I'm Sirius, and you?

      У Сириуса были глаза, а значит он все видел.       Со своим лучшим другом Сириус познакомился еще в поезде. Тогда он мог описать неизвестного ему мальчика лишь одним словом "слишком"...       Два красавца первокурсника протискивались по узкому проходу, заглядывая во все встречающиеся купе.       - Давай сюда! - сказал мальчишка с черными волосами, торчащими во все стороны, и очками, косо сидящими на носу. Он открыл дверь и просунул свою волосатую голову в проем. - К вам можно? - спросил он двух мальчишек, что сидели в купе. Не дожидаясь ответа, он вошел внутрь и плюхнулся на одну из скамеек. - Вы тоже в Хогвартс? - восторженно спросил он.       Сириус, стоявший в дверях хмыкнул.       - Здесь все в Хогвартс, дурень, - усмехнулся он, закрывая дверь и элегантно усаживаясь на скамейку. - Сириус Блэк, - представился он.       - Джеймс, Джеймс Поттер, - весело представился его спутник. Они выжидательно уставились на других двоих парнишек, что сидели в купе до этого.       - Питер Петтигрю, - представился мальчик со светлыми жидкими волосами и водянистыми голубыми глазами. Он нервно улыбнулся.       - А ты? - обратился Джеймс к другому. Тот поднял голову, и его светло-каштановая челка спала ему на глаза.       - Римус Люпин, - вежливо представился он и снова уткнулся в книгу. Сириус изогнул бровь, Джеймс пожал плечи.       Римус был слишком худым, настолько, что его рубашка, которая и так была меньше сириусовской на несколько размеров, висела на нем мешком, хотя Сириус тоже считал себя худым. Он был слишком тихим: до самого Хогвартса он так и не проронил ни слова. Он был слишком сосредоточенным: несмотря на их интересные разговоры, он продолжал читать. Он был слишком маленьким: когда он встал, он еле достал до плеча Джеймса. Он был слишком бледным: цвет его лица практически сливался с его белоснежной рубашкой.       Им удалось втянуть Римуса в свою компанию, но Сириус все время чувствовал, что с Люпином что-то не то. Он же видел, что каждый месяц он исчезал на несколько дней. А, когда приходил, казалось, что его лицо пропустили через мясорубку.       Вернувшись домой, Сириус провел все лето в поисках такой болезни, которая бы имела те же симптомы, что и у Римуса. И он нашел. После нескольких недель усиленных поисков ему удалось найти ее. Он тут же написал Джеймсу, и, оказалось, что Джеймс пришел к тому же выводу.       Они решили рассказать ему сразу же после первого полнолуния...       Дверь в спальню мальчиков открылась, и в ней показался невысокий костлявый мальчишка. Его правая рука висела на перевязи, и он прижимал ее к себе под странным углом, будто она доставляла ему сильную боль. Его лицо было бледным, и от этого мешки под глазами были еще более видимыми. На его лице было несколько новых шрамов, а под скулой остался кровоподтек.       - О, Рем! - воскликнул Джеймс, немного не по-своему. Римус изогнул бровь, но улыбнулся, хотя и неровно. - Где ты был?       Римус вздохнул. Он вошел внутрь и закрыл дверь.       - Я же говорил, что...       - Это мы знаем, - нетерпеливо перебил его Сириус. - Что твоя мама чем-то заболела, и тебя срочно вызвали, - он помолчал, глядя на нервного Римуса. - А если честно?       - Честно? - испуганно промямлил Римус. - Мама...       - Римус, мы же не идиоты, - мягко сказал Джеймс. Сириус кивнул. Питер испуганно перевел взгляд на Римуса и обратно.       - Очень странно, что твоя мама болеет только по полнолуниям, - сказал Сириус, делая шаг вперед. Он глядел прямо в глаза Римусу, во взгляде которого застыл испуг и обреченность.       - Сам скажешь? - спросил Джеймс, тоже делая шаг вперед. Питер не сдвинулся с места.       - Я... Я, - Римус сглотнул, опустил голову, потом сжал кулак здоровой руки и поднял голову, исполненный решимости. - Я оборотень.       Некоторое время в комнате стояла звенящая тишина. И Джеймс, и Сириус, несмотря на свою уверенность, все равно надеялись, что Римус убедит их в обратном, как обычно представит веские аргументы, а потом мягко улыбнется своим друзьям. Но, похоже, это был единственный вопрос на свете, аргументов к которому у Римуса абсолютно не было, как бы он не желал их иметь.       - Я пойду, - вдруг тихо сказал Римус. Он упрямо вытер глаз левой рукой и попытался пройти вперед. Но его удержал Джеймс.       - Куда? - удивленно спросил он. Римус попытался вырваться, но Джеймс держал его крепко.       - К профессору МакГонагал. Вы же не захотите жить с монстром, - сказал он, вырывая руку. Его перехватил Сириус.       - О чем ты? Какой монстр? - спросил опешивший Джеймс. Римус отвернулся от него, глотая слезы.       - Римус, ты все также наш друг, - уверенно сказал Сириус, кладя руку ему на плечо. Римус замер. Несколько секунд прошли в молчании, а потом он повернулся к своим друзьям, которые все так же останутся его друзьями.       - Вы, вы... - он не мог найти слов. - Вам все равно?       - Конечно, дружище! - весело сказал Джеймс. - Нет, ну, конечно, не совсем. Но представляешь, у нас в компании настоящий оборотень! - его глаза горели неподдельным счастьем, и Римус позволил себе маленькую улыбку.       - Я очень опасен, - поджал губы Люпин. - Вам нельзя находится со мной во время полнолуний.       - Мы знаем дружище, знаем, - сказал Джеймс. Он хлопнул Римуса по плечу, и тот зашипел от причиненной боли. - Ох, извини друг.       - Это больно? - вдруг спросил Сириус. - Быть оборотнем?       - Немного, - пожал плечами Римус. Потом он широко улыбнулся и заключил своих друзей в объятья...       Тогда Сириус твердо решил помочь своему лучшему другу. Идея об анимагах пришла в голову именно ему, хотя он никогда этого не афишировал. Просто ему, отпрыску благороднейшего дома Блэков, было немного странно ощущать себя таким человеколюбивым.       А еще в тот же день Римус впервые обманул своих друзей так, что они и ничего не заподозрили...       Римус сидел на маленькой кровати, кутаясь в заплесневелое одеяло. Его одежда и палочка лежали в углу, защищенные заклинанием. Сириус, Джеймс и Питер стояли посередине комнаты и молча смотрели на своего лучшего друга. Это было их первое полнолуние вместе, и друзья даже не представляли, что их может ждать.       Римус трясся то ли от холода, то ли от страха. Он был необычайно бледен, и походил скорее на ходячего мертвеца, нежели на их лучшего друга Лунатика.       - В-вы в-всё п-помните? - в тысячный раз спросил Римус, запинаясь на каждом слоге. - В-вы об-бращаетесь с-сразу, как т-только...       - Мы помним, Лунатик, - сказал Джеймс, закатывая глаза. Сириус напряженно следил за луной, которая еще была скрыта за облаками.       Минуты все текли и текли. Джеймс нервно ерзал на месте, Питер тихонько постанывал и трясся от ужаса. Римус с каждой секундой становился все мрачнее и мрачнее, он был напряжен, и по его лицу Сириус видел, что Люпину больно.       Внезапно комнату осветил серебряный свет, и все четверо замерли. Но лишь на секунду. Потому что в следующий момент Римус вскрикнул и упал на землю. Джеймс помчался было к нему, но Сириус ухватил его за рукав и тут же обратился. Потом они все втроем повернулись к Римусу, ожидая его превращения. И если они думали, что его превращение такое же безболезненное, как и их, то они сильно ошибались.       Римус выгибался на полу в отчаянной попытке не закричать. Его попытка не увенчалась успехом, потому что комнату вдруг пронзил душераздирающий крик боли. Дальше послышались непонятные хрустящие и противные звуки. И Сириусу понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что это кости его лучшего друга ломаются, перестраиваются и встают на место.       Сириус хотел отвернуться и не мог. Его ноги будто приросли к полу, а взгляд был прикован к его лучшему другу, который был вынужден так сильно страдать каждый месяц, не имея никакой возможности спастись или облегчить свою боль.       После того полнолуния Сириусу снились кошмары, и он просыпался ночью в холодном поту, а в его ушах стоял все тот же хруст. Часто, просыпаясь, он натыкался на взгляд Джеймса и понимал, что его другу снилось то же самое. Обычно в эти моменты они упрямо отворачивались друг от друга, делая вид, что никто ничего не заметил и не понял.       Но это не остановило их. На следующее полнолуние они тоже пошли к Рему. Они не пропустили ни одного, кроме того, рокового, когда Римус чуть не укусил Снейпа, а Джеймс, рискуя своей жизнью, увел ненавистного Слизеринца из-под удара.       Сириус долго винил себя, избегал своих друзей, не мог смотреть в глаза своему лучшему другу. Это продолжалось долго, пока Римус не подловил его в одном из коридоров и не заставил поговорить с собой. После этого Сириус перестал так сильно из-за этого переживать, а его мнение о Римусе, как о человеке, который никогда и ни на кого не держит зла, прочно укоренилось в его бестолковой голове.       Сириус часто помнит, как они приходили в Больничное крыло после полнолуний. Даже сидя в Азкабане Сириус все никак не мог забыть те моменты, когда они видели своего друга всего в кровавых бинтах с ослепительной улыбкой на лице...       Трое Мародеров быстро шли по коридорам Хогвартса, срезая дорогу, направляясь в Больничное крыло.       - Как думаешь, он уже проснулся? - спросил Джеймс, подскакивая к Сириусу. Тот лишь устало пожал плечами и покачал головой. Раньше они не видели Римуса в Больничном крыле: обычно, он приходил к ним через день или два, в худшем случае. Но, поскольку они теперь знают маленькую тайну своего друга, они могут позволить себе его посетить.       - Пришли, - выдохнул Питер, тяжело дыша. Сириус насмешливо глянул на своего друга, а потом смело толкнул дверь.       Они осторожно вошли в Больничное крыло, освещенное ярким солнечным светом. Оно было пусто и неестественно тихо. Сириус сделал несколько шагов вперед и наконец заметил то место, где лежал Римус. Он быстро зашагал в том направлении.       - Мистер Блэк, Поттер и Петтигрю, что вы здесь забыли? - послышался неестественно резкий голос мадам Помфри. Все трое мальчишек замерли на месте так быстро, будто их кто-то приложил заклинанием Заморозки.       - Эм, мэм, мы здесь, - начал Джеймс. Он поджал губы, потом тряхнул головой, поправил мантию и посмотрел прямо в глаза Мадам Помфри. - Мы здесь к Римусу, - сказал он.       Выражение лица мадам Помфри смягчилось, и она даже улыбнулась.       - Он здесь, - она повела рукой в сторону ширмы. - Только не более пятнадцати минут. Римусу нужен отдых.       Она повернулась и скрылась в своем кабинете, провожаемая взглядами ошалевших Мародеров.       - Мерлин, Лунатик смог и мадам Помфри очаровать, - пробормотал Сириус. Джеймс засмеялся.       - Похоже, Сириус, он сделал тебя, - Джеймс подмигнул ему, а потом направился к ширме.       - Может, не стоит? - послышался слабый голос сзади. Джеймс и Сириус обернулись к Питеру, который стоял на расстоянии нескольких метров от ширмы и трясся от испуга. Сириус прищурился.       - Ты струсил, что ли? - спросил он. Питер отчаянно замотал головой.       - Н-нет, - пробормотал он, но его голос был неуверенным. - П-просто мы же не знаем, что там нас ждет.       - Там нас ждет наш лучший друг Римус, - необычайно жестко и коротко сказал Джеймс. - Мы тебя не заставляем. Можешь не идти с нами, но тогда       - Не приходи к нам больше, - мрачно сказал Сириус и повернулся к ширме. Джеймс вдохнул, а потом отдернул занавеску.       Римус, весь перевязанный бинтами, бледный и усталый, полусидел на кровати и бессмысленно глядел в потолок. Заметив своих друзей, он вдруг резко сел, поморщился от боли, а потом... потом широко улыбнулся.       Сириус встал, открыв рот, и с удивлением посмотрел на своего друга. Как он может еще улыбаться, как он может смеяться, как он вообще может чувствовать счастье, после того, что пережил? Как? Это было выше его понимания.       Тем не менее, Римус сидел перед ними, морщась от боли, что доставляло ему сидение, и ослепительно улыбался той самой мягкой и приятной римусовской улыбкой, которая делала его таким красивым, спокойным, умиротворенным, уверенным. Той улыбкой, что так любил и уважал Сириус. Той улыбкой, что почти никогда не появлялась на его лице...       Странно, но именно после полнолуния, самого трудного дня и ночи, Римус улыбался в Хогвартсе искреннее всего. Наверное, потому, что рядом были друзья, которые поддерживали его, помогали ему и не обращали абсолютно никакого внимания на его "пушистую проблему".       По-настоящему они столкнулись с тем, что мир жесток, когда им было по семнадцать, и они искали работу...       - Пришли! - послышался чей-то громкий крик.       - Что, черт возьми, здесь творится? - в двери показалась непричесанная и волосатая голова Сириуса. Он зевнул и уставился на Джеймса. Сзади Блэка маячил уже одетый Люпин, которые держал в руках бритву.       - Пришли письма из Министерства! - восторженно сказал Джеймс, показывая на конверты в своих руках, а потом на Министерсткую сову. Глаза Сириуса тут же зажглись, и он быстро вошел в комнату, не обращая внимания на свой внешний вид. Римус покачал головой и скрылся в туалете.       Некоторое время на кухне стояла напряженная тишина, а потом ее пронзил радостный возглас Джеймса.       - Меня приняли! - весело сказал он, суя под нос Сириусу свое письмо. Тот отпихнул его обратно, продолжая читать свое письмо.       В комнату вошел Римус. Он улыбнулся, взглянув на Джеймса, а потом взял свое письмо, но не стал распечатывать, потому что в этот момент Сириус тоже радостно воскликнул и принялся скакать по кухне.       - Жду не дождусь, когда я расскажу обо всем Лили, - сказал Джеймс, сжимая в руке конверт. Сириус прекратил свои странные телодвижения и с ухмылкой повернулся к Поттеру.       - Она кинет в тебя вазу, друг, самую противную и уродливую вазу, - Джеймс скривился (такое было, но Поттер ненавидел, когда Сириус припоминал ему об этом). - Ты же теперь будешь находится в постоянной опасности и все такое, а потом, когда пойдут дети...       - Отвали, Бродяга, - сморщился Джеймс. - Тебе бы только об этом думать. Ну, Луни, открывай уже! - нетерпеливо воскликнул он, выхватывая письмо из рук Римуса.       - Да, публика ждет. - засмеялся Сириус. Джеймс покрутил в руках конверт, а потом отдал его Римусу. Сириус насмешливо наблюдал за действиями друга.       - Мы теперь будем ММ, - вдруг сказал Джеймс, улыбаясь. Римус прекратил открывать конверт, Сириус изогнул бровь.       - Что за? - пробормотал он. Джеймс хихикнул.       - Мародеры плюс Мракоборцы, что получится, тупая твоя башка? - сказал он. постучав костяшками пальцев по лбу. Сириус фыркнул.       - Мы еще не знаем, приняли ли меня, - мягко напомнил Римус, продолжив распаковку. Джеймс и Сириус синхронно закатили глаза.       - Лунатик, друг, - проникновенно начал Сириус. Теперь настала очередь Римуса закатывать глаза. - Прости нас, конечно, за такую веру в тебя, но, если взяли нас, то тебя с твоими идеальными оценками возьмут с вероятностью двести тысяч процентов!       Римус, наконец, открыл конверт, вытащил и письмо и с улыбкой начал его читать. Однако по мере чтения улыбка пропала и его лицо приняло мрачное выражение. Сириус с Джеймс удивленно переглянулись. Под конец Римус поднял взгляд от письма и грустно улыбнулся.       - Не угадали, - сказал он, криво улыбаясь и разводя руками.       - Что? - воскликнули Сириус и Джеймс. Они схватили письмо и принялись жадно в него вчитываться. Первым закончил Сириус и мрачно уставился на Министерсткую сову, которая все еще ждала ответа.       - Нельзя сказать, что это неожиданно... - начал было Римус, но его прервал жесткий взгляд Джеймса. Римус вообще не помнит, чтобы Поттер был так зол. Даже когда Лили в сто тысячный раз отвергла его предложение пойти в Хогсмид.       - Лунатик, - угрожающим голосом сказал Джеймс. - Если ты сейчас начнешь свою вечную историю, про то, какой ты монстр и так далее, то лучше заткнись сейчас. Иначе, я клянусь, я убью тебя.       Римус замер с открытым ртом, а Сириус схватил письмо из рук Джеймса, разорвал его на мелкие части и растоптал, а потом подскочил к окну, высунулся из него и что есть силы заорал:       - Министерство - это большой кусок дерьма. Ублюдки чертовы! Чтоб вас, ублюдки, мантикоры сожрали!       Джеймс подскочил к другу и оттащил его от окна. Сириус грубо оттолкнул Поттера, а потом схватил перо и пергамент и принялся яростно что-то строчить.       - Что ты пишешь? - тихо спросил Джеймс. Сириус не поднял головы.       - Заявление об увольнении, - коротко ответил он. Джеймс кивнул. Глаза Римуса расширились.       - Что ты творишь, Бродяга? Это...       - Меня тоже впиши, - громко сказал Джеймс, решительно глядя на Римуса. Тот вздохнул и пораженно уставился в пол. Сириус закончил писать, сунул письмо сове и хмуро уставился ей вслед.       - Может, все-так не стоит? - тихо просил Римус, предпринимая последнюю попытку вразумить своих друзей. Сириус сунул руки в карманы и повернулся к Римусу.       - Я не собираюсь работать в этой помойке, - коротко сказал он. - А то еще провоняю, - Сириус кинул последний взгляд на окно и вышел из комнаты. Джеймс вышел за ним.       Римус остался стоять в одиночестве, сжимая в руке конверт и беспричинно улыбаясь. Только что Сириус доказал и показал оборотню, что такое настоящая дружба...       Сириус помнит взгляд своего лучшего друга, когда они впервые посетили Гарри. Он тогда впервые понял, что Римус действительно уверен в том, что семьи у него никогда не будет. Он смотрел на Гарри со смешанным чувством счастья и грусти, и Сириусу, который считал себя достаточно эгоистичным, стало очень жалко своего друга.       Однако, когда эти голубые глаза пронзали его с ненавистью, Сириус впервые почувствовал страх, он впервые испугался своего друга, впервые ему захотелось отвернуться от него, забыть его, никогда его больше не видеть...       - Обвиняемый, Сириус Блэк, убивший 31 октября этого года Лили и Джеймса Поттера... - Сириус не слушал, что говорят судьи. Ему было плевать. Настолько плевать, что он уже мечтал о том времени, когда его упекут в Азкабан.       Все, что сейчас волновало - это голубые глаза его лучшего друга, которые в данный момент прожигали его взглядом. Такой ненависти по отношению к себе Сириус не испытывал с того самого момента, как на глазах у матери поздоровался с маггловским мальчиком и назвал его достойным человеком.       Сириусу хотелось драть на себе волосы. Его лучший друг, его лучший, единственный теперь настоящий друг, ненавидел его, Сириуса Блэка, сильнее Волан-де-Морта. Блэку хотелось кричать, ему хотелось вырваться отсюда, хотелось доказать Римусу, что он невиновен, что он бы лучше умер, чем предал Лили или, что еще хуже, Джеймса, своего брата.       - Лунатик, - тихо прошептал он сухими губами. Его голос был таким тихим, что Сириус сам едва услышал себя. - Прости.       Римус отвернулся. Он был худее обычного: одежда висела на нем, как на вешалке. Лицо его было бледно, а глаза красными. Он сжал кулак и, вытерев им глаза, уткнулся взглядом в судью.       Сириус ничего не хотел так в жизни, как того, чтобы Римус сейчас обернулся, посмотрел бы в его глаза. Он бы тогда доказал Римусу. Он бы смог сказать одним взглядом то, что не смог доказать семью годами дружбы. Он бы смог.       Римус не предоставил ему такого шанса. Уже когда его уводили, Сириус обернулся и кинул последний взгляд на своего друга. Римус, потерянный и несчастный, смотрел прямо перед собой, глядя вокруг каким-то странным взглядом, будто спрашивая "Что я здесь делаю?"       - Иди, - кто-то грубо толкнул Сириуса в плечо, и двери закрылись, так и не дав шанса Сириусу доказать свою невиновность перед единственный человеком, который был достоин этого знания...       Сириус не знал, как описать свое счастье, когда его друг защищал его. Когда Римус стоял, худой и бледный, спокойно объясняя Гарри, Рону и Гермионе те вещи, которые он ненавидел, и иногда бросал косые, но счастливые взгляды на своего лучшего друга. Сириусу хотелось танцевать, кричать и смеяться,потому что его лучший друг знает теперь, что он невиновен. Эта крыса заплатит за все после - Сириус был в этом уверен. Поэтому сейчас ему не хотелось ничего больше, как обнять своего лучшего,единственного друга.       Уже после, когда Римус почти добровольно ушел из Хогвартса, Сириус пришел к нему домой, и они просидели всю ночь, болтая ни о чем. Никто не спрашивал, как жил другой все эти двенадцать лет: это было и так понятно. Они вместе вспоминали былые времена, смеялись и больше не хотели думать ни о чем.       Сириус ушел на следующий день, точнее улетел.Он писали своему другу каждый день, и Римус исправно отвечал на его письма. Он никогда не писал ни о чем важном, но Сириусу было достаточно этих неинформативных писем. Блэк знал: наступит день, когда они расскажут друг другу все, а сейчас он просто был рад, что его друг с ним.       Война не была неожиданной: Сириус ждал ее уже давно. А уж появление Римуса на первом же собрании было столь же неудивительно, как и появление на том же собрании Альбуса Дамблдора или Аластора Грюма. Сириус тогда поприветствовал друга хлопком по спине, на что Римус ответил косой ухмылкой. "Как жилось?" - спросил тогда Блэк. Римус усмехнулся сильнее и пожал плечами. "Неплохо" - ответил он тогда. Больше они и не разговаривали.       Первый самый нормальный разговор состоялся в стенах дома на площади Гриммо, где под влиянием Огневиски и темноты своего родного дома Сириус поведал своему другу все, что произошло с ним за двенадцать лет заключения в Азкабане. Римус внимательно выслушал своего друга, ни разу не прервав его речь, а потом, прилично глотнув Огневиски из своего стакана, рассказал о себе...       - Я попробовал найти себе приличную работу: хотел усыновить Гарри, понимаешь? - Римус поджал губы. - Дамблдор запретил мне. Объяснил мне, почему он отправил Гарри к Петунье и ее мужу, а потом... - Римус нахмурился. - Я ушел, - на кухне воцарилась звенящая тишина.       - Куда? - осторожно спросил Сириус, не очень желая слышать ответ. Римус выдохнул и взглянул на друга из-под своей челки.       - Туда, где, как я думал, меня ждут, - туманно ответил он. Сириус нахмурился.       - Только не говори, что к...       - Да, Бродяга, именно туда, - кивнул Римус. Сириус в удивлении открыл рот. - На свете есть одно место, где нет предубеждений против оборотней, и это место - их стая, куда я, собственно, и отправился, - Римус издал горький смешок. - О, как я сильно ошибался! - Сказал он, глядя Сириусу прямо в глаза. - Это место - хуже ада, - он выдохнул. - Никогда не думал, что смогу презирать кого-то больше, чем Волан-де-Морта. Но Сивый сумел переубедить меня. Это дьявол во плоти, Сириус, и я не знаю, есть ли на свете человек хуже него, - Римус сжимал в руке стакан так сильно, что костяшки его пальцев побелели. - Он кусал детей, маленьких, таких, каким был я. Он заставлял нас делать то же. Он наслаждался этим, - он в ужасе повернулся к своему другу. - Бродяга, ему действительно нравилось то, что он делал. Ему нравилось ЭТО... - Римус закончил свою речь. Видя, что больше его друг ничего не скажет Сириус прочистил горло и сел ровнее.       - Сколько ты там был?       - Два года, - нехотя ответил Римус. Сириус поднял брови. Римус поджал губы. - Мне некуда больше было идти, - Сириус глянул на друга скептически, и Римус вздохнул. - Хорошо, да. Да, я надеялся там умереть спокойно, никому не мешая, - он нахмурился. - Что мне было еще делать? Лили и Джеймс умерли, Гарри должен находиться у своих родственников, которые обращались с ним, как с нелюбимым домашним питомцем, Питер, как я думал, был убит тобой, предателем. Скажи, для кого мне стоило тогда жить?       - Твой отец, - сказал Сириус. Римус покачал головой.       - Мой отец наверняка бы вздохнул со спокойствием, - сказал он. Сириус закатил глаза.       - Почему же ты тогда ушел? - спросил он с сарказмом. Римус вздохнул и опустил взгляд в свой стакан.       - Трехлетняя девочка-маггла, - тихо сказал он. Сириус изогнул бровь. - Я спас ее, вытащил из лап Сивого, и мы с ней вместе жили несколько недель. Я пытался найти ее родителей, пока не наступило полнолуние, и она... - Римус помолчал, собираясь с мыслями. - Она оказалась очень умной, и сказала... - Он Снова вздохнул и тряхнул головой. - Много чего сказала. Только после этого я решил жить во что бы то ни стало, - добавил он.       Сириус почувствовал непонятную, но теплую волну благодарности к девочке, которую он никогда не знал, за то, что его друг сейчас сидит с ним рядом и с отвращением рассказывает о тех двух годах жизни в стае оборотней. Потому что, правда, что бы он делал, если бы не она?       И хотя Римус теперь всегда находился рядом, Сириус чувствовал, что он другой. Частично потому, что и сам Сириус очень изменился, но и частично потому, что в Люпине погас жизненный огонек. И сколько Сириус не пытался его снова разжечь, у него никак не получалось.       Каково же было его удивление, когда знакомая ему розоволосая волшебница-метаморф смогла сделать это всего за несколько недель.       - Луни, ну пожалуйста? - взмолился Сириус, сложив руки вместе и сделав щенячьи глазки. Римус оторвался от своей книги, мельком глянул на Гарри и остальных, потом на Сириуса и покачал головой.       - Бродяга, я сказал нет, - сказал он, снова уткнувшись в книгу. Сириус выдохнул, чувствуя свое поражение.       - Я не буду трогать тебя два дня, - сказал он, снова глядя на него. Римус покачал головой.       - Я всегда могу заколдовать тебя, и ты замолчишь больше. чем на два дня, - спокойно сказал Люпин, не отрываясь от своей книги.       - Да, но это не значит, что я не буду доставать тебя, - сказал с улыбкой Сириус. Римус поморщился.       - О, Бродяга, отстань, - отмахнулся он от него. Сириус открыл было рот, но внизу раздался грохот, и узнаваемый крик Тонкс "Со мной все хорошо!".       Римус вскинул голову так резко, что Сириус удивился, как он ее не сломал. Люпин моментально вскочил с кресла и поспешил вниз. Сириус помчался за ним, на случай если ему понадобится помощь с Миссис Блэк.       На этот раз им повезло, потому что Миссис Блэк они не разбудили. Римус подскочили к Нимфадоре и помог ей встать. Девушка улыбнулась ему, и Люпин слегка покраснел, однако улыбнулся в ответ.       - О, племянница! - воскликнул Сириус. - Ты вовремя. Мы как раз собирались играть в Правду или действие, - он усмехнулся. - Ты с нами?       - Как я могу пропустить? - спросила она, подмигнув Люпину. Тот покраснел сильней. - Ты играешь, Римус? - внезапно спросила она. Сириус уже хотел сказать все, что он думает о своем друге, но Римус был быстрее.       - Конечно, Сириус не даст мне жить спокойно, - сказал он, слегка улыбаясь. Тонкс усмехнулась, взглянув на Сириуса и отправилась наверх. Римус последовал за ней, оставив ошарашенного Сириуса стоять с открытым ртом на лестнице.       Если у него и были сомнения, то в этот день они исчезли полностью: его друг был по уши влюблен в неуклюжую, но полную жизни Нимфадору Тонкс.       Сириус, будучи Сириусом, не мог оставить своего друга в покое. Он просто не мог не обращать на эти чувства внимания. Ему хотелось кричать об этом на весь мир, потому что его друг, его самый лучший друг на свете, наконец-то смог найти человека, который делает его абсолютно счастливым. Сириус долго думал, что ему делать. Точнее, он разрывался между тем, что ему казалось правильным, и тем, что ему хотелось. А хотелось ему ничего иного, как свести своего друга-идиота со своей кузиной, потому что ему надоели эти взгляды исподтишка и их странные, влюбленные улыбки.       Помощь пришла оттуда, откуда никто на ждал - от самого Римуса. Когда в ноябре он впервые сказал Тонкс "Нет", Сириус сразу заприметил, что что-то между ними нечисто. Еще через три дня ему удалось разговорить своего друга, потратив при этим минимальное количество алкоголя - всего одну бутылку Огневиски на двоих. На следующий же день Сириус привел свой давний план, который он вынашивал несколько месяцев (уже страшно), в действие. План включал в себя огромное количество пунктов, но Сириус, будучи Сириусом, вскоре забросил его и действовал как пойдет.       В планы Сириуса входили несколько вещей: вбить в голову этого чертова оборотня, что ему нельзя упустить этого шанса, заставить его извиниться перед Тонкс, поцеловать ее и жить долго и счастливо. Казалось бы, что может быть проще? Но уже сразу же Сириус столкнулся с одной маленькой проблемой, которая рушила все - Римус его не слушал.       Умирать хреново. Да, очень. Сириус Блэк всегда хотел умереть бойцом, что у него и получилось. Но... Но лишь одного взгляда на лицо своего лучшего друга Сириусу хватило, чтобы понять всю свою ошибку. Римус смотрел ему вслед с такой болью, что Сириусу хотелось сдохнуть еще раз, лишь бы только не видеть этого взгляда.       "Прости, Лунатик. Прости, Гарри. Прости" - Сириус в последний раз глянул в глаза лучшего друга. В эти умные голубые глаза, которые так часто весело смотрели на него из-под светло-каштановой челки, когда они с Джеймсом отмораживали какую-нибудь шутку. "Прости, Лунатик."       Жаль, что наверху нет телевизоров. А может и есть, а Сириус просто про них не знает. Потому что если бы они были, Сириус бы настроил два: один на Гарри, а второй на Римуса. И наблюдал бы сверху. Но телевизоров не было, или он о них не знал.       Ему приходилось ждать.       И он дождался...       - Бродяга, - веселый голос Джеймса был слышен издалека, и Сириус лениво выглянул из окна.       - Смотри! - весело сказала Лили, указывая пальцем куда-то вдаль. Там виднелись две фигуры. Одна - высокая и худая; вторая - маленькая и аккуратная. Сириус прищурился.       Светло-каштановые волосы, голубые глаза, мягкая улыбка, шрам на щеке, который Сириус оставил ему на четвертом курсе, когда "случайно" перевернул котел с зельем.       - Лунатик! - воскликнул Сириус, выскакивая из окна в сад. Смеясь, они все втроем помчались вперед. Римус заметил их издалека и слегка ускорил шаг.       Сириус достиг своего друга первым и почти тут же сбил его с ног, заключая его в крепкие объятья.       - Мерлин, Сириус, пожалей меня, - прошипел Люпин. Сириус засмеялся, поднимаясь с земли и протягивая руку. Но Римуса тут же схватил Джеймс, и они оба снова повалились на землю. Сириус вдруг услышал странный звук справа и резко обернулся. Рядом с ним стояла Лили и с интересом наблюдала за кем-то. Сириус проследил за ее взглядом и улыбнулся.       - Моя любимая племянница, - воскликнул Сириус, заключив ее в свои объятья. - Хэй, Джим, Лилс, познакомьтесь. Моя единственная племянница - Нимфадора Тонкс, - сказал Сириус, продолжая прижимать Тонкс к себе за талию.       Римус, который уже встал с пола и отряхнулся, усмехнулся.       - Все, Сириус, - сказал он, продолжая ухмыляться. - Руки прочь, - он подошел ближе, оттеснил Сириуса и притянул Тонкс к себе. Сириус должен был признаться, что вместе они выглядели идеально. - Бродяга, похоже, знает эту девушку. Я, однако, представлю ее сам, - он снова усмехнулся. - Лили, Джеймс и Сириус очень рад представить вам свою жену, - Лили слабо вскрикнула, а Джеймс усмехнулся. - Нимфадора Люпин. Но для вашей же безопасности советую называть ее Тонкс, - Римус наклонился и прижался губами к ее виску. Она улыбнулась, но немного грустно.       - Я знаю, что ты в нетерпении, - сказала она, улыбаясь. - Расскажи уже все.       Улыбка Римуса была теперь особенно широка. Джеймс прищурился, а Сириус с сомнением глянул на друга.       - Что мы не знаем еще? - осторожно спросила Лили, но она широко улыбалась.       - О, вы не знаете только, что Гарри стал замечательным крестным отцом некоего Тедди Римуса Люпина, метаморфмага и одаренного волшебника, - сказал Римус. Лили снова вскрикнула, а потом подскочила к Тонкс, обнимая ее.       - Это же замечательно! - засмеялась она.       - Это превосходно, - сказал Джеймс. - Новый Мародер!       Лили закатила глаза, а остальные засмеялись. Им было хорошо. Они были вместе, и уже ничто не сможет их разлучить. Да, они будут грустить потом. Но это будет потом. Сейчас они просто счастливы от того, что после нескольких лет разлуки они теперь вместе.       Сириус смеялся, цепляясь за плечо Джеймса. Лили улыбалась, глядя на Римуса с Дорой. Тонкс с любовью смотрела на мужа, который отвечал ей не менее влюбленным взглядом. Все, наконец, было хорошо. И этого у них уже никто не отнимет...       У Сириуса были глаза, а значит он все видел...       ...все: от начала и до конца.