Счастье

Цезарь лишь махнул головой, прежде чем скрыться под кроватью в спальне. Я даже уследить за ним не успел, как наглая толстая задница протерла пыль на полу. Вот тебе и новая квартира! Уборка на неделю вперед мне явно обеспечена. Тяжко вздохнув, я поставил на небольшую деревянную тумбочку последнюю коробку. Дежавю какое-то. Года два назад я уже давал себе клятву, что никогда больше не перееду. Думал, что с меня довольно роли непостоянного нового соседа. С людьми я сходился довольно-таки тяжеловато, что точно не способствовало укреплению дружеских отношений между квартирантами. На маленькой неуютной пока кухне нашлось ведро. То, что нужно! А тряпку со складной шваброй я вроде бы видел, как раз таки в только что принесенной коробке. Поставив ведро на грязный стол, я вернулся в спальню за телефоном. Довольный Цезарь с мышкой в зубах чествовал по коридору, явно намереваясь съесть беднягу где-нибудь в укромном уголке. Как будто я не кормил его полтора часа назад. Наверное, потому он такой и толстый, что даже к миске с едой подходит словно нехотя. Но я-то знаю, что за вискас каждые десять минут, он в тапки ссать перестанет. Набрал давно знакомый номер на мобильнике и принялся отсчитывать гудки: один, три, шесть… - Привет, - я чувствовал, что она улыбается и улыбнулся сам. – Как тебе новое место? - Надоело, - честно ответил я, не давая коту слопать зверушку. – Лиль, вы сегодня как? На другом конце провода замялись, явно думая, сказать правду или соврать. - Мы хорошо. После пар сразу на УЗИ, так что буду ждать тебя у входа. - Отлично! – Я переложил телефон в другую руку и спросил: - Голова не кружится? Моя не любит этот вопрос, считая, что я слишком пекусь о ней. Но я не мог иначе. Я и раньше всегда был рядом, защищая и оберегая, ну а после новости о ее беременности совсем крышу потерял. Я не хочу, чтобы с ними что-то случилось по моей халатности. Да что там говорить, не хочу, чтобы с ними вообще случилось что-то ужасное. - Все хорошо! – Слишком бодро ответила Лиля. – Не переживай. Я же сразу к врачу, а ему уж я точно не смогу соврать. - То есть для меня у тебя «все хорошо»? - Послушай, - любимая замялась, - со мной действительно стало все хорошо после того, как мы съехали с той квартиры. Да, я уже слышал нечто подобное. Моя Лилия чувствовала чье-то постоянное присутствие. Может, даже дыхание или мягкое прикосновение. Но я не чувствовал ровным счетом ничего сверхъестественного. Правда, там действительно часто открывалось окно в спальне, и я боялся, что она заболеет, но теперь мы съехали, а Лиля все равно переживает, мол, как бы нам не пришлось заплатить цену за отъезд. Все это сказки беременной девушки. Впечатления от препаратов, которые моя принимает. Что-то типа побочных эффектов. Галлюцинации. - Теперь все будет куда лучше. Я обещаю. Люблю тебя. Позвони, как освободишься, я заеду. - И я тебя люблю. – Лиля устало вздохнула. – Малыш пинался всю пару. Сразу видно, в папу идет. Я счастливо улыбнулся, гладя кота между ушами. Жду не дождусь, когда вновь смогу обнять свою любимую. - Пока, пожелай мне удачи! - Удачи… В телефон, который уже выключен. Жаль. Поднялся с новой, только что доставленной, кровати и прошел в кухню, ставя на плиту чайник. До конца пар у меня есть где-то час, пока смогу принять душ и выпить горячего кофе с домашними печеньями. Лиля хорошо готовит, хотя в момент нашего знакомства она едва ли различала, когда можно было бы вытащить пирог из духовки. Или суп с плиты, который уже собирался убежать. Или молоко для рисовой каши, уже совершивший побег на плиту. Но это все ерунда, главное, что теперь нас уже ничто не разлучит. Я повернул голову, взглядом отыскивая Цезаря. Он смотрел куда-то в сторону от меня. - Бедняга, - я покачал головой, - в старости лет заработал себе косоглазие. Кот не шевелился, обернув свои лапы хвостом. Даже смешные драные уши не двигались. Казалось, что передо мной манекен, а не живое существо. Я подошел ближе к Цезарю, щелкнув кота по носу. Животное тут же среагировало. Цезарь смотрел прямо на меня и в отражении его глаз я видел длинную светлую тень. Все это шутки. Я не верил во весь этот фарс про призраков или привидений. - Цезарь. – Я медленно выпрямился, спиной ощущая странный холод. Что за хрень? Обернувшись, я не увидел ничего. Только шевелящиеся шторы в цветочек. Подарок мамы. Шторы в цветочек для сына. Смешно. - Шутник, - я улыбнулся коту, который ловко отыграл светом и тенью в своих огромных глазах. - Мяу… Цезарь терся об мои ноги, все еще странно поглядывая на окно. Иногда замирая, а иногда шипя. Виновник этого – новая обстановка. Для кота это всегда стресс. Особенно для моего трусишки. Я вымылся в душе и сварил настоящий кофе, который так любит Лиля. В последнее время мы виделись очень редко, я уже успел полностью по ней соскучится. Особенно по трогательно выпирающему животу. Помню, как только я узнал про беременность, я даже ушам не поверил. Врачи сказали мне лет пять назад, что шанс стать отцом не велик. И все из-за травы и обильного спиртного в моей жизни. Лиля вернула меня к жизни, когда я уже нещадно прозябал в болотах вредных привычек. Я все гладил еще невидный живот и благодарил Бога за такой подарок. Мой ребенок и моя любимая будущая жена. Думаю, такого счастья я не заслужил, но Всевышнему явно виднее. Я ведь исправился. Стал тем, кого она хотела видеть. Другом, братом, любимым. Моя маленькая семья. Кофе оказался необычайно вкусным. Я от наслаждения прикрыл глаза, а открыв, увидел Цезаря, который точно в такой же позе, как и минут тридцать назад, стоял возле стола, глядя явно не на меня. Я не хотел оборачиваться. Потому что странный холодок уже пробрался уже дальше моих рук. Цезарь неотрывно смотрел на что-то позади меня, а я замер. Не шевелился, даже не дышал. В отражении полированного стола я видел фигуру в белом халате. Док? Необычная Смерть? Нет смысла гадать. Осторожно поставив чашку на стол, медленно обернулся. Пусть я, а не мои любимые. Это в любом случае. Готов принять все адские муки. Пусть я. Не мой не рожденный еще малыш и Лилия, а я. Ведь эта фигура точно не кофе пришла пить. Но позади меня вновь никого не было, а Цезарь как ни в чем не бывало важно продефилировал обратно в спальню. Хах, совсем уже с катушек съехал. В последнее время я слишком раскис. Все это нервов и недосыпания. Я устало потер виски, собираясь с мыслями. Да, спать по два часа в сутки явно не лучшая идея. Но выбора нет, так что приходится довольствоваться тем, что есть. Вылил остатки кофе в раковину и вымыл чашку. А потом решил сполоснуть лицо. Мне было слишком жарко. Слишком неуютно в этой квартире. Надеюсь, странное ощущения чужого скоро исчезнет, и я смогу насладиться тихим домашним счастьем. В старом доме, в котором я жил в детстве, постоянно скрипели половицы, и я настолько привык к шуму, что даже когда в дом забрались воры, я не обратил внимания на скрипы в тот момент, когда они пробирались в спальню, где спал отец после ночной смены. Он умер быстро. А я долго не мог себя простить, что в тот момент не вышел к нему. Я бы смог помочь. Наверное. Хоть мне и было лет восемь. Я чувствую сильную вину, знаю, что я виноват в том, что произошло. Как бы меня ни пытались переубедить, я не изменю решения. Я виноват в смерти папы. А Цезарь вновь был возле меня. Неотрывно смотрел вдаль. - Котяра, да что с тобой? – Я сел на корточки возле серой морды и вгляделся пристально в его глаза. Зеленые, с холодным голубоватым отливом. С вновь белым силуэтом. - Да что тут происходит?! Резко обернулся и увидел то, что не хотел видеть. Странного человека в белом халате. Но как? Что он тут делает? Разве я вызывал врачей? - Егор. – Док чопорно присел на стул. – Как ты себя чувствуешь? Он знает мое имя? Да чертовщина какая-то! - А вам-то какое дело? Что вы тут делаете? Я стоял на месте. Странно, холодное ощущение исчезло, оставив после себя опустошение. Мышцы нещадно болели, а голова начала раскалываться. - Егор, - врач плотно сжал губы, – Как ты? В моей квартире незнакомый мужик в белом халате, спрашивающий меня о моем же здоровье! Я поставил перед ним дымящуюся чашку кофе. Пусть выпьет и сваливает из моего дома! Чудно. Мое сознание продемонстрировало мне врача и мою сознательную беседу с фантомом. Он удивленно отпил немного, Сейчас, при свете дня, мне ясно представлялось зрелище, разворачивающееся на кухне: док в халате с какой-то папкой в руках и парень, стоящий еле живой. Я чувствовал, что не могу свободно дышать, словно у меня отняли весь кислород. - А знаешь, тебе становиться немного лучше. - Что? - Ты идешь на поправку. – Док смотрит на меня и что пишет на блокноте. Я обнял коленки. Я понимал, что все, что сейчас происходит, явно подсовывает и придумывает мое воображение. Быть такого не может, чтобы в квартире просто так кто-то появлялся. Без приглашения. Кофе оказалось нетронутым. Ну да, не пьет из рук незнакомого человека. - Простите, не знаю, кто вы, но вам лучше уйти. Я встал в защитную позу. - Егор, мальчик мой, позволь мне помочь. Спиной прислонился к кухонной тумбе. Где-то вдалеке спальни зазвонил телефон. Наверное, Лиля звонит. Прости, моя любимая. - Прекрати винить себя, Егор. – Док серьезно посмотрел мне в глаза. – Ты не смог бы спасти отца. Я с сожалением посмотрел в окно: на небе не единого облачка. Я закрыл глаза, а когда открыл, то не увидел совершенно ничего. Белая комната. Белая ватная комната. И я с биркой на руке: « Нечаев Егор Геннадьевич. 21.11.1993». Меня пробирает дикий смех, я подхожу к маленькому окошку и смотрю на то, как невысокая темноволосая беременная девушка плотно смыкает веки. Она гладит свой живот и смотрит прямо на меня. Прямо в глаза. И эта боль, которая плескалась на дне, словно возвратила меня в чувство. Но я не мог понять, почему она здесь и кто она? Да и что я тут делаю? Я снова вернулся к укромному уголку моей палаты и прикрыл глаза, будто бы проваливаясь в отчаянный сон, который нужен мне. Единственное спасение. - Егор, чудо мое! – Лиля с упоением кидается мне на шею и я улыбаюсь, смотря как она с любовью гладит свой живот левой рукой. А правой ныряет в банку с огурцами. Я смеюсь, когда она немного неуклюже садится мне на колени после небольшой закуски. - Твои рыжие вихры надо остричь давно. – Моя недовольно ворчит, дергая прядки. - Завтра же. – Обещаю ей, мягко целуя в любимые губы. Положил одну руку ей на живот и ощутил легкий толчок в ладонь. Вот оно, счастье.