Звёзды в глазах

Тощая полоса яркого алого света постепенно истончалась под грузом тучных сумерек. Набирая силу с наступлением ночи и, словно губка, впитывая в себя темноту, фронт мрака неумолимо наступал на мир людей, несокрушимой стеной наваливаясь на горизонт. Ехидный полумесяц мерцал из-за завесы темноты, выдвигался из-под скрытого крышами многоэтажек края земли, будто кошачий коготь. Распарывая своим ярким светом пелену чернильного неба, он сбрызгивал на кроны деревьев серебристую пыльцу — создавалось впечатление едва выпавшего снега, который так же смело и озорно искрится под солнечным светом, насмешливо притупляя ощущение холода. Захлопнулась окровавленная пасть горизонта, и ночное светило, словно почувствовав уверенность, стало спешно подниматься, цепляясь острыми концами за полотно ночных небес, будто лесной зверь, взбирающийся по стволу дерева. Освещённые родительской улыбкой, проявились звёзды и, умывшись ледяным светом полумесяца, заискрились, зарябили, будто новогодняя однотонная гирлянда. Мир людей утонул в тёмном равноденствии, даже звуки словно притупились из-за уважения к естеству и незыблемости ночного господства. Ровная поверхность крыш приобрела неестественное обличье водной глади. Беспорядочно воткнутые антенны, провисшие провода и устрашающие громады мусора наводили на мысли о болоте, затянутом в водные путы, спеленатом в туманные оковы. От земли поднимался потусторонний дымок, клубясь и заворачиваясь в спирали, он создавал гнетущее впечатление. Так и представлялось, что сейчас разверзнутся жирные комья чернозёма и из глубин Ада вырвется мертвенно-бледная полуразложившаяся рука мертвеца. Юный король поёжился от жутких сравнений, что навевала на него светлая, магическая ночь. По угловатым плечам прошлась лёгкая дрожь, а из приоткрытого рта вырвалось облачко пара — единственное живое дыхание в этом мёртвом царстве на мили вокруг. Акира в очередной раз задумался над тем, чего стоило выбрать для одиночного бдения место поприветливее, чем заброшенный район почти безлюдного города. Гнетущее, высасывающее жизненные соки одиночество ощущалось здесь куда острее, чем в любом другом месте. Запахнув полы плаща, Акира сомкнул озябшие пальцы в кулаки и в очередной раз попытался втянуть голову в плечи, но, учитывая невысокий воротник, это было бесполезное занятие. Юный король поёрзал, устраиваясь на ровной поверхности крыши. Сидя на самом краю, он задумчиво мотал ногами над разверзшейся под ним высотой. Молодой король в который раз пожалел о том, что этой ночью не взял с собой Ко. Тёплый и пушистый бок верного пса как нельзя кстати пришёлся бы к этой промозглой ночи. Акира лучше бы сидел сейчас в баре Мастера, прихлёбывал горячий чай с корицей и выслушивал надоевшую за долгое время перепалку между друзьями и соратниками. Король даже с удовольствием бы вытерпел низкий голос Тёмного призванного, который насквозь пропитан таким высоким градусом сарказма и насмешливости, что порой доводит до омерзения. Акира вытянул губы в трубочку и выдохнул, наблюдая за тем, как его собственное дыхание растворяется в стылом воздухе. Тени резко вытянулись под сенью потустороннего лунного света. Остроконечные пальцы жадно потянулись к единственной искорке жизни в этом морозном Аду. Приобретая форму готических башен, тени неумолимо наступали, не опасаясь поражения. Шурша, словно скопище тараканов, они вытягивались всё длинее и длинее, желая как можно скорее добраться до излучающей тепло жизненной энергии молодого короля. Достигнув границы королевской ауры, тени притупились, неспособные пробиться, слепо стучали по невидимым стенкам и обиженно шелестели, осознавая своё бессилие. И в одно мгновение рассыпались, словно слетевший со стола собранный паззл, но не исчезли, а втянулись, чтобы тут же собраться в высокую безликую фигуру. Перебирая крохотными лапками, чёрные тараканы шуршащих теней распахнули полы мантии, и на посеребрённую поверхность крыши шагнул Истинный король теней. Стряхнув с плеча невидимую пылинку, Широгане повернулся к одиноко сидящей светлой фигуре молодого короля. Появление своего партнёра Акира, как это ни удивительно, не заметил. То ли ему ещё недоставало опыта, чтобы различить тонкие полутона звуков, то ли он настолько глубоко потонул в своих мыслях, что и не думал замечать что-либо вокруг себя. Широгане, однако, это нисколько не обидело. Он бесшумно дошёл до Акиры и встал рядом, ожидая, когда на него обратят внимание. Молодой король скорее почувствовал, чем увидел свою пару и мелко вздрогнул от неожиданности, резко поворачивая голову к Широгане. Удивлённый взгляд через пару мгновений потяжелел и приобрёл выражение недовольства. Уж что-что, а вот отношения между двумя королями всё ещё оставляли желать лучшего. Широгане молча разглядывал своего партнёра, сложив руки на груди. Да, Акира вырос, даже повзрослел. Из тела ушли последние отголоски подростковой нескладности, а с лица — мягкие детские черты. Правда, это никоим образом не умоляло Акиру перед Широгане, но отношение медленно, но верно менялось. Юного короля явно раздражало молчаливое присутствие партнёра, который всё так же продолжал стоять за правым плечом, не предпринимая никаких действий. Акира отвернулся, возвращаясь к своему прежнему занятию, но то и дело косился, размышляя, что Широгане намеревается делать дальше. А терпением, как известно, Акира не отличался. — Ты долго ещё собираешься стоять у меня над душой? —Ты не проявил должного уважения к гостю и не предложил мне присесть, — Широгане пожал плечами, растягивая губы в короткой улыбке, в его голосе зазмеилась издёвка. — А ты не так давно занялся изучением уроков вежливости? — огрызнулся в ответ Акира, особо не скрывая своего бурлящего раздражения. — Знание этикета — это непосредственная обязанность короля, если ты не знал об этом, — спокойно сообщил Широгане, усаживаясь рядом со своим партнёром. Акира стоически промолчал, лишь громко дышал, пылая негодованием. Истинный попал по больной мозоли, но о существовании какой-либо жалости он, конечно, не представлял. Акира всё ещё многого не знал: даже с учётом памяти Рюуко, которая хранилась в его голове, оставались вещи, далёкие от понимания. Молодой король, как следствие, переживал из-за этого, внутренне боясь сделать что-то неподобающим образом и отхватить за это непосредственно от самого равновесия, которое вечно нуждалось в усмирении. Ломать систему и идти против привычных правил Акира не разучился, но в последнее время всё чаще тормозил себя и задавался вопросом: а правильно ли он поступает? Шисуи говорил, что он приобретает опыт, взрослеет и, соответственно, всё больше подвержен рефлексии. Ко махал рукой на его объяснения и полностью поддерживал политику Акиры, предлагая своё содействие в любой ситуации. Если говорить честно, юному королю все предлагали свою поддержку — напрямую или косвенно, даже те, от кого он бы точно не мог этого ожидать. Акира не знал, пытался ли Хомураби таким образом искупить свои грехи, что в принципе невозможно, или он и правда изменился, но молодой король нередко слышал от Тёмного призванного дельные советы и пояснения по той или иной ситуации. Шисуи никак не мог нарадоваться их совместной работе, как и сины Хомураби, которые приходили в какой-то совсем уж неведомый восторг от поступков своего короля. Акира, однако, всё ещё чаще шарахался от него, чем принимал его помощь. — Звёзды сегодня мерцают ярче обычного. — Что? — Акира поражённо замер, уставившись на Широгане, который так внезапно прервал глубокомысленные размышления. — Звёзды, говорю, сегодня поразительно яркие, — Широгане не обернулся, но по его губам запорхала смешливая улыбка. Молодой король нахмурился, проследив направление взгляда своего партнёра, посмотрел на ночное небо и охнул. Разукрашенное неистовым белым пламенем, оно горело и искрилось. Чистое, как нетронутое полотно, каким оно было всего несколько часов назад, небо превратилось из неприметной дурнушки в прекрасную невесту в поражающем воображение свадебном платье. Россыпь мерцающих веснушек на личике небес была похожа на серебристые бусины, вшитые в длинную юбку; газовые скопления, видные из космоса, бурлили и пузырились, приобретая форму пышных кружев; Млечный путь, застывший наперекосяк, узорным платком лёг на хрупкие плечи. Скопления звёзд в одном месте были похожи на серебристые серёжки неправильной формы, а в другом — на мерцающий бег жемчужной подвески. Невозможно было высмотреть хоть одно пустое место в небесах, не занятое переливами холодных цветов или блеском светил. Свадебное торжество ночного неба поражало воображение гаммой цветов, в которой слились все оттенки радужной палитры, заключённые в объятия темноты и мрака. Сошедшие в бледность и утратившие былую яркость, цвета приобрели новые жизни, иные и ничуть не хуже, чем в прошлом. Не найти было таких слов, чтобы в полной мере описать чувства, с которыми Акира смотрел на небо. Звёзды отражались в его глазах и мерцали, вспыхивая крохотными огоньками. Не объяснить, какую настоящую красоту из себя представляли небеса. Человеческой речи не достичь этого величия, не передать этого восхищения, не описать эту неземную красоту! Что же это? Праздник жизни? Свадьба какого-то божества? Или обычное состояние ночи, которое люди, занятые своими обыденными делами, не замечают, упуская такую невероятную возможность прикоснуться к частичке неизведанной красоты. Широгане, подперев кулаком щёку, смотрел, как в глазах Акиры блестят звёзды и как небесный огонь охватывает его зрачок, и не сдержал улыбку, осознавая, насколько прекрасно сейчас выглядел юный король в своём невинном удивлении. Он был ошеломлён неожиданностью, застигнут врасплох тем, о чём даже не смел подозревать, огорчён, что не смел поднять взгляд настолько высоко, чтобы разглядеть невообразимое ночное небо — и он был прекрасен. Широгане многое готов был отдать ради этого момента: литры терпения, тонны ожидания. Акира так был похож на Рюуко в этот момент... Широгане прикрыл глаза и медленно выдохнул, поднимая взгляд. — Раньше мы с Рюуко часто сидели на крыше и рассматривали ночное небо. Спорили о звёздах, об их происхождении, что они на самом деле из себя представляют, но никогда не приходили к компромиссу. Всегда ругались до хрипоты и ложились спать обозлённые друг на друга, а на следующее утро встречались в одном зале и приходили к заключению, что нет ничего прекраснее россыпи звёзд на ночном небе, и это нас умоляло друг перед другом, потому что в этом мы сходились во мнениях. Акира подозрительно покосился на Широгане, стесняясь поднять на него прямой взгляд. Он чувствовал свою беспомощность перед памятью других синов и реев о Рюуко: Акира его не знал, хоть и ощущал некое подобие сожаления, трепещущее где-то глубоко внутри него. Это чувства Рюуко или его собственные? Порой юный король терялся в этом. — Ты очень на него похож: тоже постоянно споришь со мной. И у тебя такой же живой и глубокий взгляд. Акира резко развернулся, чтобы увидеть, с каким выражением лица Широгане сказал это, ведь его голос не был грустным или сожалеющим. Юный король замер. Истинный смотрел на него с трогательной дрожащей улыбкой, а в его глазах тёмными звёздами мерцали восхищение и притягивающая нежность. — Я вечность ждал, чтобы вновь увидеть эти глаза. Тонкая рука замерцала серебром в свете звёзд, когда Широгане вытянул её из рукава мантии в сторону Акиры. Чувства юного короля смешались. Он хотел потянуться к этой руке и, одновременно, хотел отшатнуться как можно дальше. Но вместо этого Акира просто замер на месте, ожидая, когда Широгане сделает хоть что-нибудь, и когда Истинный потянулся к нему вслед за своей рукой, молодой король ещё и закрыл глаза, в принципе подозревая, что может сейчас произойти. Но вместо всего, что ожидал Акира, его лба коснулись сухие губы — запечатали нежный поцелуй, а на затылок легла рука — пальцы едва коснулись встрёпанных волос. — Всегда держи глаза открытыми, и бояться будет нечего. Ощущение чужого присутствия исчезло, и Акира открыл глаза. Рядом с ним никого не было. Юный король осмотрел всю крышу, но Широгане и правда ушёл. Взглянув на ночное небо, Акира не увидел ни звёзд, ни месяца — над горизонтом занимался рассвет, расчерчивая небеса в краски подступающего дня. Перетекающий жидкий огонь заполнял борозды, прошедшие между облаками, а когда поднявшееся солнце лучами раздвинуло их в стороны, Акира прикрыл глаза ладонью. И подавил первичное желание их закрыть. Как он там сказал? Всегда держать открытыми?