Теплота.

Солнце уже опускалось за горизонт, окрашивая небо в мутно-оранжевый цвет, освещая последними лучами темнеющую землю. Море было совершенно спокойным, только слабый бриз подгонял темные волны, у берега разбивающиеся о странные белые выступы, похожие на гибкие ветви. Выступы пульсировали и изменяли свое положение, время от времени уходили под воду, смачивая пересыхающую кожу, а затем появлялись снова, брызгая теплой водой на парня и девушку, сидящих на краю берега. Высокие, светловолосые и бледные, похожие на людей Севера, они сидели почти у самой кромки воды, и белые живые отростки гладили их по рукам, иногда сжимая бледные запястья, словно волнуясь. Издалека казалось, что эта пара ведет с отростками безмолвный разговор с помощью прикосновений, но когда наблюдающий за этот странной сценой подходил ближе, он мог услышать обрывки загадочного монолога, которые доносил соленый ветерок. Девушка положила на белую ветвь тонкую бледную кисть. - Ты не должен бояться завтрашнего дня. Все мы проходим через это, и тебе тоже придется, если ты хочешь стать человеком. «Хочу! Но я боюсь, вспомни об этом, сестра». Ответивший девушке голос звучал прямо в ее голове, отдаваясь легким эхом. Конечно, обладатель его был почти полностью скрыт под водой и единственное, что позволяло ему контактировать с внешним миром – возможность телепатии. Голос был мягким и теплым, но слегка дрожал, словно обладатель его был взволнован или напуган. Хотя так оно и было на самом деле – на следующий день, уже через несколько часов, младший из семейства Эмио, молодой оборотень Хегель должен был стать совершеннолетним и пройти особенный ритуал, позволявший ему приобрести облик, который он и должен был иметь, не будь чертового проклятья на всей семье. Из воды выползло сероватое щупальце, покрытое зарубцевавшимися коричневыми ожогами, выделявшимися противным пятном на нежной белой коже. Каждый из ужасных ожогов был покрыт склизкой сероватой кашицей. Сестра даже не успела коснуться щупальца, как оно с мягким шуршанием скрылось под водой и быстро пропало из виду – Хегель не любил показывать свои увечья. «Я боюсь тепла». - Послушай меня, - теперь заговорил юноша, и его сильные руки тут же оказались обвитыми белыми щупальцами, тянувшимися из воды. Кожа его была холодной – ради своего младшего брата приходилось заново учиться изменению температуры своего тела по собственному желанию. – Тепло тела человека – не огонь, оно не будет тебя обжигать. Для тебя оно будет почти незаметным, если жидкости вокруг вас будет достаточно, она остудит его. Всего лишь один половой контакт, Хегель, и ты навсегда избавишься от этого ужасного тела, ведь ты сам мечтал его потерять. Да у тебя даже времени уйдет на это меньше, чем ты за едой плывешь! - Вот за себя говори, - неожиданно вмешалась в монолог брата Клиона, а затем шутливо пихнула Гаста под ребра. – Не можешь дольше получаса – не смущай Хегеля, вдруг не выйдет за это время! Кончики щупалец покраснели. - Я не говорил ничего про то, могу я или нет! – блондин неожиданно покраснел, и пряди его волос словно сами по себе встопорщились, а Клиона, довольная реакцией младшего брата, рассмеялась. Гаст скрестил руки на груди. «Любое тепло кажется мне ужасным». - На самом деле Гаст верно все говорит. Будет много жидкости – будет мало тепла, так что ты сможешь не концентрироваться на этом. Люди говорят, что они избавляются от страха перед чем-то с помощью создания подобных…ситуаций. Ты должен, Хегель, от этого зависит твое будущее, ведь провести обряд можно только в день совершеннолетия. Щупальца загнули кончики и пошлепали ими по воде, словно хозяин их раздумывал над ответом, а затем спокойно заструились по поверхности темной воды, уже начавшей отдавать тепло. - И вода здесь не ледяная, как ты любишь, а вполне себе теплая, и ты все еще здесь, значит не так уж и боишься! – девушка откинула светлые пряди за плечи и потерла обнаженную кожу, видную из-под широких рукавов длинного платья. – Значит завтра ты вполне справишься. «Я…» Хегель стушевался и двинул щупальцами, заменявшими ему все конечности. Да, кончики их находились в зоне, которая была довольно неприятной для ощущений оборотня, но все же, за разговором с братом и сестрой он не заметил тепла. Но ведь завтра их не будет… «Где я возьму человека?» - Насчет этого не беспокойся, - коварно улыбнулся Гаст, с чьего лица уже сошло смущение, а в бледно-голубых глазах появились озорные огоньки, которые Хегель все равно не видел. - Мы с Клионой оставим тебе подарок в Белом Гроте, на другом берегу залива. Под скалой есть выход к открытому морю, так что ты сможешь беспрепятственно добраться до внутренней части. «Вы уже нашли его?» Сейчас голос Хегеля звучал в головах брата и сестры даже удивленно – он наверняка надеялся на то, что они еще не успели подобрать идеальную пару для младшего брата. Неожиданно до младшего донесся смех брата и сестры, а затем щупальце почувствовало прикосновение. - Конечно, но пока твой подарок об этом не знает, - тепло улыбнулась Клиона. Хегель почувствовал улыбку сестры даже через толщу темной воды. *** День, как назло, выдался крайне солнечным, и вода должна была нагреться довольно быстро. Поднимаясь из темных морских глубин, из старой подводной пещеры, где всегда пахло рыбой и какими-то водорослями (так уж вышло, что там оказался большой воздушный карман), Хегель раздумывал о том, кто его должен был ждать в Белом Гроте. Конечно, сам род Эмио когда-то давно был обычными людьми, но из-за вмешательства злой магии проклятие распространилось на всех ее членов на многие поколения вперед. Сейчас каждый из них в день совершеннолетия после контакта с живым человеком мог вернуть себе настоящий облик и навсегда избавиться от вытянутого белесого туловища длиной около двух метров, пары десятков длинных плотных щупалец, которые, кстати, имели возможность отрастать, да противных складок на теле – на самом деле это были веки, закрывающие хаотично расположенные глаза. Любой из несовершеннолетних членов семьи буквально мечтал о горячем человеческом теле, гибком и податливом, гораздо более соблазнительном и грациозном, нежели том, что имели сейчас. Хегель не был исключением до тех пор, пока он не пожелал самостоятельно набраться опыта и найти человека. Первой его жертвой должен был стать молодой юноша с длинными черными волосами и глазами невероятного синего цвета, с нежной светлой кожей – дитя Севера, с которыми сливались потомки проклятых Эмио. Впервые они встретились на рассвете, когда юноша пришел расставлять сети для рыб, и Хегель, тогда еще юный и неосторожный, обвил тело своими щупальцами и потянул невинную жертву в воду. Последнее, что он помнил – яркая обжигающая вспышка и жуткая боль, расползающаяся по обожженному щупальцу, ужас в глазах этого прекрасного создания. Кажется, тогда ему было столько же, сколько и самому Хегелю – пятнадцать лет, и время это он запомнил навсегда. Несчастный оборотень долгое время не поднимался на поверхность, но юношу того (он, очевидно, жил в приморском поселении) он видел, и не раз. Он появлялся на берегу залива со своими друзьями не раз, и Хегель, плавающий у поверхности воды поодаль от берега, мог слышать их задорный смех. Почему-то внутри его кололо странное чувство, которое Клиона называла ревностью, но Хегель нашел тому объяснение, кажущееся ему правильным – он сам выбрал этого юношу. Дитя Севера наверняка больше не воспоминало о заколдованном монстре, что жил в море. Проход в подводную часть Белого Грота смутно темнел в лучах солнца, пробивающихся через толщу воды. Конечно, глубина здесь была не слишком большая, и поэтому Хегель безошибочно определил вход. Проплывая по прохладной воде в полной темноте, именинник начинал волноваться – вновь в памяти появлялся страх перед «огнем», как его назвала старшая сестра, вновь он боялся встретить тот наполненный ужасом взгляд прекрасных синих глаз. Сегодня Хегелю должно было исполниться двадцать два года, и он старался вызвать в себе решимость совершить тот почти священный контакт с человеком. Он надеялся на то, что его инстинкты помогут ему преодолеть страх, от которого сводило щупальца и возникало желание вернуться обратно в темную глубину родной пещеры, пропахшей водорослями. А что, если Клиона и Гаст не привели человека-жертву? Хегель втайне рассчитывал на этот вариант, но надеялся, что брат и сестра не забыли о его единственной возможности выйти на сушу наравне с ними. Именинник всплыл на поверхность прохладной воды Грота и открыл пару глаз, расположенных на кончике «морды» - сам Хегель считал, что голова его находится именно там, хотя плавать он мог любой стороной своего тела с одинаковым комфортом. Белесая пленка-бельмо надежно защищала их от соленой морской воды, но сильно ухудшала обзор, и подросток аккуратно сдвинул пленку с глаз. Все вокруг заиграло новыми красками. В Гроте было что-то вроде небольшой площадки, покрытой мхом и гниющими водорослями. Сейчас эти водоросли были любовно сдвинуты в стороны, обнажая темную каменную площадку, поблескивающую от влаги в лучах света, пробивавшихся через дыры в потолке грота. В одном из таких пятен лежало человеческое тело, и, судя по мерному и тяжелому сопению, доносившемуся с его стороны, оно определенно было живым. Лежало тело довольно близко к кромке воды, и Хегелю ничего не стоило коснуться его одежды щупальцем. Спящий никак на это не отреагировал, и Хегель, чья чувствительность кожи неожиданно резко возросла, обвил «рукой» трухлявую ветку, качавшуюся на воде, а затем неуверенно и несильно ткнул ей в тело. Гость Грота издал нечленораздельный звук, и оборотень, немного осмелевший, начал несильно, но ритмично тыкать спящего влажной палкой. Примерно через минуту бледная рука постаралась отмахнуться от палки, а ткань, закрывающая голову гостя, медленно сползла вниз, когда он сел. Кожа была матово-белой, с легкими разводами грязи, оставленной палкой, но казалась очень нежной и тонкой. Гость поднял голову, и когда встретился с Хегелем взглядом, последний замер на месте. Он узнал эти холодные и невыразимо красивые синие глаза, черные волосы, которые сейчас были короткими (видимо, ему надоела красивая черная коса, которой явно любовались все его знакомые), изящную татуировку на левой руке, покрывающую все предплечье и пальцы. С потолка упала капля воды, прозвучавшая так громко, будто это был гигантский валун. Гость определенно узнал своего давнишнего мучителя. - Что ты хочешь? – холодно поинтересовался он, садясь на холодный пол и неотрывно смотря на белую массу, покачивающуюся в воде у кромки берега. – Я помню тебя, как ту тварь, пытавшуюся меня утопить. Снова по мою душу явился? «Я не хотел тебя топить!» Глаза брюнета немного расширились от удивления, словно он не ожидал получить ответ, но довольно быстро пришел в норму. - Чего тогда ты добивался тем действием? Оборотень чувствовал, что гость его боится, причем старательно старается это скрыть. До маленьких щелок на боковой стороне тела доносилось учащенное сердцебиение гостя. «Мне нужен был…опыт» Хегель не стал лгать этому человеку. Глаза того сузились и брюнет резко поднялся с камня, а буквально из воздуха у него в руках появился сверкающий холодный клинок, которым он коснулся белого щупальца. Хегель постарался оттянуть конечность в воду, но сделать это не получилось – кончик лезвия медленно вошел в упругую плоть, и в голове у мучителя послышался всхлип боли. Палач и приговоренный неожиданно поменялись местами. - Это сейчас у меня появится опыт убийства неких морских тварей, которые набрасываются на рассвете и тянут в воду! – злобно произнес брюнет, а в глазах его мелькнула быстро подступившая ярость. – Рассказывай мне все, а потом я подумаю, стоит ли тебе сохранять жизнь. Вел он себя довольно уверенно, и Хегель невольно восхитился – юноша явно не боялся чужеродного создания перед ним. Рука, державшая меч, не дрожала, а взгляд был чист и холоден. «Я…я человек, заключенный в теле монстра…и ради освобождения мне нужно…» Ответом послужил немой вопрос в глазах человека, и Хегель, который не отрывал взгляда своих больших водянисто-голубых глаз от лица юноши, вновь постарался вытащить щупальце. «Мне нужно переспать с тобой, чтобы я снова смог стать человеком!» - на одном дыхании выдал монстр и трусливо зажмурился, ожидая удара меча. Конечно, он мог бы без проблем убить человека сам, но конкретно этого юноши он боялся, и страх вызывало всего лишь одно воспоминание о яркой вспышке, оставившей вечный ожог на его щупальце. Вместо ответа брюнет резко нажал на меч, и кусок белого щупальца отскочил в воду, за ним же полилась и темно-красная кровь, очень похожая на человеческую. На соленой воде тут же появилось небольшое пятнышко, а сам оборотень быстро погрузился в воду, не обращая внимания на жжение в отрубленной части. Человек уже его не слушал – Хегель увидел, как он быстро отвернулся от воды, испарив клинок, а потом до оборотня донеслись быстрые удаляющиеся шаги. «Сегодня единственный день, когда я могу это сделать…» Боль в отрубленном щупальце и обида на человека, который уже второй раз причинил ему жуткую боль почти просто так, полностью захватили Хегеля, и тот опустился глубже под воду, стараясь переждать кровотечение и только потом отправиться обратно домой, в море. Ну и что, что он не превратится в человека вновь? Клиона и Гаст ведь его не оставят, они всегда будут рядом. А потом, может быть, Хегель сможет смириться с тем, что ему никогда не доведется иметь «ноги», которые были у брата и сестры. Несмотря на свой страх перед теплом, подросток мечтал о становлении человеком, хотя и чувствовал сейчас вину за совершенное тогда. Может быть, если бы он не схватил юношу у берега, сейчас бы ему удалось воспользоваться его спящим состоянием, и тогда бы он не был таким злым, или если бы он не боялся тепла… Хегель обвил раненное щупальце другим, чтобы соленая вода не попадала на ранку. Человек, кажется, уже ушел. - Эй, монстр…как тебя там?.. – неожиданно раздался голос человека, по-прежнему холодный и жесткий, но сейчас словно немного приглушенный. Хегель вздрогнул и не ответил, медленно отступая к входу в небольшой подводный тоннель, связывающий грот с океаном. Что этому странному человеку еще надо? «Тебе чего?» – как можно холоднее отозвался Хегель, через полминуты все же решив, что ответить надо бы, несмотря на жгучее желание уплыть отсюда. - Я знаю, что ты еще здесь. Поднимись, я разберусь с твоей раной. Оборотень удивленно прислушался к словам, но на поверхность решился подняться немного позже, да и то не сразу у берега, а вне физической досягаемости человека. Часть белесого тела показалась над водой, и Хегель увидел его в полуметре от воды, присевшего и наблюдающего за колебаниями волн. Не рискнув приближаться ближе, именинник (хотя сейчас это слово было явно некстати) протянул поврежденное щупальце тому, где его и обрубил. Юноша взял поврежденную конечность в руки. Хегеля как током пробило, и он тут же вырвал щупальце из рук, оставив на бледных ладонях юноши кроваво-мокрый след. Во второй раз глаза ребенка Севера сузились, и Хегель вновь обвил поврежденное щупальце другим. Ладони человека были горячими. «Я боюсь тепла, твои руки горячие» Брюнет недоверчиво поднял бровь, и Хегель почувствовал себя неловко под этим взглядом. - Давай щупальце, - юноша протянул окровавленную руку. – Иначе оставлю еще одну рану. Под страхом повторной экзекуции (а хотя подать щупальце этому человеку, напавшему на беззащитного монстра, для Хегеля и так было экзекуцией) оборотень протянул дрожащее щупальце, с конца которого капала кровь. Брюнет плотно сжал конечность, несмотря на то, что Хегель тут же начал ее вырывать. Слизь, образовывающаяся на поверхности кожи, делала щупальце очень скользким, и потому удержать его было проблематично. Кое-как юноше удалось удержать конечность монстра в руке и начать залечивать рану. Конечно, восстановить отрубленную часть полностью он не мог, поэтому решил использовать для этих целей уже готовый материал. Щупальце сращивалось очень неохотно и постоянно норовило отпасть и вновь пролиться кровью. Черные брюки уже насквозь пропитались кровью несчастного именинника, и через несколько минут старания увенчались успехом – чужеродная плоть наконец-то перестала иметь видимые изъяны, и Хегель неуверенно двинул кончиком щупальца. «Почему ты это сделал?» - Мне жаль тебя, - с легким презрением отозвался брюнет. – Тебя жизнь и так обделила, а тут еще конечность отрубили. Хегель неуверенно показал еще одно щупальце, на котором был виден уродливый ожог, оставленный этим же юношей семь лет назад. На лице ребенка Севера появилось несколько сочувствующее выражение. Оборотень бесшумно утащил щупальце под воду и затем погрузился сам, намереваясь покинуть Белый Грот. «Спасибо» - От одного секса с монстром я ничего не потеряю, а кому-то хоть шанс на нормальную жизнь дам, - неожиданно раздался голос мучителя и помощника одновременно. Хегель двинул щупальцами, вздрогнув. Кажется, слух его начал подводить, или же гость сказал именно то, что сейчас слышал оборотень. – Поднимайся. Я испытываю к тебе лишь отвращение, но готов помочь. Хегель высунул уродливую «голову» из воды и немигающим взглядом уставился на красавца-брюнета, который сейчас сидел слишком близко к самому оборотню. «С чего это вдруг я должен тебе верить?» Глаза юноши потемнели, и он отвел взгляд, смотря на капли воды, мерно падающие с потолка. Хегель почувствовал волну раздражения, прошедшую через брюнета. - Я Нейтан, - наконец представился брюнет. – У тебя наверняка есть имя. «Хегель». Ни тени радости или удовольствия от знакомства с монстром не мелькнуло на лице Нейтана – только холодная, но красивая маска, да сквозившее во взгляде презрение. Хегель понимал, что это действительно только из жалости, что Нейтану на самом деле все равно, что с ним будет потом, да и сам Хегель понимал, что никто стремиться к сексу с ним не будет по своей воле. Нежные белые щупальца коснулись обжигающих обнаженных рук, скользнули по светлой коже вверх, проникая под ткань свободной рубашки, запачканной тиной и грязью с пола Белого Грота. Хегель прекрасно чувствовал подрагивание живой плоти, скользил холодом по воплощенному огню, как казалось ему. Щупальца оставляли на коже белый склизкий след, и он словно блокировал тепло, исходящее от кожи человека. Нейтан принялся расстегивать рубашку, пока щупальца обвивали его запястья и пальцы, всячески мешаясь и отвлекая от занятия – дошло до того, что рубашка оказалась расстегнутой, но так и не снятой. Как удивленно отметил Хегель, Нейтан отличался красивой фигурой и даже хорошо видными рельефными мышцами, которые ему невероятно понравилось обводить влажными щупальцами, оставляя на коже прохладное белое вещество, пахнущее чем-то сладковатым, хотя обладатель его был морским созданием. С брюками Хегель, испытывающий жуткое смущение и фантомную боль в местах, где кожа монстра и человека соприкасалась, церемониться долго не стал – он просто разорвал их, чем вызвал неодобрительное шипение Нейтана. Щупальца продолжали скользить по рельефному телу, но теперь они касались и красивых длинных ног, на которые капала белая смесь. Руки человека оказались словно связаны тонкими щупальцами в районе запястий – так плотно они обвивали их, и по коже к локтям стекала сладко пахнущая слизь. Злой блеск в глазах Нейтана погас, сменившись лишь покорностью и каким-то легким интересом – юноша теперь внимательно следил за белыми щупальцами и даже соблазнительно выгибался, когда они скользили вдоль позвоночника и поглаживали ягодицы, уже запачканные тем же веществом. Брюнет облизнул пересохшие губы, и тут же по ним проскользил белый липкий щуп с тупым кончиком, который мягко надавил на сомкнутые губы. К удивлению Хегеля, Нейтан не стал сопротивляться – он послушно приоткрыл рот и принял щупальце. Ощущения для Хегеля были совершенно новые. Да, это было то самое тепло, которого он боялся, но сейчас оно не было враждебным, но приносило определенное удовольствие. Хегель чувствовал, как щупальца касается гладкий и гибкий язык, как Нейтан слегка покусывает щупальце и приоткрывает синие глаза, помутневшие в этот момент. - Это нечестно! – хрипло выдыхает брюнет, когда щупальце изо рта выскальзывает, и Хегель чувствует раздражение человека. – Этот запах меня контролирует! От холода Нейтана почти ничего не осталось – юноша с явным увлечением слизывал белое вещество с гибкого щупальца, а руки сейчас его были свободны. Каждое движение отдавалось чем-то приятно-тянущим, каждый легкий укус заставлял вернуться к нему, этому странному человеку, так резко изменившему свое поведение. Неужели причина действительно в запахе? Нейтан вытирает с губ, щек и подбородка белое вещество, слизывает его с пальцев, а затем в глазах его мелькает искорка отвращения к этой смеси и самому действию, но как только он вдыхает, то тут же приоткрывает изящный рот, чтобы очередное щупальце могло войти. Хегель тем временем продолжал исследовать красивое тело, неуверенно разводя ноги и неожиданно не встречая особенного сопротивления. Нейтан пытался свести их, но когда два объемистых щупальца заставили его раздвинуть бедра, оставил эти попытки. Хегель вспомнил что-то про афродизиаки – ему как-то давно про это рассказывала сестра, что на человека слизь воздействует довольно благотворно (с точки зрения самих оборотней), и понял, почему поведение юноши так быстро стало меняться. Он провел холодным щупальцем по ягодицам и члену, обильно смазывая кожу, а затем коснулся входа в тело, чем вызвал вздрагивание Нейтана. Брюнет приоткрыл мутные глаза и несколько недовольно и грозно взглянул на монстра, словно предупреждая, чтобы щупальца не распускал. Первое щупальце было небольшим по диаметру, и довольно хорошо смазанным, от чего вошло довольно легко, и Нейтан расширил глаза, заерзав. Теперь две теплые точки чувствовал Хегель, и он двинул щупальцем внутри тела, стараясь почувствовать границы. Они оказались слишком близко к коже, и Хегель принял решение добавить еще смазки и прохладной плоти. Как и говорила сестра, страх медленно отступал, сменяясь приятным теплым покалыванием и нежным скольжением по обнаженной коже. Где-то внутри самого Хегеля просыпалось желание – ему нужен был этот человек, ему хотелось сломать этого холодного и жестокого типа. Щупальце поглаживало стенки изнутри, потираясь о них и пульсируя, и неожиданно для себя Хегель почувствовал внутри какую-то выпуклость, на которую не преминул нажать. Нейтан скользнул коленями по камню, с глухим стоном выгибаясь, и это был первый признак удовольствия, которое он начал получать. На глазах у юноши от непривычки выступили слезы, но второе щупальце уже смазывало вход, иногда просовываясь глубже, от чего Нейтан прогибался в пояснице и слегка сжимался – это Хегель определял по сдавливающемуся кольцу. Хегель провел щупом по взлохматившимся черным волосам, приглаживая их и оставляя белые капли на отдельных прядях, а затем несильно щелкнул щупальцем по влажным губам. Нейтан прихватил белый отросток липкими губами. Он продолжал растягивать тугие мышцы, которые как-то не хотелись растягиваться – Нейтан упорно сопротивлялся, несмотря на то, что многочисленные щупальца стараются его отвлечь от этого занятия, лаская соски и вставший член, гладя все доступные места и покрывая кожу толстым слоем слизи, стекающей по краснеющей коже. Хегель постепенно переставал смущаться, наблюдая за сладко постанывающим Нейтаном, который все еще оказывал некоторое сопротивление. Щупальце заменилось более толстым и длинным, от чего человек глубоко и с хрипом вдохнул, расширив глаза и стараясь слезть. Другие, более тонкие щупальца поддерживали его за бедра и талию, разводя стройные ноги и тем самым показывая полностью беззащитное тело еще десять минут назад грозного мага. Устроив щупальце внутри поудобнее, Хегель начал движение с таким расчетом, чтобы постоянно попадать по этой выпуклости – каждое удачное движение сопровождалось глухим стоном Нейтана. В свете солнца изящное тело выгибалось невероятно соблазнительно, и оборотень довольно быстро ускорил движения, от чего стоны стали громче. Хегель чувствовал внутреннюю пульсацию тела Нейтана, напрягшегося и сжимающегося еще сильнее. Если бы у Хегеля был рот, то он бы непременно стонал в унисон с этим странным человеком, тепло которого было невероятно приятным. Движения стали более резкими и глубокими, и пульсирующее кольцо немного усилило давление. Мышцы все же стали растягиваться – теперь Хегелю удавалось протолкнуть щупальце глубже, и он заворожено наблюдал, как светлое и с виду непорочное тело Нейтана изгибается от удовольствия. Хегель вытащил изо рта человека щупальце, которое тот довольно ощутимо кусал, стараясь отвлечься от движений в нижней части тела, и грот огласился громкими протяжными стонами. Голос Нейтана сейчас был хриплым и срывающимся, он кашлял, когда белая смесь с кончика щупальца попадала ему в рот и заливала лицо, поскальзывался на забрызганном «смазкой» каменном полу и когда щупальца его не удерживали, позволяя принять еще больше. Постепенно соблазнительные хриплые стоны переходили в крики удовольствия, и Хегель чувствовал, что теряет голову от того, что человек сам жаждет контакта с ним, несмотря на то, что презирает его. Оборотень был уверен, что Нейтан ненавидит себя и его за эту сцену, и поэтому сильнее сжимал отнюдь не хрупкую талию, проталкивая щупальце глубже, наслаждаясь полустоном-полукриком и узостью человеческого тела. Он мстил за боль, которую ему пришлось испытать семь лет назад, за отрубленную часть щупальца, за тот страх, который Хегель переживал, боясь тепла. С громким и невыносимо пошлым стоном Нейтан выгнулся, кончая, а затем расширяя глаза. Через несколько мгновений. Каждое из которых было равно глубокому и резкому движению, кончил и Хегель, излившись в горячее и податливое тело Нейтана. Оборотень как можно осторожнее уложил забрызганное слизью тело на холодный каменный пол и провел щупальцем по коже. Белый слой делал и без того светлую кожу совсем однотонной и матовой, а из-за положения Нейтана – он стоял на коленях, опираясь локтями на камень, слизь мягкими волнами стекала к груди, а затем на пол. Юноша хрипло дышал, не в силах подняться или хотя бы свести ноги. Он неуверенно провел рукой по бедру и посмотрел на пальцы, испачканные белым веществом, а затем на Хегеля, часть тела которого виднелась из-под воды. В глазах Нейтана мелькнула злость. Не удержавшись, именинник обвил щупальцем запястье своего «пленника» и заставил того ввести в себя три пальца, затем присоединяя к ним дополнительное щупальце. Толстое и склизкое щупальце мягко опутало шею человека, заставив его находиться в том же самом положении, на щупальце на кисти помогло тому начать делать мягкие движения. Над водой раздался глухой протяжный стон, и Хегель понял, что не прогадал. Ему определенно нравилось заставлять озлобленного на него Нейтана трахать себя пальцами, но не забывая получать свою долю тепла, которое уже почти не пугало. Тонкое щупальце обвило пальцы, пачкая их белой слизью, которая небольшими волнами вытекала из отверстия при движении пальцев, и заставило протолкнуть их глубже. Нейтан задохнулся, разведя ноги шире, и не упал лишь благодаря еще одному щупальцу, поддержавшему его за талию. Хегель неотрывно наблюдал за стонущим юношей, которого слегка душило слизистое щупальце на его шее. Нейтан так же неотрывно следил за ним. Наконец брюнет кончил вновь, слизнув белую жидкость с кончика щупальца, и Хегель едва не кончил сам от одного только вида Нейтана, слизывающего снежно-белые капли с явным удовольствием. Тело наполнялось приятной тягучей теплотой, и возникало желание только выползти на сушу и лежать так до скончания времен, наблюдая всеми своими блеклыми глазами за движением облаков и звезд в дырах потолка. Подплыв к испорченной площадке, уродливое создание медленно выбросило на нее бледные щупальца, стараясь не зацепить переводящего дух Нейтана. Громоздкая и склизкая белая туша, покрытая шевелящимися отростками-щупальцами и множеством щелей с парой складок, медленно выползла следом, вытягивая себя из воды щупальцами, и Хегель сам не знал, откуда в нем взялась такая сила и ловкость – тело его весило наверняка не одну сотню килограмм. - Я думал, что ты водоплавающее, - донесся хриплый голос Нейтана, и юноша, сбросив липкую и тяжелую рубашку, скользнул в ныне безопасную воду, смывая с себя все следы помощи белесому монстру. «Это мое…желание» - в телепатическом голосе Хегеля послышалось явное смущение, словно не он сейчас с увлечением сношал беззащитного человека в мокрой пещере. Нейтан ему не ответил, но Хегель слышал отчетливый плеск воды в паре метров от себя. Тело становилось все более горячим изнутри, и Хегель оказался в состоянии, предшествующем сну. По привычке он подтянул к себе щупальца, окружив ими себя, а затем в последний раз за этот день открыл блеклые глаза, подернутые белой пленкой-бельмом. Он чувствовал себя невероятно хорошо, несмотря на сильную сонливость, с которой совладать никак не мог. «Спасибо». - И не думай, что будет повторение, - холодно бросил монстру Нейтан, выбираясь из воды. Он поморщился, видя бледное слизистое тело, неприятно блестящее на свету, попадающем на него из потолка грота. Конечно, ему было жалко этого несчастного, которому довольно быстро поверил. Хегель, как назвал себя этот пугающий монстр, явно больше ничего не хотел получить с Нейтана, да и есть его не собирался. Парень неуверенно коснулся рукой склизкого бока и неожиданно отметил, что он очень твердый и прочный, прямо как скорлупа гигантского яйца. Нужен ли кому-то этот странный монстр? И куда он пойдет, если действительно станет человеком? - Не мое дело, - проворчал себе под нос Нейтан, восстанавливая брюки с помощью магии – возвращаться домой в одной рубашке он не хотел, а затем оглядываясь на блеклое яйцо – противное белое пятно на общем черно-серебристом фоне. Да, это точно не его дело. Прихрамывая, маг принялся выбираться из грота, оставляя неожиданно притихшего Хегеля в одиночестве. *** Как ни старался Нейтан, со своим интересом он справиться не мог. Спустя трое суток после того случая в Гроте, юноша наконец начал выходить на улицу – перестала болеть задница, а совесть, грызшая его все это время, наконец-то успокоилась и признала, что сделал он тогда благое дело. Он периодически вспоминал о Хегеле и почему-то испытывал желание пойти проверить, находился ли эта белая туша на своем месте или нет. Сразу после возвращения парень тщательно вымылся – ему не нужны были лишние напоминания о той ситуации, не хотелось даже вспоминать тот сладковатый дурманящий запах белой жидкости. Время от времени Нейтан себя ловил на том, что он облизывает губы и пытается понять, почему они не сладкие. Он списывал все это еще на то, что недостаточно отдохнул. Не прекратилось это и через три недели, и только тогда Нейтан наконец-то предпринял попытку вернуться в Белый Грот, просто так, ради интереса. Предчувствие не обмануло – белый кокон лежал на том же месте, и сейчас был покрыт толстым слоем немного загустевшей слизи, неприятно липнущей к рукам – Нейтан выяснил это, когда хотел провести рукой по твердому боку. Он опасался, что Хегель мертв, но был удивлен, что он не разлагается. Маг решил использовать это тело для собственных исследований – не каждый же раз попадается морское чудовище, обладающее разумом. День за днем, в течение почти двух месяцев, Нейтан приходил в Белый Грот и изучал липкий кокон, не подающий по-прежнему признаков разложения. Иногда он не брал с собой тетрадь и алхимические ингредиенты, а просто в течение какого-то времени сидел у стены и наблюдал за безмолвной неподвижностью кокона. Почему-то ему стало немного скучно. Иногда Нейтан вспоминал тот летний день, но любые возбуждающие воспоминания об этом ему приходилось давить, ведь он просто ставит эксперимент и наблюдает, когда начнет разлагаться труп чудовища, а не ждет, когда он очнется, так? Но он понял, что времени ожидания пришел конец, когда на коконе появилась трещина. Наверняка начал разрушаться под действием соленой воды и влажного воздуха, да и реактивы, что на него капал Нейтан, тоже могли спровоцировать такую реакцию. Трещинки появлялись быстро, и уже на второй день после их появления они опутывали кокон полностью. Он немного подрагивал, словно из него что-то собиралось вылезти, но не раскалывался окончательно. Произошло это, когда Нейтан только-только вернулся в грот, чтобы понаблюдать за состоянием кокона. Трещинки начали медленно темнеть и расширяться, после чего слизь, покрывавшая кокон, начала медленно сползать на землю, сначала ложась толстыми слоями и только потом становясь мутноватой жижей. Кокон раскалывался медленно, и Нейтан даже постарался ему помочь, хотя это не помогло почти. Наконец, через несколько минут значительная часть верхней поверхности сползла в воду с легким потрескиванием – слизистые полупрозрачные нити лопались, тянулись за плотным куском «скорлупы», изнутри коркой какой-то желтовато-розовой гадости с алыми прожилками, липкой и тянущей ко всему своим противные прозрачные нити. Из кокона на холодный камень встала обычная человеческая нога, бледная и в полупрозрачной смеси, выстилающей внутренность этого своеобразного гнезда. Нейтан был несказанно удивлен, когда из белого склизкого кокона, который два месяца назад был противным говорящим монстром по имени Хегель, выбрался крайне миловидный юноша лет двадцати двух, темноволосый, но с закрытыми глазами. Лицо его было бесстрастным, но довольно приятным на вид, поблескивающим от слизи, как и все его тело. Он был стройным, без выраженной мускулатуры, высокий и совершенно обнаженный (это Нейтана как-то не очень удивило). Он покачнулся, вытянув для баланса бледные руки, и Нейтан подхватил этого странного юношу, который тут же упал в объятия, пачкая мага. Он словно еще не очнулся до конца, и был как ребенок, еще не умеющий пользоваться собственным телом. Маг вытер с лица «новорожденного» слизь, убрал ее с глаз и слипшихся ресниц, а затем сжал щеки и мягко похлопал под одной из них, заставляя очнуться. Юноша издал неопределенный звук и приоткрыл глаза, поразившие Нейтана своим цветом – водянисто-голубые, совсем бледные, но кажущиеся невероятно красивыми. Взгляд его длился всего мгновение, а затем юноша вновь закрыл глаза, продолжая висеть на руках своего спасителя. Почему-то Нейтан улыбался – впервые за долгое время. *** - Ты чего это делаешь, Хегель? Лето же еще, - Нейтан посмотрел на юношу, который выскользнул из дома в одеяле, пледе и зимней мантии мага. - Ты не представляешь, как я люблю теплоту.