Заигрался

— Не заиграйся, — говорила ему мать, отпуская к другим детям. Тогда он приходил домой поздно вечером, перепачканный хуже демона из Бездны. Нет, конечно, он помнил слова матери, но обычно, ввязываясь в очередное мальчишеское озорство или драку, Ретар не считал, что он заигрывается. Даже когда случайно поджигает стог сена — так впервые проявилась его «искра», — он так не думает. — Смотри там, с плетениями не заиграйся, — предупреждал его Шалв в Радужной Долине, когда Ретар по ночам крался в библиотеку. Тысячи и тысячи фолиантов манили к себе и соблазняли знаниями, запечатленными на хрупком желтоватом пергаменте. Когда во время одной из таких вылазок его ловит наставница Гинора Рэйли, Ретар чувствует укол сожаления, но все равно не считает, что его поступок — это чересчур. — Не смей шутить с темной «искрой»! Это не та вещь, с которой можно играть! — Гинора возмущенно швыряет на стол мольберт, пачкая руки смесью красок. Ретар не понимает ее возмущения и следит, как над темно-зеленой, слово болотная тина, краской, сделанной на меду, кружит оса. — Ты поосторожней с чувствами Тиа. Не заиграйся там с ней, а то мало ли что... — хватает его за рукав Рико. Ретар только кивает. До знакомства, его не особо привлекала южная красота Тиа, да и характером она не выделялась. Строптива, но легковерна — мало ли таких учится? Целуясь с Тиа в доме, где когда-то открывались врата в Бездну, Ретар не думает, что игра с чужими чувствами превратилась в нечто большее. — Не вздумай заигрываться с Соритой. Ты понял? — голос Тальки холоднее льда на вершинах Облачных пиков. Ретар кивает. И, ввязываясь в сражение вместо одного удара в спину, не считает, что он нарушил приказ Тальки. Только отпуская Тиа и в последний раз перебирая в памяти плетения перед боем с Ходящими, Ретар понимает, что на этот раз он все-таки заигрался.