I love you, my white angel

      Шорох листвы вековых сосен доносился до Забузы. Закрыв глаза, он размышлял о своем будущем, вспоминая не очень- то приятное прошлое. Было еще вовсе раннее утро, но ниндзя уже, со своим молодым подопечным Хаку, тренировались, особенно сам юноша. Имея свои наследственные способности необходимо их открыть, отточить, как следует. Пока Хаку занимался своими делами, Момочи расположился на ветке дерева. Казалось, он был расслабленным и спокойным, но не тут то было. Редко можно увидеть беженца и опасного преступника беззащитным. Он улавливал все звуки леса, наслаждаясь прекрасным уединением. Если прийти в лес утром, между стволами деревьев еще стоит белесый туман. Трава мокра от росы, а деревья стряхивают на путника целый дождь. В гуще леса темно. Но вот солнце пробивается сквозь листву и лишь в некоторых местах сияла мокрая трава.       Неожиданно наслаждение утренним лесом Забузы прекратилось. Тишину прервал звонкий голосок Хаку. Стройный юноша, с уже прекрасными чертами лица и удивительными черными глазами, принес с собой прелестный, как и он сам, цветок. С лучезарной улыбкой брюнет протягивал его недоумевающему Забузе.       - Это тебе,- протяжно произнес, так же спокойно, как и всегда, парень.       Момочи тяжело вздохнул.       - Хаку,- обратился он к брюнету,- сколько раз говорить? Перестань заниматься ерундой.       - Но это не просто так,- засмущался взлохмаченный, как пес, мальчик,- Я…       Хаку отвел взгляд от ниндзя деревни Скрытой в Тумане. Он все смотрел на кубикириботё, меч Момочи. Сам Забуза пристально наблюдал за ним. Он вовсе не понимал, к чему клонит этот смышленый мальчуган.       - Я,- в конце концов, продолжил Хаку,- я люблю тебя, Забуза.       После этого он перевел взгляд на Момочи, смотря прямо в его удивительно спокойные глаза. Забуза редко показывал свои истинные эмоции, но даже в этот момент не растерялся. Он умиротворенно смотрел на свое «оружие», в то время как тяжелый ком подбирался к глотке. В этих словах было что-то такое, настолько искреннее и чистое. Словно белый, пушистый, непорочный снег.       Прикрыв веки, Момочи приказал Хаку:       -Иди,- без малейшей дрожи в своем суровом голосе, бросил Забуза,- продолжай тренировки, перестань заниматься чепухой. Улыбка пропала с лица парнишки, будто что-то всадили в грудь, до чего острой была ложь наставника. Но чувства Хаку не пропали, он лишь припустил голову к сырой земле и тихо произнес:       -Да, я все выполню для тебя, Забуза.                               *****       Его холодное, и как всегда прекрасное личико, освещали непринужденные лучи солнца. Алая кровь стекала с бледных щек. Ухоженные черные, как крыло ворона, волосы, уже не были настолько прекрасными, как и при жизни. Но все же от него, как и всегда исходило какое-то тепло, доброта, спокойствие. Белые хлопья снега падали на его голову, тут же тая, от оставшегося тепла юноши. Он родился в деревне, где часто шли снега. Его душа была такой же чистой, как и снег.       Забуза ощущал, как слезы накатывали на глаза. Сердце сковала непреодолимая печаль, смешанная со злостью. Но, все- таки, душой правила некая безмятежность, ощущение конца. Он безумно сожалел о разлуке с Хаку и о том, что не сумел сказать о своих чувствах ему при жизни. Еще имея силы, Момочи прикоснулся к его нежной и холодной щеке, и робко поцеловав его ледяные, тонкие и прекрасные губы, тихо вымолвил:       -Я тоже люблю тебя,мой дорогой Хаку.