***
— Саюри, хватит уже трястись, напрягает. Ты вообще тут? — Дайки приподнял лицо девушки одной рукой, второй же он придерживал её за спину. Её взгляд был отрешённым, она не замечала Аомине, а на лице застыла гримаса ужаса. Дайки провёл рукой по щеке, вытирая капли от дождя. Она должна пройти эту ступень, он верил, что она сможет, ведь она сильная. — Ты это, извини, если что не так… Но это необходимо… Дайки медленно запустил руку в волосы Саюри и прижал к её груди.***
— Страшно… Братик… Мама… — Саюри сидела в тёмном углу своего разума, прижав руками уши и зажмурившись. Гром всё отчётливее отдавался эхом в голове, она просто не могла заглушить его. Но спустя года криков и боли, рука появилась над пропастью и закрыла одну сторону, не позволяя дождю проникнуть внутрь. Раскат грома — опять крик. Вторая рука закрыла оставшуюся часть ямы. Тихо… Дождя нет… Саюри сжалась в углу и стала успокаиваться. Время исказилось до уродливой и вязкой бесконечности из боли и страха. Саюри не знала, сколько провела тут: год? два? десять? По щекам потекли слёзы облегчения, капая в черноту небытия. Неожиданно одна слеза освятила лестницу, что вела наверх. Саюри мешкала. Очередной обман её разума? Очередной бред её травмированного мира? «Но этот голос… Он так до боли знаком. Он шепчет что-то… Но что?» Неуверенно, Саюри подползла к лестнице, но не решалась ступить на неё. Но любопытство взяло своё. За бесконечность в пучине страха — это впервые какая-то новая деталь. Стоило Саюри только коснуться ступени, как голову тут же наполнили воспоминания о матери. Саюри невольно улыбнулась, ощущая давно забытые чувства радости и трепета от тёплых маминых рук, её нежного поцелуя в лоб, её мягкого голоса и бесконечной любви, что она дарила ей. Окрылённая светлыми чувствами она немедля вскарабкалась на следующую ступеньку. Брат. Эти неизменные голубые глаза семьи Ямагути, но, кажется, у него они были особенно прекрасны. Он вечно улыбался. В голове всплыл фрагмент игры в баскетбол с Кейджи и Сейджуро, тогда брат их двоих победил в бросках. Так приятно вновь увидеть его, увидеть его светящиеся радостью глаза и лучезарную улыбку. Но нужно было ступать дальше. «Братик, я обязательно вспомню больше о тебе. Прости, что так долго не вспоминала тебя…» Саюри ступила дальше. Отец. Саюри прежде не видела этого момента, или быть может, она просто забыла… — Папа… — она стояла в дверях и не смела сделать шаг. Мужчина сидел в пустой комнате на коленях и плакал. Громко, не стесняясь, в голосе было столько боли и отчаяния. Она бросилась к нему, но невидимая стена не дала этого сделать. Саюри стучала кулаком по стене, кричала отцу, но он не слышал. Она медленно сползла вдоль неё, а по щекам невольно потекли горькие слёзы. Она будто ощущала раздирающую боль утраты папы. В груди больно сдавливало до перекрытого дыхания. Настолько, что Саюри хватилась за футболку в районе груди. Украдкой она заметила отражение прошлой себя. Пустое выражение лица, остекленевший взгляд и абсолютное безразличие ко всему. Неужели она была такой? — Нет! — Саюри ринулась на следующую ступень. Брат. Тёмный зал, и лишь свет луны освещает баскетбольную площадку через массивные окна. Саюри неуверенно прошла по площадке, неожиданно, прямо сквозь неё, пробежал брат. Он так грациозно вёл мяч, а его данк был невероятно зрелищным. Но опустившись на площадку, брат упал на колени. Мисато закрыл лицо руками и плакал, вздрагивая всем телом. Его длинные волосы, которые обычно были собраны в хвост, сейчас были распущены и закрывали лицо. Саюри медленно подошла к брату и села перед ним. Закусив губу, он плакал, стараясь не выдавать себя, но это больно, невыносимо больно, терять близких, любимых тебе людей, особенно так, как это случилось в его семье. Да, он тоже это видел. Мисато собственноручно доставал ещё тёплое распотрошённое тело братика из пруда. Саюри так хотела обнять его, прижаться к нему, но не могла, у неё не получалось… Сколького она не знала… Или не хотела знать? Она зациклилась лишь на своих страхах, эгоистично не думая ни о брате, ни об отце. Но она исправится, обязательно исправится. — Прости, братик, папа… — Саюри ступила на следующую ступень. Ночь. Та самая ночь. Она опять видит этот ужас, чувствует на языке привкус крови. Опять этот опоясывающий страх. Бежать! Но ноги не двигаются, будто по венам пустили жидкий азот. Кровь была везде. На каждой поверхности. Бездыханное тело небрежно лежит у стены, а голову один из ублюдков привязывает за волосы к люстре. «Зачем? Зачем вы это сделали? Что мама сделала плохого?» — Я не хочу вновь переживать тот день! Только не это! — Саюри ринулась вперёд, но ступеней больше не оказалось. Тогда она вернётся назад. Но развернувшись, Саюри столкнулась со стеной. Только вперёд. — Сестрёнка! — Братик… — Саюри не узнала собственный голос и сфокусировала взгляд на Кейджи, который плакал и пытался привести в чувства сестру. Всё происходило слишком быстро, будто поставили промотку на удвоенную скорость, но это не мешало сполна прочувствовать каждой частичкой тела весь тот страх. Опять. «Кейджи?..» Мальчик на руках подполз к телу охранника, нервно выискивая оружие. «Я помню это…» Саюри вскочила на ноги и стала тащить брата к выходу. «Почему не получается? Почему у меня такие маленькие руки?» Саюри взглянула на свои кисти. Она сейчас ничего не могла. Бугай, что появился перед ними, заставил Саюри упасть и медленно ползти к выходу. Выстрел. Оглушительный звук, что противным писком пронизывал каждую клеточку мозга. Бежать! «Я помню…» Боль от падения. И заплыв под мост, Саюри не шевелилась, пытаясь и вовсе не дышать. Опять, опять пережить это. Эти воспоминания её персональный ад. Последний взгляд братишки… «Почему не кончается? Я не хочу больше быть тут! Асуми… Рёта… Помогите…» Саюри хотелось вернуться в тёмный уголок своего сознания и забиться там под руками Рёты и Асуми и никогда больше не ступать на эту лестницу, но почему она упорно не хотела оставить её в покое? Тупая боль в голове. Саюри грубо достали из воды за волосы и, схватив за горло, приставили нож. «Так вот как оно всё было…» Один выстрел, и убийца уже бездыханно плавает в пруду, а Саюри безвольной сломленной куклой упала на мостик. Объятия отца. Тепло… Девушка сильнее сжала мокрую одежду и прижалась к тёплому телу. — Саюри? Саюри, ты слышишь меня? — радостнее, чем ожидал, произнёс Дайки и, чуть отстранившись от Саю, взглянул на неё. Она пыталась сфокусировать взгляд на лице Аомине, но это у неё пока плохо получалось. Прошло некоторое время, пока она могла хоть что-то разглядеть. — Аомине? — её голос был осипшим и скорее походил на хрип. — Ну наконец-то… — Дайки облегчённо вздохнул и, облокотившись о стену, притянул Саюри к себе. Она не сопротивлялась, или просто не могла. Он уже тысячу и один раз пожалел о своём поступке, но с того дня, когда увидел её приступ, этот неконтролируемый страх в её глазах, просто не мог забыть. Он всё думал, как бы помочь Саюри, и идея пришла молниеносно, стоило услышать раскат грома. Он хотел помочь, хотел освободить её от призраков прошлого. Это было в его силах. Его поражала её стойкость, её доброта и открытое сердце несмотря на всё, что с ней случилось. Дайки и не помнил, когда простое любопытство, заинтересованность в баскетболе, желание переплюнуть бывших товарищей — переросло в что-то большее. Но Дайки точно помнил, что точкой невозврата стал тот вечер, когда он узнал о ней больше. О той, что хранила глубоко в сердце раны и боль, но продолжала улыбаться этому жестокому миру и радоваться жизни. — Что?.. Что происх…? Что ты сделал?.. И где я? — слова то и дело путались, а в голове был полный сумбур. «Почему так тяжело… Руки и ноги не слушаются… Сложно дышать…» Всё тело изнывало от удушающей тяжести. Даже просто моргнуть было непомерно тяжело, а воздух отказывался поступать в лёгкие, от этого голова сильно кружилась. Саюри невольно начало укачивать и тошнить. Она закрыла глаза и пыталась прийти в норму, заставить себя вдыхать полной грудью, а не урывками. — Я твою жопу спас от нападок этих дебилов. А это подвал, здесь ты не услышишь грома, — хотел было грубо бросить Дайки, но получилось как-то заботливо, даже нежно. — Ясно… Мы, видимо, неправильно посмотрели прогноз погоды… Извини, Аомине-кун. Было холодно, от чего Саюри поёжилась и неосознанно попыталась сильнее прижаться к Дайки. Мало того, что в подвале был жуткий холод, так ещё они оба были промокшими до нитки. Заметив, что Саюри стала дрожать сильнее, Аомине отстранился и стянул с себя мокрую футболку. — Сними майку, она мокрая, тебе ещё холоднее от неё. — Ты что удумал? — возмутилась Саюри, пытаясь взять себя в руки и отстраниться. Однако она не то что бы не могла двинуться, она едва поддерживала тело в вертикальном положении. Дайки нагло притянул Саюри и, не церемонясь, стянул с неё мокрую футболку и бросил куда-то в угол комнаты. От его тела исходил жар, который приятно согревал и успокаивал, и Саюри позволила себе эту слабость. С ним было невероятно спокойно и защищено. — Было бы некстати, увидь твоя команда тебя в таком состоянии. — Спасибо, Аомине… И вправду… Было бы неловко, увидь меня такой. А что насчёт тебя? Ты уже второй раз видишь это…– Саюри приподняла голову и взглянула на лицо Дайки, но он, запрокинув голову, сидел с закрытыми глазами. Почувствовав на себе взгляд, он опасливо заглянул в её глаза. В них не было привычного озорства и игривости. Сейчас они были полны страха. — У меня было точно так же, но я смог перебороть себя, — признался Дайки и тяжело вздохнул, будто скинул гору с плеч. Саюри не смела говорить, она ждала, что Аомине скажет дальше. Дайки всё же решился рассказать про самый тяжёлый период в своей жизни. Тем более отступать уже некуда. Начало положено. — Ты когда-нибудь видела, как из человека делают решето? — Дайки вновь закрыл глаза и откинул голову, опирая её о стену. На такой вопрос Саюри лишь отрицательно помотала головой. — А я видел… Когда учился в средней школе, — начал было Дайки, но правая нога сильно затекла, и он попытался поменять положение, чтобы хоть немного чувствовать её. — После того, как я понял, что в баскетболе мне нет равных, я ударился во все тяжкие. Я отрывался как только мог с хреновой компанией: дрались за деньги на рингах, выпивали, курили дурь и продавали её. Я пытался заполнить ту пустоту, что образовалась внутри меня. У меня тогда появилась девчонка. Самая крутая и безбашенная из всей компашки. Я был так горд, что она была моей, что потерял голову от новых ощущений. Но что бы не делал, ничто не могло заменить мне баскетбол. А скучные матчи только ещё больше убеждали меня в том, что нет достойных противников, и я достиг предела. Мои же, как я думал, друзья с травки пересели на мет, а потом на героин. В восемнадцать лет они уже были кончеными наркоманами, как и моя девушка. Я отчаянно закрывал глаза на её зависимость, пытался оправдать её, слепо доверяя, подпитанный страхом, что она перестанет быть моей. И вот однажды она взяла партию наркоты у дилера, но не разнесла её по клиентам, а всю сдолбала сама. Её и меня притащили к боссу. Они решили устроить показательную казнь, чтобы я знал, что со мной может произойти, ослушайся я их. Её накачали героином, избивали, насиловали чем попадалось под руку и, наигравшись, — достали пистолеты. Первый выстрел пришёлся в голову. Когда пуля попадает в мозг, нервы моментально реагируют и выдают на лице такую гримасу, от которой кровь стынет в жилах. Потом они привязали тело за руки между двумя столбами и принялись расстреливать, превращая её в сито. В неё всадили пуль тридцать, не меньше, а меня заставляли смотреть. После того момента я долго не мог прийти в себя. Любой выстрел, громкий хлопок заставлял меня кричать и истерить. От фейерверков я готов был застрелиться сам. Один раз я упал посреди улицы, и у меня началась паника от лопнувшего воздушного шарика. Люди лишь обходили меня, тыкали пальцем и смеялись. Я был словно в стеклянной коробке, а люди вокруг насмехались надо мной. Я кричал, пытался доказать и рассказать, что случилось, но меня не слушали. Также и выбраться из этой клетки не получалось. В вечер того же дня я решил свести счеты с жизнью. Уже подготовив веревку, я ждал, когда родители уйдут из дома. Однако отец остался. Мать ушла, и он сразу, схватив меня за шкирку, заставил рассказать, что случилось. Деваться было некуда. Я выложил всё, что есть; отец ударил меня. Как сейчас помню этот день. Не говоря ни слова, мы поехали куда-то. Мне было откровенно похеру. Я перестал играть в баскетбол на то время. Все ссылались на мою манию величия, и никто не догадывался, что произошло на самом деле. Отец у меня полицейский. Он взял ключи от подвала в участке и потащил меня за руку вниз. Пришли мы в тир. Затащив меня в помещение, он запер дверь. — Не слишком ли жестоко? — Саюри слушала, затаив дыхание. Она и подумать не могла, что за этой беззаботной наглой ухмылкой и дерзкими шуточками скрывается такая трагедия. Любопытство било ключом, Саюри уже позабыла, что у неё недавно был приступ, забыла и о странной лестнице, заставившей её вспомнить и увидеть столько всего. — Я не закончил, — Дайки натянуто улыбнулся, а после продолжил: — Я кричал, вырывался, но отец схватил меня за руки и встал сзади. Он вложил в мои руки пистолет и не давал выронить его. Я помню тот ужас и страх, когда держал оружие в руках. Недолго думая, отец заставил нажать на курок. Крик, истерика. Он заставил меня спустить всю обойму, а только потом отпустил и, присев рядом, стал говорить: «Дайки, твой страх ограничивает твою жизнь, а то, что ты бежишь, ещё больше увеличивает его. Нужно бороться с ним. Ты вспоминаешь Митсуо? Но что ты можешь изменить, впадая в истерику? Ты не вытащишь её с того света. Она сама ступила на скользкую дорожку и закончила так, как большинство из них. С тобой что, что-то произойдёт от лопнувшего шарика или от фейерверков? Ничего. Ты боишься одного момента всего-навсего. С тобой не будет происходить того, что ты увидел в тот день. Ты должен понять это, сын. Сейчас ты стрелял из пистолета, и ничего не произошло. Пойми, я очень переживаю за тебя. Ведь ты у меня единственный ребёнок, и что бы не случилось, я всегда буду на твоей стороне». Это был первый и последний раз, когда я услышал нечто подобное от отца. Это и разбило мою стеклянную клетку. Отец не стал осуждать меня, не стал читать нотации, он просто принял мою сторону. В этом отчаянии он подал мне руку, и вместе мы побороли этот страх, и я начал новую жизнь. Я каждый день приходил в тир с отцом и стрелял из пистолета. Поначалу я также истерил, но упорно боролся. И вскоре от него остались лишь неприятные воспоминания, — закончив рассказ, Дайки приоткрыл глаза и взглянул на Саюри, чтобы убедиться, что она не уснула. Но нет, она смотрела прямо в глаза. Он ясно увидел, как в них вновь разжигается свойственная им тяга к жизни. Они молчали, но и Саюри, и Дайки прекрасно понимали, что теперь их связывает. Его тело пробивала мелкая дрожь, и Дайки не знал: от холода, от страха, от её нежных прикосновений, или от переполняющих чувств. — Саюри… — Дайки прикоснулся к щеке Саюри, крепче прижимая её к себе. Согретый её теплом, он чуть было не добавил «будь моей», но слишком долго прикидывал, как бы сказать это поестественнее, и к тому времени, как он, наконец, нашёл нужное сочетание слов, жестов, тона, момент был уже упущен. Но ничего, ещё успеется. Аомине найдёт время, слова, чтобы рассказать об этой удивительной силе, что преобразила всё его существо и заставила испытать столь удивительные эмоции. Была жизнь до Саюри и жизнь с Саюри. А между ними был некий рубеж, миг, когда произошло нечто бесконечно важное. И об этом он обязательно расскажет, только бы найти подходящий момент. — Спасибо тебе, Аомине… — теперь ей о стольком нужно поразмыслить, разложить всё по полкам. Было очень странно видеть Аомине в роли некоего психолога, но именно он дал стимул и пинок для размышлений. Саюри опустила голову и тяжело вздохнула. Её уже пытались лечить таким способом, но вышло только хуже. От импровизированного дождя и грома она на неделю замкнулась в себе. Но жизненный пример Аомине заставил задуматься. Они сидели в тишине, пытаясь согреть друг друга. Ни один из них не нарушал тишины. Саюри и Дайки не знали, сколько они просидели так: может минут десять, может полчаса, а может и несколько часов. Каждый думал о своём. Однако стук в дверь заставил обоих вздрогнуть. — Дождь кончился! Вылезайте! — это явно кричала Асуми. Саюри отринула от груди Аомине и попыталась встать на ноги, получилось у неё это с раза третьего. Держась за полку, она медленно отпустила опору, но тут же полетела на пол. Аомине, что всё это время наблюдал за попытками Саюри, успел вовремя подхватить её. — Я сама… — прошептала она и отвела взгляд. — Заткнись, — фыркнул Дайки и, поднявшись на ноги, чуть подкинул Саюри, чтобы удобнее взять. От испуга она обхватила руками его шею. На это он лишь довольно улыбнулся и двинулся к двери. Подойдя к ней, Дайки выставил вперёд одно колено и, усадив на него Саюри, стал открывать дверь. Когда он закончил, вновь подхватил свою ношу и, толкнув железную дверь плечом, выбрался из погреба. — Как ты, Саюри? — обеспокоенно спросила подруга, даже ничего не сказав Аомине, что, кстати, поразило его. — Нормально, — Саюри всё также продолжала обнимать Дайки за шею, боясь грохнуться на пол. Всё же она была не из лёгких. — А я думал, ты меня убьёшь, — съязвил Дайки и усмехнулся, глядя на Асуми. — Как оказалось, ты не настолько туп, — ответила колкостью она. — Ну хватит вам! Нужно бы возвращаться, и что мы скажем остальным? — вставил своё слово Рёта. — Что-что, скажем, что Аомине в голову сперма ударила, вот и всё. И в пылу сражения Саюри повредила ногу и теперь нужен отдых, — выдала своё умозаключение Асуми и скрестила руки на груди. — Ну ахеренно! Во всём виноват я, получается?! — зашипел от возмущения Дайки. — Не я же, взвалив девку на плечо, помчалась в тёмный подвал и заперлась там, на хуй знает сколько времени! — переходя на крик, возмутилась Асуми. Обречённо вздохнув и представив, что его ожидает за такой поступок, Аомине направился в сторону лагеря. Нужно было искупаться, да и горячий чай не помешает. Только ступив на порог здания, их тут же окружили обеспокоенные баскетболисты. — Как это понимать, Аомине?! — орал Вакамацу. Он тут уже битый час наворачивал круги по комнате, укачивая некоторых игроков. А как увидел виновников всего этого бедствия, да ещё и в таком потрепанном виде, да и полуголых, у него почти унесло крышу от злости. — Она мне не дала, — тихо прошипел Аомине, понимая, насколько нелепо это звучит. — Ты совсем умом тронулся?! — единственное, что сдерживало капитана Тоо от рукоприкладства, это то, что жертва плотских желаний Дайки мирно находилась у него в руках, даже не пытаясь вырваться. — Вакамацу-кун, всё нормально. Мы с Аомине поговорили, и он понял, что это было опрометчивым поступком, — Саюри попыталась максимально правдоподобно улыбнуться. На такой комментарий от Саюри вся толпа впала в ступор. Они уже готовили план казни Дайки, как их так жестоко обломали, сказав, что всё нормально. Нет, он определённо так просто не отделается, уж Вакамацу позаботится об этом. Аомине же молча двинул в сторону душевых, за ним побежала довольная Асуми, ну не Дайки же помогать мыться Саюри. Тогда их точно не так поймут, и будут все основания прикончить его. — Всё хорошо, что хорошо кончается, — облегчённо выдохнул тренер Тоо. Он был на взводе не меньше остальных, но сейчас он с облегчением мог пойти отдыхать. Баскетболисты во главе с тренерами проводили троицу подозрительными взглядами, но после стали постепенно расходиться, перешёптываясь. — Дальше я сама, спасибо, Аомине, что не сдал меня. Я тебе и так уже за телефон и тот вечер должна, так ещё и это. Мне кажется, ты специально, — улыбнулась Саюри и неотрывно смотрела на Дайки, который, по всей видимости, о чём-то задумался. — Эй! Аомине! Отпусти. Мы дальше сами, — Асуми остановила Дайки за руку. Он недовольно зыркнул на Мацубу, но всё же аккуратно поставил Саюри на пол. Она уже более-менее оклемалась и могла стоять на ногах самостоятельно, даже колени больше не тряслись. — Я накапливаю твои должки, Саюри, — с расстановкой проговорил Дайки, сделав акцент на имени и скрылся за дверьми в мужскую душевую. От такого ответа у Асуми нервно задёргалась бровь. А ещё больше раздражала сама Саюри. Она глупо улыбалась, пялясь в пол. Было до одури интересно, что же с ними такого произошло и стоит ли поднимать панику, доложить ли её отцу, рассказать Сейджуро. В голове была тысяча и одна мысль, но Асуми, лишь взяв Саюри за руку, повела в душевую. Она обязательно разберётся с этим позже. Саюри принимала душ будто в прострации, а сама всё пыталась понять, почему Дайки открылся и рассказал о прошлом. Судя по рассказу, знают об этом немногие. Сверху наложилось ещё воспоминание о странной лестнице. Голова разрывалась от мыслей. Саюри и не заметила, как приняла горячий душ, не без помощи Асуми, и уже обмотанная полотенцем вышагивала к комнате. Благо, на пути они никого не встретили. Благополучно дойдя до своей комнаты, Саюри оделась и залезла под тёплое одеяло, всё также обреченно смотря куда-то вдаль. В душе была самая настоящая буря, но отчего-то в то же время было спокойно. Будто эта буря была в хрустальном шаре, который принято дарить на рождество. И это чувство защищённости явно давал Аомине. Мацуба уже раз пятый пыталась разговорить подругу, но её игнорировали. Махнув на это рукой, она поднялась со своего места и покинула комнату, оставляя капитана одну. От мыслей Саюри отвлёк звонок телефона. — Саюри! Я столько раз звонил. Что с твоим телефоном? Почему ты не отвечала? — Сейджуро явно был обеспокоен. — Прости, Сейджуро, я забыла телефон в комнате, а потом началась гроза… — прошептала Саюри и, закрыв глаза рукой, перевернулась на спину. — Как ты? Я звонил предупредить, но ты не отвечала. — Нормально всё. Никто и не догадывается о моей проблеме. Не спрашивай, как этого удалось избежать, не хочу рассказывать… — устало произнесла Саюри и тяжело выдохнула. — Ладно. Главное, с тобой всё хорошо. Я подъехал к лагерю, выходи, я отвезу тебя домой, — облегченно выдохнул Сейджуро. Он когда увидел грозовые тучи, сорвался с совещания, никому ничего не объяснив. И сейчас было ничего не важно — главное Саюри в порядке. Это было отлично. Саюри крайне не хотелось сейчас отвечать каждому, что произошло, и почему она так спокойно отреагировала на поступок Дайки, хотя сама кричала громче собаки резаной. Саюри вылезла из-под одеяла, в ноги тут же ударила ночная прохлада. Вздрогнув, она коснулась босыми ногами пола, ища свои шлёпки. На ходу протискивая всё ещё немного влажные ноги в шлёпки, Саюри взвалила на плечо сумку и, вытащив ручку из чемодана на колесиках, двинулась к выходу. — Я выхожу. Она не спеша шла по коридору, смотря себе под ноги. Нужно было предупредить тренера, что она уедет сейчас. Поэтому Саюри двинулась дальше по коридору на мужскую сторону лагеря. Но, не успев даже зайти за поворот, она врезалась в кого-то, больно ударившись лбом. — Ты вообще по сторонам не смотришь, что ли? — этот голос. Это определённо был Аомине. — Прости, Аомине-кун… — Саюри вновь опустила взгляд и двинула в сторону тренерской комнаты. — Ты уезжаешь? — обернувшись, Дайки покосился на чемодан в руке. — Да… домой еду. Сейджуро приехал за мной… — непонятно отчего, на душе стало так противно и мерзко от этих слов. Саюри даже не понимала почему, но злое лицо Аомине только лишь подливало неприятных ощущений в груди. Он же стоял молча и лишь сжимал кулаки так, что руки тряслись. Саюри не могла выдержать этого накала. Она стушевалась и быстро побрела в комнату к тренеру. Подойдя к нужной двери, она постучалась и, услышав разрешение, открыла дверь. — Тренер, я сейчас уезжаю. Акаши Сейджуро довезёт меня до дома. Кажется, я простудилась, и, думаю, мне будет лучше полечиться дома и не заражать остальных. — Если плохо себя чувствуешь, конечно, езжай. Лечись усердно, у нас скоро игра, не забывай, — тренер Такеучи стоял у окна и глядел на открывшийся ему вид, а тренер Тоо сидел в кресле и внимательно следил за Саюри. Саюри поклонилась и, закрыв дверь, двинулась в обратном направлении. Подходя к тому повороту, она невольно искала силуэт Дайки, но его тут уже не было. Вновь опустив взгляд, Саюри стала спускаться по лестнице. А ведь вечер так хорошо начинался. Зайдя в зал, где были почти все баскетболисты и обсуждали недавнее происшествие, она замерла на пороге. Заметив Саюри, они замолкли и уставились на неё. — Я еду домой. Увидимся уже на матчах, — капитан Кайджо поправила сползающую лямку сумки и продолжила: — Со мной всё хорошо. Просто я простудилась и не хочу вас заражать. Обещаю на играх быть здоровой! — она выдавила из себя улыбку, хотя на душе кошки скребли. Попрощавшись со всеми, Саюри покинула здание и медленно двинула по тропинке в сторону машины, которая уже была в зоне видимости. Саюри замерла на пару секунд, смотря, как Аомине играет. Опять один. Навстречу ей вышел водитель и, погрузив чемодан с сумкой в багажник, открыл перед Саюри дверь. Она ещё раз бросила взгляд на Аомине, но после села в машину. — Я скучал, — прошептал Акаши, прижимая Саюри к себе и целуя её. Как-то нехотя она ответила на поцелуй. — Я тоже… — неуверенно прошептала она и, положив голову на грудь Сейджуро, принялась разглядывать ночной пейзаж за окном. Она пыталась отвлечься, считая фонари. Что угодно, лишь бы не думать о Аомине. — Как твои руки? — Акаши снял с себя пиджак, укрыв им Саюри. Он медленно поглаживал её по всё ещё мокрым волосам. За время разлуки он безумно соскучился, но всё было мелочи по сравнению с её фобией. Он буквально пытался обогнать природу, бросив всё, и мчался в лагерь за Саюри. Благо с ней всё было нормально. По крайней мере внешне. — Почти зажили… — Саюри зевнула и, закрыв глаза, стала потихоньку засыпать. Слишком много всего свалилось на неё за сегодняшний день, что аж голова гудела. Сейджуро лишь сильнее прижал свою девушку к себе и также закрыл глаза. Теперь, когда она рядом, можно и расслабиться. Тем временем Аомине играл сам с собой и невольно кричал от обиды. «Я открылся ей. Рассказал самое страшное в своей жизни… Спас от странных взглядов знакомых, спас её титул капитана. А она всё равно идёт к нему?! Почему?!» Он со всей силы ударил мячом о пол, отчего тот отскочил и ударился об ограждающую сетку. Дайки стоял посреди площадки, сжав руки в кулаки и закусив губу.***
Машина плавно остановилась у подъезда. Сейджуро приказал водителю взять багаж и проследовать за ним. Сам же взял на руки спящую Саюри и стал подниматься по ступенькам. Водитель сначала мешкал и отговаривался, что не будет лазить по сумке юной госпожи, но от уничтожающего взгляда Акаши можно было сквозь землю провалиться, поэтому мужчина отыскал ключи и, отперев дверь, стал придерживать её, чтобы Сейджуро зашёл. — Можешь ехать домой, я позвоню завтра, когда за мной приехать, — сухо ответил Сейджуро. Небрежно скинув туфли, он направился в спальню и невольно любовался спящей Саюри. Положив её на один край кровати, Акаши аккуратно вытащил из-под неё одеяло с покрывалом. Откинув последнее на пол, Сейджуро принялся медленно раздевать Саюри. Он не спеша стянул с неё майку, оставляя в спортивном топе. После Сейджуро стал расстегивать пуговицу и молнию на шортах. Он нежно касался её тела. Гладил её рельефный живот, очерчивал пальцами аккуратную грудь, прикрытую спортивном топом, приподнимал бёдра, чтобы стянуть шорты, рвано проводил рукой по внутренней стороне бедра. Саюри сводила его с ума. Опомнился он, когда жадно покрывал поцелуями её шею. Он резко отстранился, до дрожи сжимая руки. Бросив вещи на стул, Акаши стремительно покинул комнату и буквально побежал в ванную. Стоя под холодными струями, что так нещадно били по спине, он никак не мог успокоиться. В носу всё ещё стоял её приторно-сладкий аромат, и он просто сносил здравый рассудок наповал. Сейджуро закрыл глаза, предаваясь воспоминаниям, как он касался её, как целовал, а рука рефлекторно потянулась к паху. Он водил дрожащей ладонью по члену, сначала медленно, но с каждым движением всё быстрее. Нужно было срочно получить разрядку, иначе это грозило срывом. А он не мог себе этого позволить. Он в тысячный раз пожалел о своём обещании, что дал её отцу. Мастер самообладания, холодный принц — где всё это? Затуманенный похотью взгляд упал на флакон её геля для душа. Он ведь совсем недавно сам его дарил. Схватив красивый расписной бутылек, Сейджуро не щадя вылил добрую половину себе на руку. Размазывая вязкий гель по своему телу, лицу, губам, члену. Он представлял себе, как Саюри развязно целует его, как стонет от несдержанных толчков, как вязко и горячо внутри неё. Чтобы не потерять сознание, он упирался рукой об кафель, не прекращая ублажать себя, утопая в запахе Саюри. Ему было плевать на то, как он сейчас выглядел, и если бы она застала его за этим занятием, он продолжил бы, похотливо глядя в её глаза. Сдавленные стоны разносились по комнате, утопая в шуме воды. Он хоть немного, но скрывал шёпот и стоны Сейджуро, но последний протяжный рык не смог приглушить и сумасшедший напор воды. Сейджуро вышел из ванной в одних лишь трусах и на ходу вытирал волосы. Выключив свет, он не спеша двинулся в сторону спальни. Саюри же успела закутаться в одеяло с головой и спокойно себе спала на боку. Он лишь улыбнулся и, оставив мокрое полотенце на стуле, лёг рядом на холодную постель. Как обычно, отвоевать хоть немного одеяла было сложно, но Сейджуро научился справляться с этим. Откинув одеяло со спины Саюри, он пробирался насколько мог и притягивал её к себе, а как она расслаблялась, нормально накрывал обоих, уткнувшись носом в её волосы или шею. Так он засыпал.***
Проснулась Саюри от щекотки. Сейджуро чуть опустил голову и теперь щекотал её шею дыханием. Саюри улыбнулась и поёрзала, стараясь немного поменять положение, но он крепко прижимал её к себе. Оставалось только вжимать голову в плечи. От ёрзаний Саюри Акаши проснулся. Недовольно приоткрыв один глаз, Сей стал носом щекотать шею Саю, отчего она начала смеяться и вырываться. — Доброе утро, — прекратив издеваться над Саюри, Акаши нежно поцеловал её в шею, постепенно спускаться к плечу. Она лишь улыбнулась и легла на спину, что позволило Сейджуро нависнуть над ней. Не мешкая, Акаши поцеловал её губы. Нежно, почти невесомо, но невинный поцелуй переходил в нечто большее слишком быстро. Зазывно глядя в глаза, Сейджуро раздвинул ноги Саюри, медленно поглаживая по бедру. Саюри не осталась в долгу. Она обвила руками шею Сейджуро, слегка царапая его, но в одночасье в голове будто щёлкнул механизм. Ей вспомнился момент со вчерашнего вечера, как она держалась за шею Аомине, чтобы не упасть. Саюри перестала отвечать на поцелуй и стала смотреть куда-то вперёд, словно сквозь Сейджуро. Он лишь недоумевал, что произошло. — Саюри? — попытался привлечь её внимание Акаши и стал целовать её шею, все равно поглядывая на её лицо. Саюри же не изменила направления своего взгляда, а лишь нахмурилась. — Сейджуро… Не надо… — Саюри заёрзала под ним и попыталась вылезти, однако Акаши прижал её своим телом и, повернув лицо к себе за подбородок, стал прожигать взглядом. — Что не так? — глядя прямо в глаза, прошептал Акаши. — Ничего… Просто не надо, Сейджуро… — Саюри отвела взгляд в сторону, не желая больше играть с Акаши в гляделки. Заведомо зная, что проиграет. Сейджуро лишь нахмурился, но Саюри отпустил. Обычно она никогда не была против их маленьких забав в постели. «Что-то случилось… Но что?» Почему-то все его мысли моментально сводилось к одному, точнее к одному человеку — к Аомине Дайки. Ревность к нему была не беспочвенна. Он замечал долгие взгляды со стороны Аомине, эти раздражающие улыбки. Не ухмылки, нет, а самые настоящие улыбки. Акаши хорошо помнил Дайки в средней школе. Да и сама Саюри странно на него реагировала. Вечно спрашивала о нём у Рёты, воодушевлённо рассказывала, как здорово он играет. А этот блеск в её глазах буквально взвинчивал до небес от злости. Да и то их свидание в Токио. Сейджуро всё никак не мог выбросить из головы картину, как они шли под руку и смеялись. Взгляд упал на ненавистную панду, что стояла на столе. Она будто насмехалась над Сейджуро. И ему ничего не оставалось, как закрыть глаза, чтобы не вспылить. Он почувствовал, как Саюри вылезла из кровати, а вскоре послышался шум воды. Сейджуро не знал, сколько пролежал так, погружённый в собственные мысли, пытаясь побороть себя же и успокоиться, но когда открыл глаза, Саюри как раз зашла в комнату. Ярость сняло как рукой, молниеносно сменяя похотью, стоило увидеть свою рубашку на обнажённом теле Саюри. — Иди сюда… — прорычал Сейджуро приподнимаясь на локтях. — Сейджуро, я не одета… — смущённо пробормотала Саюри и быстро юркнула в гардеробную. Акаши моментально вскочил с кровати и кинулся за ней. Пока он бежал, Саюри успела только трусы надеть. Сейджуро резко открыл дверь, чем испугал Саюри. Бесцеремонно схватив брыкающуюся Саю, он потащил её в спальню. Подойдя к кровати, он бросил её туда. Словно Саюри ничего не весила. Почувствовав под собой кровать, она перевернулась на живот и попыталась отползти от Сейджуро, но он поймал её за ногу и притянул обратно. — Ты опять меня дразнишь?.. — рычал Сейджуро на ухо Саюри, прижимаясь к ней всем телом. Рука Акаши безвольно скользнула под белоснежную рубашку и, медленно дойдя до груди, с силой сжала её, упиваясь стоном Саюри. Он несдержанно ласкал её грудь, кусал за шею, на ухо шепча непристойности. — Сейджуро… — было невыносимо приятно. Она уже не сдерживала стонов и рефлекторно подмахивала бёдрами в такт движениям Акаши, сильно прижимаясь ягодицами к уже давно возбуждённому члену. — А вот и мы! — Асуми бесцеремонно зашла в комнату и, увидев, что творилось на кровати, открыла рот от изумления. — Нихуя себе ты болеешь! От неожиданно появившейся Асуми парочка вздрогнула и была вынуждена прервать ласки. Сейджуро медленно слез с Саюри и накрыл их одеялом. — Здравствуй, Асуми, — поправляя растрепанные волосы, пробормотала Саюри и яро боролась с возбуждением. Сейджуро же лежал на кровати и недовольно поглядывал на Мацубу. — Так бы и сказала, что неделю воздержания херово влияют на твоё здоровье, чё врать-то? — усмехнулась Асуми и, развернувшись, вышла из комнаты, закрывая за собой дверь. — Когда-нибудь я её и Рёту убью… — прорычал Акаши, притягивая свою девушку к себе, целуя в шею. — Ты как с цепи сорвался, — Саюри повернулась к нему лицом и стала водить пальцем по груди и ключицам, пытаясь выровнять дыхание. Ей каждый раз было стыдно за минутные слабости своего тела. Ей безумно хотелось продолжения — всегда. Но чёртовы установки, которые вбивали ей в голову с самого детства, заставляли чувствовать себя грязной, неправильной и порочной. Ведь девушка не должна желать подобного, она не должна вступать в интимные связи до брака. И каждый чёртов раз в душе Саюри боролась сила разума и желание тела. И если бы не Сейджуро, то разум давно бы проиграл. — Не ходи больше в моих рубашках, а то я действительно сорвусь. Не дотерплю до свадьбы, — Сейджуро прошептал это на ухо Саюри и вновь потянулся за поцелуем. Но на этот раз нежным и чувственным. — Опять ты про свадьбу… — сквозь поцелуй пробормотала Саюри и легко улыбнулась. Сейджуро лишь улыбнулся и углубил поцелуй, наваливаясь всем телом на Саюри. Он всё планировал, как бы лучше попросить её руки, но всё не решался. Не важно, что он давно купил кольцо, исписал не один блокнот, но всё никак не решался. Поэтому выкидывал только такого рода намёки, подсознательно надеясь, что она сделает шаг навстречу. — Сей-чан… Там ребята приехали… — прерывая поцелуй, пробормотала Саюри. — Угу… — недовольно вздохнув, Сейджуро слез с Саюри и, подав ей руку, помог подняться. — Быстро иди и переоденься, — прошипел он и, как только Саю развернулась и двинула в сторону гардеробной, шлёпнул её ладонью по аппетитной ягодице. На такой жест Саюри обернулась и удивлённо взглянула на Сейджуро, а тот лишь зазывно прикусил губу, явно поддразнивая её. Вскоре одетая Саюри и Акаши в одних трусах вышли из спальни. Саюри направилась к остальным, а Сей, смерив охеревших Асуми и Рёту гневным взглядом, скрылся за дверью ванной. — Чего? — заваривая себе чаю, поинтересовалась Саюри. — Просто охереваем от того, как ты болеешь, — фыркнула Асуми. — Да ничего не было. Ты же знаешь, — садясь напротив Рёты и Асуми, спокойно проговорила Саюри. — Ничего не было? Теперь это так называется? Мять сисяндры и тереться елдаком о жопу, это ничё не было? Тогда я просто Джеки Чан! — возмущалась Асуми. А рядом сидящий Кисе смутился от таких подробностей. Асуми всё никак не могла смириться и принять того, что нужно дать Акаши зелёный свет. Что кто-то смеет прикасаться к её дражайшей подруге вот так вот в наглую и при этом не получить в бубен. — Ой, с тобой бесполезно разговаривать, — вздохнув, Саюри сделала глоток, но чуть не подавилась от поцелуя в шею. Сейджуро залез на соседний стул и непринуждённо поприветствовал товарищей. Саюри же без слов поднялась со своего места и принялась варить кофе. — Слышь, Ямагути, тренер Тоо извинялся перед нами за тот казус. — Какой казус? — Сейджуро моментально среагировал на данную фразу. Поняв, что пахнет жареным, Кисе стал пинать Асуми под столом, но она будто не замечала. — Аомине её в подвал затащил, когда гроза была, эти все подумали, что он её там насилует, — сдала с потрохами Асуми. Пару минут все молчали. И до Асуми постепенно стал доходить смысл сказанного и кому она это сказала. Морально уже готовясь умереть, она сначала взглянула на озверевшего Акаши, у которого аж глаза загорелись от ярости, а потом обернулась и увидела не менее разгневанную Саюри, которая держала в руках раскалённую турку. — Сейджуро! Ты не так всё понял! Они там просто грозу переждали и всё. Он же сохранил её секрет! Что в этом плохого? Его наоборот нужно благодарить. Правда, теперь поползли слухи про их отношения, но да пофигу, их же нет, — на одном дыхании протараторила Мацуба. Если она начинала говорить, то нужная и ненужная информация вылетала из её рта. — Заткнись, Асуми… — прошипела Саюри. Рёта же не знал, куда себя деть. Попытаться убежать? Ага, сейчас! Они как цепные псы кинутся вдогонку, пусть он и не виноват. Саюри же дрожащими от злости и некого страха руками налила кофе в небольшую кружку и, поставив её перед Акаши, села на ранее занятое место. Сейджуро глубоко вдыхал и медленно выдыхал воздух, будто выполняя дыхательные упражнения. Он успокаивал зверя внутри себя. «Если даже опустить тот факт, что ничего не было, то слухи поползли про их отношения… Но почему тогда она мне утром отказала?.. Тогда будем играть по моим правилам…» Сейджуро медленно перевел взгляд с нервно кусающей ногти Мацубы на свою девушку. Та в свою очередь пила чай и мысленно убивала Асуми. — Всё нормально. Я верю своей девушке, — от такого комментария все трое впали в ступор. Акаши Сейджуро, и не пылает от ревности? Это что-то новенькое. Либо он тронулся умом в поездке, либо что-то задумал, и скорее всего, второе. Саюри чуть было не подавилась от такой реакции своего парня. Она даже подумала, что ей послышалось, но нет. Ошарашенные взгляды Асуми и Рёты красочно говорили о том, что у них не коллективный глюк. «Пронесло…» — подумалось Саюри. Она даже облегчённо вздохнула. Асуми же недоверчиво глянула на друга и всё пыталась понять, почему Сейджуро так спокойно отреагировал. «Он явно что-то задумал…»***
— Аоки-сама, ваш заказ готов, — слуга низко поклонился и оставил поднос с небольшой коробочкой на кофейном столе. Девушка, что сидела рядом в роскошном кожаном кресле, лениво взяла коробку в руки и, открыв её, самодовольно улыбнулась. — Ну, посмотрим, кто кого, Ямагути Саюри…