Бабочки

Ёшивара сделал шаг, ткань с шелестом скатилась по ноге - где-то рядом смущенно вздохнула девушка. Ёшивара сделал еще шаг, ткань проскользила по плечу – за спиной споткнулся респектабельного вида мужчина. Широ медленно шел, издевательски покачивая бедрами и наблюдая, как вся улица пытается незаметно пялиться на его полураспахнутую юкату. С каждым шагом она сползала все ниже, и когда юноша был уже по пояс обнажен, рядом усиленно засопел Кодзиро. Он перегородил другу дорогу и начал подчеркнуто возмущенно поправлять на нем одежду. - Так же нельзя, люди же смотрят! Еще немного – и мне пришлось бы увести тебя в участок за нарушение общественного порядка, - офицер потуже завязал пояс и немного смущенно добавил, - Да и холодно на улице-то. Иногда Широ казалось, что офицер полиции попросту слепой. Не то что бы Ёшиваре хотелось, чтобы Ямада пялился на него, как это делают все окружающие, но было безумно интересно, почему он этого не делает. Но офицер явно не был слепым, иначе не вопил бы как потерпевший каждый раз, когда у Широ распахивалась юката. Но почему же он никак не замечал хрупкое прекрасное тело, мелькающее из-под юкаты. Широ вовсе не интересовался мужчинами, но прекрасно знал, что мужчины интересуются им. Все, кроме Кодзиро. И это было слишком сложно, потому что если Ямада в упор не замечает эти стройные ноги и округлые бедра, которые только что свели с ума всю улицу, то почему он постоянно отирается вокруг Ёшивары. А главное, почему Ёшивара это позволяет? Почему позвал с собой смотреть бабочек на передвижной выставке? Почему сейчас вертит в голове все эти вопросы? Офицер все еще что-то бормочет про осень и ветер, а Широ думает, что все с ним понятно. Ямада просто слишком добрый, просто не может пройти мимо всяких сирых и убогих, а кто выглядит более сирым, чем голодный худющий торговец зонтами, который даже одеться сам не хочет? Идеальная кандидатура, чтобы спасать и защищать его от жестокого мира. Несмотря на то, что ни в какой помощи тот не нуждается. Где-то там, Широ – последняя надежда, стратегическое оружие, боец экстра-класса. А офицер-то об этом не знает. И никогда не узнает, ведь нельзя же разрушить этот хрупкий офицерский чистый кристальный мирок доброты и справедливости, пустив туда хотя бы тень прошлого Ёшивары. Вот Ямада и думает, что только благодаря ему и выживает бедный мастер, наверное, даже гордится этим в глубине души. - Господин полицейский, - Широ наклоняется близко-близко, говорит чуть хрипло, как он один только и может, - а у вас таких, как я много? Кодзиро молчит несколько секунд, а потом расплывается в улыбке. - Других таких нет. Обычно люди к твоему возрасту, успевают научиться одеваться самостоятельно. *** В шатре было душно и резко пахло вянущими цветами. До того, как молодые люди вошли, в шатре еще было и шумно, но голоса постепенно затихли, а толпа медленно развернулась, пожирая Широ тысячей глаз. Он стоял, не двигаясь, и на его бледно голубое кимоно слетались бабочки. Они опускались на нарисованные цветы, садились на вскинутые вверх руки и застывали, раскрыв крылья. Юноша еле заметно улыбался. Он, словно губка впитывал взгляды. Завистливые, вожделеющие, собственнические, похотливые – все как в Организации. И только один взгляд отличался, теплый, заботливо-восхищенный. Этот взгляд не раздевал и не пытался вписать в интерьер, зато проникал куда-то в сердце и будто хотел что-то узнать, спросить о множестве важных вещей. Широ внезапно вздрогнул всем телом – и бабочки разноцветным облаком разлетелись по шатру. Раздались неуверенные хлопки, быстро переросшие в громкие аплодисменты. - Пойдем, - Ёшивара потянул все еще завороженного полицейского за руку. - Но ведь мы пришли бабочек смотреть. Вдохновение, зонты, - Ямада беспомощно улыбнулся, но остался на месте. - Я закончил, - Широ хитро посмотрел на него и капризно добавил, - а еще я проголодался. Господин полицейский хочет, чтобы я умер с голоду? Продавец зонтов состроил печальную рожицу. Ему абсолютно точно нравилось гостить в светлом мирке офицера, нравилась вся эта забота и непринужденность. И ему совсем не хотелось как-то называть их отношения, будь то любовь, дружба или простая симпатия. Широ чувствовал себя бабочкой, которая бездумно летит к чему-то теплому и светлому. - Что было бы, если бы бабочки не сгорали, подлетев к огню, а тушили бы его своими крыльями? Кодзиро удивленно остановился. Иногда ему становилось не по себе от странности Ёшивары, но он упорно продолжал закрывать глаза на эти странности. Может быть, офицер попросту слепой? - Думаю, бабочки все равно летели бы на огонь, а огонь все равно бы горел.