить на больное. Я знаю, и ты не хотел, просто… Я никогда раньше не ощущала себя такой бессильной. Мужчина подошёл ещё ближе и взял её за плечи. — Послушай. Никто не обещал, что будет легко. Мы выбрали эту жизнь, и люди, которых мы любим… Они хотят защитить нас так же сильно, как мы хотим защитить их. Поэтому нам нужно держаться вместе, чтобы суметь помочь друг другу. Мы не должны дать Аманде то, чего она хочет. Если она увидит, что мы слабы, она победит, Алекс. Брюнетка кивнула. — Я знаю это. Я знаю. Просто иногда мне кажется, что я не справлюсь с этим одна. Я устала. — Эй, — Майкл заглянул в голубые глаза. — Ты никогда не будешь одна, слышишь? Помни о тех людях, на которых ты всегда можешь положиться. Девушка медленно провела рукой по волосам, распутывая надоедливые пряди. — Я просто… Даже не знаю, кому я могу доверять. Все эти двойники, кроты, шпионы. Я запуталась, — с дрожью в голосе призналась она, поднимая взгляд на друга. — Мне, — уверенно произнес он, подходя к Александре вплотную. — Мне ты всегда можешь доверять. Оба чувствовали неясное волнение между ними. Ритм биения сердец, колотившихся о грудную клетку будто в попытке всё разорвать. Напряжение достигло высшей точки, и они сдались, отдаваясь минутной страсти. Они были одиноки и слабы как никогда. Им обоим нужен был кто-то, кто окажется рядом. По иронии судьбы они оказались рядом в один момент; но кто ощутит их боль лучше, нежели каждый из них? Майкл убрал руки с её плеч, но не прерывал объятия, которые переставали быть просто дружескими. Алекс бездвижно стояла, едва касаясь ладонями локтей мужчины. Её дыхание учащалось: она понимала, к чему ситуация стремительно двигалась, будто срываясь с обрыва. Но она не возражала. Почему-то её не волновали мысли ни о Шоне, ни о Никите. Даже тогда, когда Майкл, стерев черту между ними, приник к её губам поцелуем. Его руки гладили её лицо, проводя по щекам, спускаясь к шее и зарываясь в её длинные волосы. Она поняла, что нет смысла ни останавливаться, ни держать себя в руках. Ей надоело прятать всё глубоко внутри. Так же, как и ему. Она сделала ещё шаг вперед, всем телом прижимаясь к нему, чувствуя его тепло. Он крепче обнял её за талию, а правой рукой оперся о стену. — Всё ещё не можешь привыкнуть? — разрывая поцелуй и переводя дыхание, прошептала девушка. — Иногда мне кажется, что я никогда не смогу, — ответил мужчина, здоровой рукой нежно проводя по щеке Александры; перевел взгляд вниз, на впадинку на её шее, затем на часто вздымающуюся грудь. — Я уже не могу притворяться, что всё в порядке. — Эй, — тихо сказала брюнетка, обнимая друга за шею. — Тебе и не нужно. По крайней мере сейчас, со мной. Он лишь сильнее прижал её к себе, опуская голову ей на плечо и целуя в шею. Алекс коротко вздохнула, прикрывая глаза. Ей хотелось встать ещё ближе, но дистанция была уже сведена к минимуму. Её кожа ощутила прохладу, когда пуговицы блузки оказались расстегнуты, одна за другой. Она несмело положила руки Майклу на грудь и потянулась к его губам. Очередной, более страстный и настойчивый поцелуй заставил её тихо застонать. Её руки обнимали его плечи, проворные пальцы находили ворот рубашки, стремительно справлялись с пуговицами. Её губы опускались на его шею, ключицы, вновь находили губы, пока его ладони сжимали её бедра, скользили выше по мягкой коже, добирались до плеч, сбрасывали одежду на пол. Его пальцы проводили линии вдоль её позвоночника, посылая разряд тока в тысячу вольт. Пьянящий запах её тела кружил ему голову, заставлял прикасаться к нему снова и снова. Он перестал думать о Никите. Он видел перед собой девушку, красивую девушку, напарницу, подругу, к которой тоже был привязан очень сильно и которую также боялся потерять. Он хотел смотреть в её глаза, целовать её губы, дотрагиваться до её кожи. В тот момент мораль, совесть, здравый смысл, приличие — всё рухнуло для него, оставляя перед ним лишь ту, которую он хотел. В её венах с не меньшей быстротой закипала кровь, внутри всё болезненно приятно стягивало от предвкушения и желания; сердце начинало биться с удвоенной силой, а стоны становились громче, стоило Майклу потянуть вниз молнию на её брюках. Одно прикосновение — тысяча эмоций. Долгий, томный вздох. Девушка запрокинула голову назад, показывая, что стена рухнула. Теперь она подчинялась ему. — Алекс, — на выдохе выговорил он, не переставая невесомо проводить губами по открытым ему участкам тела: мочке уха, шее, ключицам, груди, ещё закрытой бюстгальтером, плечам. Она облизывала пересохшие от волнения губы, кусала их, стараясь подавить стоны. Но страсть с каждой секундой разгоралась всё сильнее, и нежные поцелуи уступили место грубым, резким, отрывистым; Майкл оттягивал зубами её нижнюю губу, оставлял красные отметины на шее. На мгновение под ногами Александры будто образовалась пустота — так быстро оба бросились к стоящей неподалеку кровати. Он дернул конец простыни, опустившись вниз и потянув подругу за собой. Та села ему на пояс, запустила руки под уже расстегнутую рубашку и сцепила ладони на его спине. Он, правой рукой аккуратно придерживая девушку, левой неспешно водил от колена вверх, переходя на внутреннюю сторону бедра, отчего брюнетка шумно выдыхала и сильнее сжимала пальцами его кожу. С его плеч, наконец, упала рубашка, которая немедленно была отброшена на пол. Алекс скользнула одной рукой вниз, стягивая ремень. Мужчина мягко перевернул девушку на спину; его пальцы схватились за пояс её брюк, избавляясь от них. Она мучительно медленно провела по его груди, животу, оставляя белые полосы на загорелой коже. — Что ты делаешь, Александра, — хриплым, плохо слушавшимся голосом проговорил Майкл, прижимаясь к подруге всем телом; целовал её плечи, впадинку на шее, опуская лямки бюстгальтера, затем вовсе отбрасывая его, с наслаждением сжимал в руках небольшую упругую грудь. Чувство стыда, неловкости, прежде испытываемое Алекс, притупилось под накатившей мощной волной возбуждения, яростно пульсировавшего в самом низу живота. Она, немного приподнявшись, обняла его за шею, притягивая ближе и приближая свои губы к его. Он здоровой рукой скользил по её бедру, талии; спустился ниже, стянул последнюю ненужную деталь гардероба и, мягко подхватив ногу девушки под коленом, приподнял её, устраиваясь ближе. Его движение вперед, её негромкий стон, жаркое дыхание, заполнившее комнату. Искусанные губы, нежные поцелуи, невесомые прикосновения, на которые тело так чутко реагировало. Брюнетка порывисто обнимала друга, неразборчиво шепча что-то прямо в его губы. Он смотрел на неё со страстным обожанием, а она так и не решалась взглянуть на него. Лишь спустя некоторое время, когда он уже переводил дыхание, положив правую руку под голову, а левой проводя по её обнаженным плечам, она не отрывала от него глаз. Как и он. Оба продолжали молчать, да и о чём было говорить? Они понимали, что уже на следующий день они не будут придавать значения тому, что произошло. Но сейчас, теперь, они, можно сказать, были счастливы. — Мне даже не стыдно, — грустно усмехнувшись, призналась Александра. — Так и должно быть? Мужчина криво улыбнулся. — Мне тоже не стыдно. Следовательно, это ничего не изменит. Ни между нами, ни между тобой и… И мной и… Он был не в силах произнести имена. Да и не было нужды. Она уверенно кивнула и наклонилась, чтобы поцеловать Майкла в последний раз. Перед тем как собрать валявшуюся на полу одежду и уйти, оставив другу воспоминание о внезапной жаркой ночи и мысль о том, что он вновь остался один.