Ad Astra («К звезде»)

Посмотри на меня. С бликами света в глазах, с пластиком у живота и кровоточащими сосудами в груди, Аой срывается в бег. Помост длинный – и вспышки улыбок, слез и криков проносятся мимо него во всех своих оттенках. Красные, синие, желтые, красные, красные. Туманные пятна, которые налипают на его сердце и душат его. Но он бежит. Медиатор упал куда-то в толпу, и медные струны с такой силой врезаются в подушечки пальцев, что ему кажется – еще несколько месяцев они у него будут багровыми. Но Аой видит его – желто-белое пятно, которое делает проклятую сцену такой яростно яркой, - и он ближе с каждым шагом, прыжком и подскоком. Туника, которую он набросил в последнюю секунду перед выходом, сковывает его, и в горле застревают невидимые песочные часы. Если он не успеет, то эти песчинки навсегда останутся в его костях, и он упустит все. Аой и сам не понимает, что именно… возможно, намек на понимающую улыбку на узнавание на большую и чистую любовь на то, чего он ждал всю свою жизнь; ждал с тех пор, как им впервые пришлось заночевать в одном номере и он выслушал чужие откровения об искренней ненависти к оливкам, а потом впервые сыграл перед посторонним человеком неуверенные ноты своей новой песни – получившей потом название «Cassis» - и в ответ прозвучало: «Она прекрасна» когда он улыбнулся, рассмеялся, и все стало таким простым и правильным …но уверен, что оно здесь. Ждет. И вот-вот навсегда исчезнет, если он не поторопится. Аккорды бьются о его грудь. Он знает, что на следующее утро синяки обовьют его ребра, но ему плевать – ведь он уже ясно видит его. На расстоянии вытянутой руки. Всего лишь в паре метров, в паре вздохов, в паре судорожных глотков воздуха… И он бежит, откидывает голову назад и прикрывает глаза – обнажая горло и позволяя огням объять тело. Он хочет почувствовать себя божеством, хочет стать идеалом для него. Хочет, чтобы он посмотрел. Потому что, на самом-то деле, именно этого Аой добивался каждым своим прогибом в спине, покачиванием бедер и облизыванием губ. Каждой игривой ухмылкой, предложенной чашкой кофе и одолженной сигаретой. Каждой написанной мелодией и рожденной нотой. Просто посмотри на меня. Ему нужен всего лишь один взгляд. Сердце чувствуется суперновой, которая вот-вот взорвется – адреналин лижет грудную клетку, от пота растекается макияж – внезапно он открывает глаза, и все вокруг становится до боли реальным. И громким. И крики, и визги, и свисты, и пение. Пальцы на автомате попадают в ноты, несмотря на то, что перехватывает дыхание – потому что в сердце Аоя всегда легко уживались музыка и он. У него есть еще целых пять секунд, звезды загораются перед глазами. Четыре. Три. Два… Собственная улыбка кажется чересчур широкой, рваный шепот слишком легко срывается с губ… Один. - Койё… И целую долю секунды, благословенное замершее мгновение – когда толпа падает на колени, мечта летит им в руки и они чуть не сталкиваются… Уруха смотрит.