Джон и Стич

Джон переключает на следующий канал. Там показывают какой-то мультфильм. Шерлок недоумевает — на экране маленькая девочка пытается дрессировать какое-то не поддающееся опознанию животное, брызгая на него из пульверизатора. Джон смеется, а Шерлок любуется тем, как случайный луч послеполуденного солнца превратил его седовато-русые волосы в золотые. — Хороший способ, — Джон весело поглядывает на Шерлока, в глубоких синих глазах скачут веселые искры, — надо такую пшикалку найти и носить с собой. — Зачем? — растерянно спрашивает Шерлок. У него есть пульверизатор, Шерлок иногда использует его для опытов, но если Джону действительно нужно… — Моего Стича дрессировать, — с непередаваемой нежностью в голосе говорит Джон, — чтоб на полицейских не кидался. До Шерлока доходит, что его сравнили с этим… животным из мультфильма, он мгновенно переходит в режим «ах, так, ну всё, я обиделся и назло тебе не буду есть четыре дня», но почему-то не удаляет название/кличку этого животного. Через три года в Лос-Анджелесе, взбешенный трехдневным ожиданием результатов операции (да, да, необходимость, но совершенно невыносимая!), Шерлок, чтобы хоть как-то отвлечься, включает телевизор в своем маленьком номере. Раздраженно переключая каналы, он вдруг натыкается на что-то знакомое. Эту рисованную черноволосую девочку он точно уже видел. Появившееся через пару секунд название мгновенно напоминает о смеющемся Джоне в позднем солнечном луче. Шерлок с каменным лицом смотрит весь мультфильм, включая финальные титры. Его раздражает идея инопланетян, похожих на очеловеченных животных, его бесят второстепенные персонажи-люди, почему-то напомнившие ему кое-кого из его знакомых, у него сводит скулы от топорных методов якобы отрицательных персонажей, да и вообще основная мысль проста и слащава до дебильности, но он все равно смотрит. Когда начинается реклама, он выключает телевизор, откидывается на кровать и глядит в потолок. На потолке играют свет и тени от реклам, полыхающих за окном. Он смотрит в потолок несколько часов. А потом слышит тихий-тихий шепот: «Я потерялся». До него не сразу доходит, что это произнес он сам. Утром в дверь его номера стучат, и он на несколько секунд испытывает вдруг иррациональную уверенность, что это Джон нашел его. Но за дверью оказывается Майкрофт (как и договаривались, Шерлок, что за нелогичные мысли!) Шерлок ухмыляется, вспомнив мультик, и приветствует брата: — Джамба! И с трудом сдерживает смех, хотя чувство, от которого сейчас слегка трясутся его плечи, меньше всего похоже на радость. Еще через несколько месяцев Шерлок стоит у кафе, зажимая переносицу после очередной попытки поговорить с Джоном. Сам Джон только что уехал на такси. Шерлок вспоминает его взгляд — боль, обида и что-то еще, чему очень трудно найти название одним словом, но чувство это Шерлоку знакомо — Джону кажется, что его предали. А сам Шерлок в этот момент снова вспоминает застрявший в его голове глупый мультфильм. «Поди прочь, Стич!» звучит почему-то так же больно, как и «Я больше не хочу видеть тебя, Шерлок!» Это вновь вызывает рефлекторное сжатие диафрагмы, но теперь это точно не смех. Рыдание. Три дня спустя, в день Гая Фокса, Шерлок получает очень странное СМС. Он срывается с места, выбегает на улицу, отбирает у какого-то несчастливца мотоцикл. Его мозг работает на максимальных оборотах — прокладывает кратчайший маршрут, пытается вычислить злоумышленника… И откуда-то из глубин Чертогов все время слышит тихое-тихое: «Не бросай меня, Стич!» «Ладно,» — шепчет он, сцепив зубы. — «Ладно». Тем же вечером, после посещения больницы Шерлок, пытаясь скрыть то, как он этим обстоятельством доволен, везет Джона на Бейкер-стрит. У Джона сотрясение мозга и довольно сильно обожжена рука, ему нужен уход, а дома за ним присмотреть некому. Шерлок очень рад сложившейся ситуации. Во-первых, он будет ухаживать за Джоном и сможет продемонстрировать ему свою заботу и лю… то есть забо… а, нет, уже было, значит… эээ… дружеские чувства, вот. Во-вторых, Джон сейчас не сможет снова драться, значит, можно будет наконец объяснить ему, что же произошло два года назад, и почему Шерлок был вынужден поступить так, как поступил. Есть даже шанс, что Джон выслушает и поймет. Ну и в третьих, есть надежда, что теперь, когда Шерлок спас Джону жизнь, Джон все-таки сможет его простить. Особенно если все ему объяснить и ухаживать за ним с заботой и лю… эээ… вниманием. Шерлок нахмурился. Третий пункт был с червоточинкой. Нет, не из-за меркантильности, еще чего. Просто Шерлок так и не смог вычислить, кто же пытался убить Джона — или не пытался? Если хотел убить, зачем было слать СМС Шерлоку? Категорически не хватало данных. Через день Шерлоку скрепя сердце приходится обратиться за помощью к Майкрофту. Данных не хватает по-прежнему, а в их квартиру пытались проникнуть посреди ночи, похоже, ничуть не опасаясь хозяев, очень даже бывших дома и как раз закончивших весьма нелегкий разговор. Хорошо, что травмы Джона ничуть не повлияли ни на его чутьё на опасность, ни на боевые навыки. Правда, потом Шерлоку пришлось тащить его на себе обратно на третий этаж (с первого!) и заново накладывать повязку на руку. Зато настроение после этого ночного приключения у Джона явно улучшилось. Меньше чем через сутки злоумышленник схвачен. Фанат Шерлока еще со времен «до Падения», он решил убить Джона «позагадочнее», чтоб привлечь внимание своего кумира. Самой заветной его мечтой, которую он сразу же выкладывает всем, кто согласен его слушать, было занять место Ватсона и помогать Шерлоку в расследованиях. Шерлок не убивает его на месте только потому, что Лестрейд на пару с примчавшимся Майкрофтом в четыре руки с трудом выставляют его за дверь, а Майкрофт еще и напоминает, что дома Шерлока ждет Джон, неприсмотренный, неохваченный шерлоковой заботой и вниманием. Шерлок тут же убегает домой, не услышав, как за его спиной Грег с Майкрофтом чокаются стаканчиками с кофе «за эту сумасшедшую парочку, чтоб они уже разобрались, кто кого и в какой позе сильнее любит». Шерлок прибегает домой, довольный, словно кот, притащивший хозяину самолично задушенную крысу. Он счастлив, ведь он поймал того, кто хотел убить Джона, и теперь Джон его обязательно простит. Потому вид Джона, собирающегося домой, действует на Шерлока словно сильный удар под дых. Шерлок пытается вновь завернуться в свою ледяную броню, но на волосы Джона падает случайный луч послеполуденного солнца, делая их золотыми, и Шерлок не успевает подавить тихое рыдание, вырвавшееся из его горла. Джон удивлен, Джон растерян, а Шерлок внезапно снова начинает рассказывать историю своих скитаний, только теперь уже не «официальную» — сдержанную, мужскую — а свою собственную — о чем (о ком!) он все это время думал, о чем (о ком!) все это время скучал, тосковал даже, чего (кого!) ему так сильно, страшно, безумно не хватало… К концу рассказа Шерлок осознает, что сидит на диване, голова его прижата к груди Джона, который ласково гладит его по волосам и шепчет: «Я здесь, Шерлок, я здесь.» — Ты не уйдешь, Джон? Не уйдешь? — бормочет Шерлок, поудобнее обхватывая Джона за талию, потираясь щекой о теплый хлопок рубашки, вдыхая родной, абсолютно необходимый запах. — Не уйду, — говорит Джон. Шерлок слышит, как голос Джона зарождается в его груди, как бьется его сердце. — Но ты — идиот. Почему ты меня с собой не позвал, Шерлок? Балбес… Учти, ты теперь в одиночестве даже в магазин не выйдешь. — Хорошо, Джон. Договорились, — шепчет Шерлок, счастливо жмурясь. Ночью они спят вместе. Просто спят, измученные долгой разлукой и еще более долгим непониманием, утомленные болезненным объяснением. Просто спят, и Шерлок, обнимая Джона, во сне поясняет кому-то: «Он мой. Моя семья. Пусть маленькая и неправильная, но я сам нашел себе эту семью. Он — моя семья». И кто-то сверху задумчиво посмеивается: «Нелегко будет объяснить это начальству, но… Пусть будет так». И Шерлок во сне чувствует огромную благодарность к Джону, который не дал себя у него забрать. Через неделю Шерлок торжественно дарит Джону пульверизатор. Вместо воды в него налито шампанское, а на дне бултыхается кольцо, золотое, как волосы Джона в солнечном позднем луче.