Выпить ее до дна.

      В комнате было по-настоящему душно.       Солнце настырно пыталось пробиться сквозь плотно занавешенные шторами окна, но пускать в свою обитель такую желаемую прохладу не хотелось.       Из ванны слышались звуки воды, ударяющейся о кафельную поверхность душа.       Парень, лежавший на раскуроченной постели, сладко потянулся. В его золотистых волосах играли лучики солнца, все-таки победившие в бою с плотными шторами.       На губах заиграла улыбка.       В голове, словно сладко жужжащие пчелы, начали роится воспоминания.       Вчера, после ужина он ничего такого не планировал, но в его планы наглым образом ворвался дождь. Именно он встретил их с Хинатой у выхода из ресторанчика на окраине города.       И что ему еще оставалось?       Конечно, пригласить ее домой. Что он собственно и сделал. А потом...       Потом были жаркие поцелуи, сорванная с тел мокрая одежда, куча синяков, в следствии плохой ориентации в пространстве. Ведь мозг полностью отключился, остались только животные инстинкты. Было то самое чувство, когда понимаешь, что она — та самая.       Слияние двух обнаженных тел, сладкие стоны, жалкие скрипы старой кровати, и ее глаза.       Только ее глаза.       Смотрели так нежно.       В них плескалось желание, огонь съедал их изнутри и на краю сознания, прежде чем сорваться в пропасть, он увидел это.       Любовь.       Она пробила его сердце всего одним взглядом. Взглядом, полным любви. А после была только сладкая усталость и нега молодого сна.       Послышался звук выключенной воды. Легкие шаги.       Из ванны, отставляя за собой мокрые отпечатки босых ножек, показалась она.       Обмотанная в полотенце, открывающее широкие плечи, выемку на груди и капельки после душа, которые еще не высохли на горячей, молодой коже.       Темные, шелковистые волосы, были собраны в пучок открывая спину, которую так и хотелось целовать.       Девушка ступала очень осторожно, словно боясь спугнуть сон своего любимого.       Наруто не мог долго притворяться спящим.       Так хотелось подойти к ней. Потянуть край полотенца, обнажив молодую девичью фигурку, припасть к ее губам.       Выпить ее до дна.       Хината, видимо, заметив, что парень уже не спит, вдруг плавно поменяла направление. Подошла к старому, припавшему пылью граммофону, стоявшему на тумбочке уже Бог знает сколько лет. Плавными движением открыла шкаф. Достала пластинку.       Ее глаза озорно заблестели.       Тоненькие пальчики ловко освободили такую ценность из ее пристанища, установив пластинку на положенное ей место. Еще одно движение и черный диск закружился. Слегка похрипывая , в комнату влилась музыка.       Я ревную тебя к тому, как тебя облегает платье,       Как оно ласкает твоё тело, когда ты двигаешься,       Я так расстроен, потому что хотел бы       Так же к тебе прикасаться,       Всё, что ты делаешь, вызывает у меня это желание.       Девушка легко повела плечиком, едва-едва проведя по нему пальцем.       Повернулась.       O, детка,       Я бы многое отдал за то, чтобы быть твоей туфелькой,       Ведь так я мог бы ласкать твои ножки.       Ты понятия не имеешь о том,       Что ты сама - малость по сравнению с тем,       Как тонко я тебя чувствую.       Детка, позволь мне прийти и рассказать тебе об этом.       Прикусила губу. Из под челки выглядывали два разгоревшихся огонька.       Знай, я мог быть       Помадой на твоих губах,       Детка, я так хотел бы быть юбкой,       Что обтягивает твои бедра,       И я знаю, возможно, это звучит смешно,       Когда я говорю это тебе -       Но я так ревную тебя ко всему,       Что к тебе прикасается.       Медленно направилась к лежащему на кровати парню, который уже давно не спал, а только и делал, что смотрел.       В его взгляде появилось напряжение.       Не могу поверить, что я так завидую       Твоему Шардоне* (детка!)       О, как я хотел бы, чтобы ты меня так же целовала,       Я бы позволял тебе пить меня в любые дни,       О, какую боль ты мне причиняешь, детка!       Одно невесомое движение, - и такое не нужное полотенце оказывается на полу.       Она легко переступает через него, продолжая идти.       Так медленно. Черт, так медленно.       Я не хочу, чтобы ты думала,       Что я – пьяный безумец,       Мне просто нравится то, что я вижу,       И я хочу, чтобы это всё стало моим, детка,       Я схожу с ума!       Блондин на кровати словно перестал дышать.       — Хината,— он нервно сглотнул. — Что же ты творишь со мной? — вопросу суждено было остаться без ответа.       Парень прикрыл глаза.       Резкий выдох.       Знай, я мог быть       Помадой на твоих губах,       Детка, я так хотел бы быть юбкой,       Что обтягивает твои бедра,       И я знаю, возможно, это звучит смешно,       Когда я говорю это тебе -       Но я так ревную тебя ко всему,       Что к тебе прикасается.       Больше не стерпеть.       Наруто резко подрывается с кровати. Миг — и он уже возле рискнувшей дразнить его девушки.       Ощущать ваши смешивающиеся дыхание — сладка пытка.       Так близко. Так невыносимо близко.       — Ты же понимаешь, — начал парень. — Что если я поцелую тебя, то меня уже будет не остановить?       А рука медленно скользит по щеке, перемещается на губы, шею, задерживается на груди и опускается ниже. Собирает капли воды на животе, и руки резко сжимают девушку, так, что на тазовых косточках наверняка останутся синяки.       Ответом служит только резких выдох. Еле слышный стон.       Это становиться последней каплей.       Целовать ее. Кусать губы до крови. Ловить ртом ее стоны, забираться языком глубже, крепче сжимать податливое тело.       Выпить ее до последней капли.       Она так нужна.       Так остро необходима.       Возможно, я несколько чрезмерно оберегаю тебя,       У меня с этим всё хорошо.       У тебя есть я и ты, и мы вместе,       И есть гетто и остальные G's**,       Я так пьян от своей любви!       Поднять ее над полом, заставляя обхватить себя ногами.       И целовать.       Целовать, целовать, целовать...       Знай, я мог быть       Помадой на твоих губах,       Детка, я так хотел бы быть юбкой,       Что обтягивает твои бедра.       Упасть на кровать вместе, подминая ее под себя, вжимая влажное тело в матрас. И вне себя, теряя голову от нахлынувших чувств , шептать в бреду:       — Нужна.       Когда толчки становятся сильнее. Глубже.       Оставлять свои метки на ее нежной шее. — Только моя.       А позже, лежа на кровати и все еще отходя от крышесносящего оргазма, находясь в трезвом рассудке, прошептать ей в шею:       — Только моя. Хината, я так люблю тебя.       И услышать тихое, сбивчивое:       — И я люблю тебя, Наруто.       И знать, что это — оно, то самое.       Ноющее в груди, дающее силы на безумные поступки, окрыляющее, теплое, нежное. И только твое.       Знай, я мог быть       Помадой на твоих губах,       Детка, я так хотел бы быть юбкой,       Что обтягивает твои бедра,       И я знаю, возможно, это звучит смешно,       Когда я говорю это тебе -       Но я так ревную тебя ко всему,       Что к тебе прикасается....