Тихие земли, мирные люди

«…После этого видения мелькали все быстрее и быстрее, пока Бран не почувствовал себя разбитым и у него не закружилась голова. Он больше не видел ни своего отца, ни девочки, похожей на Арью. Но из черного пруда появилась беременная женщина, голая и мокрая, она опустилась на колени перед деревом и просила старых богов о сыне, который отомстит за нее.» Джордж Р.Р. Мартин Сага «Песнь льда и Пламени», «Танец с Драконами» — Ты выйдешь замуж за Родрика Рисвелла. — За этого самовлюбленного болвана, у которого лошадиная голова не только на гербе, но и на плечах? — фыркнула она. — Глупая шутка, отец. — Я сказал, а ты слышала. Я принял решение и обо всем договорился с его отцом. Ты выйдешь за него, — с нажимом сказал он, уперев костлявый палец ей в грудь, чуть ниже ямки между ключицами. — Твой брат — видят боги, я бы предпочел, чтобы ты была мужчиной и моим наследником — женился на девице из Ройсов, а ты станешь леди Рисвелл. Хватит тебе носиться на лошади по Одиноким Холмам и носить мужскую одежду. Руки все в мозолях, как у крестьянки! Отец цепко ухватил ее за запястье и развернул ладонью к себе. — Пускай он женится хоть на Королеве Ночи! — она гневно выдернула руку из его жестких пальцев. — Я лучше замуж выйду за Старка, чем за этого напыщенного индюка! Жилистая ладонь мелькнула перед лицом, и щеку обожгла хлесткая пощечина. — Не смей говорить такого, — голос отца был сух и бесцветен. — Потомки Красных Королей даже в мыслях не будут иметь ничего общего с лютоволками, будь проклят их род до скончания времен. — Да я лучше с конюхом сбегу, чем подпущу к себе этого надменного олуха! — светлые глаза потемнели, она яростно хлопнула дверью отцовского кабинета и понеслась вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки разом. Она влетела в конюшню, вырвала поводья своей кобылы из рук старого конюха, который еще не успел ее расседлать, вскочила на лошадь одним махом и погнала вскачь. — Миледи, постойте! — кричал ей вслед старик, но она не обернулась. Лишь волосы, растрепавшись, летели за ней черным шлейфом. *** Лес пах осенью: прелыми листьями, холодной болотной водой, грибами и хвоей. И еще кровью. Лес вечно пахнет кровью, в нем охотник всегда найдет свою жертву. Отец, докучавший своими наставлениями, недавно умер, и теперь он чувствовал себя полноправным хозяином этих земель и охотился столько, сколько считал нужным. Он любил уезжать в лес надолго и в одиночестве, брал с собой лишь верного пса да ручного сокола. Лес был для него большим домом, чем каменные стены родного замка. Когда он бывал в лесу, то словно становился его частью. У него обострялись зрение, слух и обоняние, как будто он видел глазами сокола, слышал ушами коня и чуял собачьим носом. Старая Нэн говорила, что когда-то предки их предков умели превращаться в зверей, но он даже в детстве не верил в подобные глупости. Однако его животные — конь, сокол и пес — слушались даже не с полуслова. Было достаточно лишь мысли, одного взгляда, чтобы отдать им приказ, и они понимали, словно были с ним единым целым. Ветер переменился, стал холоднее и резче. Он услышал фырканье лошади и слабый запах человека вдали у ручья. Когда он подъехал с подветренной стороны, серая в яблоках кобыла тревожно заржала, почуяв его, и разбудила свою хозяйку. Молодая девка с черной копной длинных волос и молочно-белой кожей, задремавшая на холме из плотного мха, распахнула светлые глаза и посмотрела на него. Он втянул в себя воздух — от нее исходил дурманящий запах белых лесных орхидей, сладкого пота, скошенной травы и красных осенних яблок. И крови. Она рассекла себе бровь, наверное, не пригнулась вовремя, и какая-то ветка хлестнула ее по лицу. От аромата у него кружилась голова, хотелось зарыться лицом в ее волосы, чтобы вдыхать его полной грудью. Он спешился, велел соколу перелететь с плеча на луку седла и пошел к ней, а пес начал обходить ее со спины. Девка поднялась с земли и испуганно переводила взгляд с него на собаку. — Кто вы такой? Что вам нужно? Он усмехнулся. Девка была одета в потрепанный мужской костюм с вышитым на груди ободранным человеком. — Кто ты такая и что делаешь здесь? Она покусала губу, словно спешно придумывала какую-нибудь ложь, чтобы не наказали. — Я… я служу леди Болтон. — Ты украла ее лошадь, — это был не вопрос. Он видел, что лошадь породистая, дорогая и холеная, таких слугам не доверяют. — И ты слишком далеко от Дредфорта, девочка. *** Она не назвала себя — на его оружии и одежде скалил острые клыки лютоволк. Болтоны не любят Старков, так почему же Старки должны любить Болтонов? Лучше притвориться прислугой, какое дело Хранителю Севера до служанки? Старк подходил все ближе, и в его глазах было что-то звериное, темное, страшное. Такое, отчего страх сковывал тело, не давал двигаться. Она попятилась, но сзади рычала собака и отступать было некуда. Он обхватил ее подбородок твердыми пальцами и сжал, словно тисками. — Ты так сладко пахнешь, милая! — он провел носом по ее волосам и глубоко вдохнул. Она попробовала освободиться, но не получилось. Он лизнул ее рассеченную бровь, содрал зубами едва затянувшуюся корочку, по лицу потекла кровь. Она закричала, и он со смехом опрокинул ее на мох, наваливаясь сверху, разрывая одежду. — Пустите, пожалуйста! Не надо! Старк хохотал в ответ: — Все, слышишь, все в этих землях — мое. Я хозяин Севера. И я беру все, что мне хочется. Глаза его были бешеными, зрачок затопил радужку почти полностью. *** Девка билась под ним, пытаясь ударить коленом, выкрутиться из тесных объятий, но он был сильнее. Она сопротивлялась изо всех сил, но он сумел распластать ее тело, и, рыча, долго и страстно вбивался в нее. Чем яростней девка пыталась освободиться, тем слаще ему было овладевать ею. После она лежала на толстой подушке из темного мха: щеки горели, волосы разметались по белой округлой груди, бледные глаза метали молнии. Он затянул шнурки на своих бриджах и снова посмотрел на нее. Ее запах смешался в воздухе с запахом семени, и это вновь взбудоражило его. Девка приподнялась на локте, стирая с бедер кровь, и посмотрела с ненавистью. — Скотина! — выкрикнула она. — Зверь! Наглых девок надо учить. Он с силой ударил ее по лицу и, стянув ей ноги ремнем, перекинул через седло серой кобылы. — Отпусти! — в ужасе кричала она. — Отпусти! Я Росна Болтон! — Да хоть Рейла Таргариен! — смеялся он. *** — Отец, я нигде ее не нашел. Ни ее саму, ни ее лошадь, — сказал юноша и покачал головой. — Ничего, объявится, — в голосе Рогара Болтона прозвучали гневные нотки. — Не в первый раз она уезжает, чтобы охладить свой буйный нрав. Одумается и все сделает по-моему. — Может, разослать гонцов к соседям? Порасспрашивать крестьян? — Нет, — отрезал Рогар. — Никаких разговоров о том, что она сбежала. Говори всем, что она захворала и находится в своих покоях. И смотри, чтобы никто не проговорился. Если вдруг об этом узнает кто-то чужой, я сам отрежу все болтливые языки. У нас никогда ничего не случается, у Болтонов тихие земли и мирные люди. Она вернется и все пойдет своим чередом. *** Старк запер ее в маленькой комнате с небольшим оконцем под потолком, сквозь которое она могла видеть только кусочек неба. Серые дни тянулись бесконечно, а ночами приходил он. Поначалу часто. Потом, когда она почти перестала сопротивляться, — реже. Он иногда даже засыпал рядом в постели, уткнувшись лицом в ее волосы. Однажды она попыталась сбежать, но он услышал, как скрипнул ключ в замке. Он сильно избил ее, а потом долго слизывал кровь и говорил, как ему нравится ее вкус. Она терпела, стиснув зубы, и молила Старых богов дать ей сил вынести все это. Когда живот заметно округлился, Старк привел к ней мейстера. Тот долго осматривал ее, щупал прохладными пальцами, а она просила его еле слышно сквозь слезы: «Отпустите меня!» Мейстер покачал головой и сказал, что ей нужно купаться в горячих прудах и много времени проводить на свежем воздухе, чтобы родить здоровое дитя. Ее стали водить в богорощу, и она молила Старых богов послать ей сына, который бы отомстил за нее. А он все приходил к ней по ночам и брал жестко и безжалостно, покрывая нежную кожу следами зубов, зарываясь лицом в волосы и раздирая нутро. Она ненавидела его жадный взгляд и раздувающиеся ноздри, которые впитывали ее запах. Она не смирилась. Она каждый день заставляла себя терпеть и ждать. *** — Отец, прошло уже полгода, а о ней до сих пор ничего не известно. Рисвелл прислал новое письмо, он справляется о ее здоровье и торопит со свадьбой. — Она больна, но идет на поправку. Как только вылечится и окрепнет, мы сразу же сыграем свадьбу. Так и напиши Рисвеллу. — И сколько мы еще будем ждать? — Полгода. А потом она либо выздоровеет, либо умрет. *** В то утро она проснулась от скрипа ключа в двери и тревожно нахмурилась — раньше он никогда не приходил днем. Она села в постели и подтянула повыше меховое одеяло. Мейстер, осторожно ступая, притворил за собой дверь и стал говорить ей почти на ухо: — Девочка, я рискую навлечь на себя гнев лорда Рикарда, но он уехал в столицу и поручил мне заботиться о тебе. Я выведу тебя за стены замка, верну лошадь, на которой он привез тебя сюда, и дам немного серебра. Тебе не место в клетке, даже если она теплая и в ней хорошо кормят. Захлебываясь слезами, она схватила мейстера за руку, прижала ее к губам и сбивчиво твердила слова благодарности. — Но у всего есть цена. Она замерла в страхе, ожидая условие мейстера. — Ты никогда никому не расскажешь, что была пленницей в этом замке и кто отец твоего ребенка. И она поклялась молчать. Поклялась жизнью своего ребенка. *** Отец смерил ее презрительным взглядом и дернул рукой, словно хотел ударить. — В последний раз спрашиваю: где ты была, и кто сделал это? Она молчала, глядя на свой выпирающий живот. — Я знал, что ты вернешься. Но не думал, что с довеском! — сказал он, уперев суставчатый палец ей в грудь, а потом приподнял ее лицо за подбородок. — Но это не повод нарушать мои планы. Ты родишь и выйдешь замуж за Рисвелла, как и было договорено. Вот так мы поступим: жена твоего брата никак не родит, она снова недавно выкинула, но об этом никто не узнает. Чтобы мой сын не остался без наследника, мы отдадим ему твоего ребенка, и он вырастит его как собственного. Но после родов ты не увидишь младенца. И никому не скажешь, что рожала. У Болтонов никогда ничего не случается. У нас тихие земли и мирные люди. *** Сына у нее отняли сразу же и передали кормилице. За те несколько месяцев, что она провела дома, готовясь к свадьбе, она видела его лишь несколько раз. Мальчик был похож на нее: бледные глаза, молочно-белая кожа и черные волосы. Ни единой чертой он не напоминал своего отца. *** Жизнь с Рисвеллом оказалась не такой уж плохой. Отец дал за ней богатое приданое, и Родрик сделал вид, что невеста досталась ему невинной. Она жила в достатке и у нее была хорошая семья: здоровые дети, глуповатый, но заботливый муж. Она вспоминала о своем первенце нечасто — лишь когда ей снились кошмарные сны, в которых она слышала скрип ключа в двери и видела, как в комнату заходит ее насильник. Когда она забеременела снова, их старшая дочь уже подросла, и муж стал строить планы на ее брак. Она лишь посмеивалась — дочери всего десять лет и еще рано думать о ее замужестве. *** Роды были тяжелые. Много боли, много крови. Он держал жену за руку, когда та кричала, силясь вытолкнуть из себя дитя. Мальчик родился здоровым, а она умирала. Он все смотрел в светлые глаза жены, не веря, что она уходит от него навсегда. Губы ее зашевелились, он наклонился и прислушался. — Русе, Русе! — настойчиво шептала она, словно в бреду. — Хорошо, дорогая. Мы выдадим нашу Бетани за твоего племянника, наследника Дредфорта и единственного сына твоего брата. — Нет, ты не понял, — она из последних сил схватила его за руку, приподнявшись. — Русе... И, уже не дыша, она упала на подушки. *** Лорд Родрик Рисвелл вынес младенца из спальни и показал старшим детям. — Это ваш брат, — произнес он печально. — По воле вашей матери его будут звать Русе. Русе Рисвелл.