Детектив Грюм

      Ночной Берлин напоминал театр, в котором действующие актеры вовсе не люди, а возвышенные и грациозные здания, живущие насыщенными действиями с огнями тысячей фонарей и живыми, извилистыми, словно змея, расстилающаяся линиями молний по городу, улицами. Одна из них располагалась на окраине Берлина и была забытой декорацией. Из двадцати трех фонарей горел только один, освещающий старую свалку. Ее так и назвали - улица погибших фонарей. Она тянулась от самого края города к холму, который соединял три самых различных слоя общества: бедных, живущих на погибших фонарях, педантов, засевших на улице вечных театров, покрытых многоэтажными квартирами, и богатых, занявших весь холм в своих роскошных домах. Однако, в эту ночь самый знатный особняк был заполнен мраком и ужасом. Из его окон послышался женский крик, разбудивший половину жителей округи.       Воскресным вечером детектив Грюм возвращался домой с премьеры новой постановки «Коты и револьвер» безызвестного автора. Как всегда, один, без лишнего сопровождения, он направлялся к себе домой, ругая вслух бездарных актеров, которых нынче развелось, как крыс. Он снял черную кожаную шляпу с головы и провел рукой по запотевшей рыжей шерсти, напоминавшей по форме прическу обычного мужчины, которым Грюм, к сожалению, или к счастью, не являлся. У него были кошачьи уши, вечно торчащие из-под шляпы, длинные кошачьи усы белого цвета, оранжевая шерсть по всему телу и зеленые кошачьи глаза. Его нос, губы, руки и всё остальное было как у людей. Обернувшись в серое пальто, Грюм укрывался от холодного осеннего ветра и мечтал, как выпьет горячее молоко у себя дома, но в этот момент его отвлек крик. Он не хотел обращать на него внимания, надеясь на то, что ничего серьёзного здесь нет. Эта теория была опровергнута через пять минут, когда полицейские машины с вопящими сиренами приблизились к особняку на холме. «Ох, черт. Меня здесь нет, я призрак, большой шерстяной призрак» - повторял про себя Грюм, отвернувшись от дороги, чтобы его не заметили полицейские. Каждый знал кошачьего детектива, и никто не упустил бы шанса лишить его спокойного вечера у себя дома. - Грюм! – возле него остановилась синяя патрульная машина, и старый знакомый детектива опустил мутное стекло дверцы вниз. - Вы обознались, меня тут нет. – Он надел шляпу обратно и медленно пошел дальше, не обращая внимания на обращение. - Ах ты, подлый котяра! Я же узнаю тебя среди всех помойных котов в этом городе, хотя бы по отвратительному запаху твоего одеколона! – черный собачий нос принюхался к коту и сморщился от противного запаха. - Псина ты поганая, что тебе нужно от меня в воскресенье вечером? - Слышал крик? Хвостом чую, что-то не ладное там. Поедем, разберемся? Потом тебя из дома не вытащишь до утра. – Полицейский открыл заднюю дверь машины, настаивая на присутствии Грюма. - Это просто крик. Может, она увидела таракана? Что вы так всполошились? – детектив не желал даже приближаться к машине. - Это крик из особняка с холма. Ты хоть понимаешь, что почти вся полиция в этом округе обязана будет приехать и самолично расстрелять этого таракана за те деньги, что отстегивают нам эти богачи? - И зачем тебе нужен детектив? Расследовать насильственную смерть несчастного насекомого? Ей Богу, Декс, отстань от меня. - Я тебе говорю, хвостом чую, там что-то не так! – Пес вздохнул, почесав черное ухо. – Я самолично отвезу тебя домой, если там ничего не случилось, и заварю самого лучшего молока! Поехали!       Грюм сел в машину, громко хлопнув дверью. Он понимал, что Декс не отстанет от него. Когда эта блохастая псина поймет, что там ничего серьезного не произошло, будет должен сполна.       Сам Декс был получеловеком, полу-собакой, поэтому они с Грюмом никогда не ладили, но при этом были хорошими друзьями. Когда они приехали к особняку, уже половина отделения полиции было там. Пройдя в дом, они увидели, как патрульные что-то фотографируют, а кучка людей в пижамах, прижавшись к друг другу, смотрели на люстру, постоянно отводя взгляд. - Черт! – Грюм яростно выругался, достав из кармана пачку папирос с кошачьей мятой, когда его друг завилял хвостом, победоносно смотря на кота.       Перед ними, в большой роскошной гостиной, висел труп взрослого мужчины, чью шею обвивала толстая веревка. На лице была белая театральная маска, а сам он был абсолютно голым, что смущало некоторых патрульных девушек. Нужно было снять тело с люстры. Расставив значки по уликам, пару полицейских принялись фотографировать труп, и к этому моменту приехали судмедэксперты. - Что я тебе говорил? – Декс обратился к Грюму, который нюхал папиросу. - Просто заткнись. Сегодня потрясающий день. - Детектив Грюм! – к ним подошел патрульный высокого роста с седыми волосами, собиравший улики из гостиной. – Не знал, что вы тоже тут! - Сам до сих пор в шоке. – Он поднес папиросу к носу в последний раз, глубоко вздохнув. - Не знал, что коты любят табак. – Патрульный почесал затылок, немного растерянно посмотрев на детектива. - Это кошачья мята. – Убрав самокрутку обратно в пачку, Грюм еще раз вздохнул и неохотно спросил у патрульного, какие он нашел улики. - Пока главная улика – это посмертная записка. – Молодой парень передал бумагу детективу, а Декс поглядывал на неё из-за плеча кота. «Мы все играем в пьесах чужих актеров. Джозеф Франклин» - И что это значит? – Спросил пес у патрульного, но тот лишь пожал плечами. - Нужно расспросить жильцов этого дома. – Грюм проследовал в гостиную, желая поскорее со всем этим разобраться.       Декс пошел за ним, оставив патрульного на улице. Когда они вошли в дом, судмедэксперты отправились в машину за лестницей, оставив Грюма и Декса наедине с трупом из богатой семейки. Через секунды зазвенела сигнализация, и двери с грохотом захлопнулись. - Все в порядке? Грюм! Декс! Что случилось? – К ним стучался один из полицейских, пытаясь отпереть ручку двери. - Сам бы хотел узнать. – Разъяренный Грюм посмотрел на людей, стоящих в углу и что-то яростно обсуждающих. - Это защитная система от грабителей. Вероятно, один из полицейских случайно наступил на датчик в саду. Мы в спешке забыли её отключить. – К детективу обратился пожилой мужчина, на вид, семидесяти или восьмидесяти лет. - Ее возможно отключить? – Декс схватил за запястье Грюма, который был готов самолично всех убить. - Нет. Через семь часов она сама выключится. – На лице пожилого мужчины не было ни капли беспокойства по поводу случившегося, что раздражало Грюма еще больше. - Отлично! – детектив посмотрел на свои часы, - До восьми утра я раскрою это дело! Вы! – Он показал пальцем на жильцов дома. – По одному подходите ко мне! Ты! – Теперь же он указывал на Декса. - Сними с люстры труп и положи его уже куда-нибудь!       Яростный шипящий крик Грюма не дал ни малейшего шанса возразить кому-либо его словам. Сам он ушел в небольшую комнату на первом этаже, напоминающую чей-то кабинет. Грюм положил на стол первую улику – предсмертную записку. «Когда я расспрошу каждого, буду знать, что мне следует найти дальше» - промолвил он, глубоко вздыхая и пытаясь сосредоточиться на предстоящем деле. - Можно войти? – в дверь постучалась молодая девушка, которая, не дождавшись ответа детектива, вошла в кабинет и села в кресло, стоящее напротив стола. - Вы уже это сделали. – Грюм облокотил подбородок на скрещенные руки, опирающиеся локтями на стол. Девушка улыбнулась его словам, но ничего не прокомментировала по этому поводу. - Я - Анжела Франклин. – Она протянула руку детективу, но тот даже не шелохнул своими длинными белыми усами. - Детектив Грюм, приятно познакомиться. Перейдем к делу. – он поднял голову и положил руки на стол, взяв записку. – Кем вы приходились убитому? - Женой. – Девушка положила ногу на ногу и без выражения особых эмоций смотрела в глаза детектива. - Вы обнаружили труп? - Нет, его нашла госпожа Маргарет. Она - мать жены его брата. Противная старушка. - Крик был явно молодой девушки. – Подметил Грюм, записывая в блокнот ее показания. - Кричала я. – Девушка мило улыбнулась детективу, совершенно не выдавая признаков страха или скорби по умершему мужу. – Я спустилась вниз, услышав грохот. Госпожа Маргарет упала на пол, увидев Джозефа, а я закричала. - Вы совершенно не опечалены смертью мужа. – Детектив прижал ручку к нижней губе, прикусив ее зубами. - Он для меня муж только по документам. Понимаете, мы - семья актеров. Высший свет, хорошая родословная. Поэтому мой отец, Генрих Франклин, и нашел мне мужа прямо в театре. Мы все актеры в этом мире, даже когда находимся вне театральной сцены. – Анжела вытащила тонкую сигарету из пачки, которая находилась в ее набедренной повязке. – Вы не прикурите? – Грюм достал из кармана пальто, которое так и не снял, войдя в дом, коробок со спичками, и поднес огонек к длинной белой ментоловой сигарете. - Вы не хотели замуж? – поинтересовался детектив, обдумывая ее слова, на что та лишь улыбнулась, элегантно сделав пару затяжек. - Нет, детектив. Понимаете, каждая девушка хочет выйти замуж, встретить своего принца на белом коне, Ромео, что будет петь серенады под балконом, а меня это все совершенно не интересует, если, вместо высокого красивого блондина, не будет красивой девушки, готовой сыграть со мной в совершенно другую пьесу. - Другими словами, вы предпочитаете девушек? – Грюм записал пару строк в блокнот и что-то резким движением вычеркнул. В ответ на его вопрос Анжела кивнула и улыбнулась: наивно, совершенно не смущаясь и не выражая каких-либо других эмоций. - Как вы думаете, за что могли убить Джозефа? - Без понятия. В нашей семье никто не желал ему смерти. Он был милым парнем, смешным и очень стеснительным. Недавно мой отец составлял завещание. Джозеф отказался от своей доли, полностью передав ее мне. Забавный малый, но мне жаль его. Он неплохо играл. - Хорошо, я вас понял. Вы свободны. Позовите, пожалуйста, госпожу Маргарет. – Грюм закончил делать заметки в блокноте и отложил его в сторону, снимая с себя тяжелое и безумно жаркое пальто. Анжела ушла, и через пару минут зашла пожилая женщина со знатной тростью, которая буквально сияла от количества вставленных в нее камней. Детектив встал и отодвинул стул, чтобы помочь госпоже Маргарет, на что она ударила его по рукам своей тростью. - Молодой человек, я, конечно, уже немолодая женщина, но и не беспомощная. – Она уселась на стул и положила обе руки на свою трость. - Я - детектив Грюм, расследую смерть Джозефа. Кем он вам приходился? - Джозеф? Славный малый. Я - мать жены его брата, Леди Сьюзен и Кристофера Франклина. - Запутанная у вас семья. – Детектив что-то все время зачеркивал и, казалось, что-то рисовал. - Все проще, чем кажется. Пожилой Роберт, глава семьи Франклинов, приехал из Америки еще до твоего рождения, милок. У него родилась дочка, хорошая актриса, но с жутким характером. После свадьбы, семья Хартман присоединилась к Франклинам и стала носить их фамилию. Мои сыновья никогда не умели выбирать невесток, особенно Кристофер. Бедная, никому неизвестная простолюдинка, совсем не имеющая отношения к театру или хотя бы к чему-то пристойному. Моя надежда только на внуков. - Госпожа Маргарет. – Грюм перебил пожилую даму, полностью исчеркав страницу блокнота. Такими темпами он не раскроет дело до утра, а часы показывали уже почти четыре часа. – Кто мог желать смерти Джозефу? - Если говорить про членов семьи, то только Кристофер. Остальные же его очень сильно любили. Хороший, добрый, скромный парнишка. Конечно, связи — это хорошо, но хотя бы любовницу достойную имел бы, так нет, он был верен Анжеле до конца своих дней. Бедный Джозеф. - А разве Джозеф не ваш сын? Вы говорили, что вы - мать Кристофера и его жены, Леди Сьюзен, хотя Джозеф - брат Кристофера. – пожилая дама поскрипела искусственными зубами и немного скривила губы. - Он - сын моего мужа, но не мой. Мы никогда не называли друг друга «мать и сын» и обращались друг к другу по именам. Для меня он всегда будет братом Кристофера, но ни как, ни еще одним доказательством измены моего Бенедикта, милого покойного мужа…       Их диалог оборвался громким грохотом откуда-то из помещений особняка, а затем еще более громким ругательством Декса. Детектив Грюм с госпожой Маргарет, как и всё семейство, пошли искать источник данного происшествия. На кухне, стоял, уперев руки в бока над трупом Джозефа, Декс. Видимо, он хотел положить его на стеклянный стол, но не рассчитал сил и уронил. Госпожа Маргарет принялась ругать полицейского, избивая «плешивую псину» тростью, пока Грюм вместе с Кристофером подняли тело Джозефа и осторожно положили на стол. - Женщина! Да вы угомонитесь или нет?! – Декс кричал на госпожу Маргарет, отмахиваясь от достаточно тяжелой трости. - Это такое отношение к умершим у полиции? Мы за это платим вам деньги? – Ее противный хриплый визг резал слух каждому в этом помещении. - Я один снимал его с люстры! Могли бы и помочь! Пока полицейский и пожилая дама спорили, затрагивая уже совершенно посторонние темы, Грюм исследовал тело, расспрашивая Кристофера. - В каких отношениях вы были с братом? - Хороших. Мы редко общались после того, как стали жить здесь. Я постоянно на гастролях вместе с моей любимой женой Сьюзен, а он все время ошивался рядом с Анжелой, которая вероятно не услышала грохота из-за играющего граммофона на втором этаже. – В его голосе слышалась неприязнь, злоба и ненависть к ней. - Ваша мама сказала, что у вас были причины не любить брата. Но, как я вижу, у вас сильная ненависть к его жене. – Грюм рассматривал шею Джозефа. След от веревки был четкий, но он перекрывал тонкую рану, полученную скорее всего до смерти. Детектив не мог утверждать этого точно, так как на теле не было одежды и капель крови. - Мне не нравилось, его отношение к Анжеле. Она не любила его и даже не уважала. Мать, конечно, довольна: богатая семья, но пока он делал все для нее, бегал за ней, она ухлестывала за девушками! Вы понимаете, какой это позор для него? – Кристофер был зол. Но не хотел, чтобы его жена участвовала в разговоре. Когда она хотела добавить, он останавливал ее. - Судя по всему, его убили за три часа до того, как раздался крик. Это приблизительная оценка, я не очень хороший специалист в этом. - Не может быть! – все-таки крикнула Сьюзен - девушка, низкого роста, с бледной кожей, и до чертиков худая, словно из нее высосали всю жизнь и душу. Ее голос отображал состояние: высокий, тихий, даже когда она прокричала, он напомнил трель соловья. – За час до крика госпожи Маргарет, мы с Анжелой и Кристофером сидели в гостиной и пили вино. Потом ушли спать, но никакого трупа там не было! - Он умер точно не раньше, чем два или три часа до крика. – Грюм недоверчиво смотрел на маленькую леди Сьюзен и Кристофера, потирая свои усы. – Простите, а вам сколько лет? 00 - Она совершеннолетняя! – воскликнул Кристофер, понимая мысли детектива. - Ей исполнилось двадцать два года в прошлом месяце. Не судите по виду, Сьюзен - балерина в нашем театре. - Грюм! – Декс обратился к детективу, прерывая их разговор. – Нужно поговорить. Декс отвел детектива в маленький кабинет, в котором ранее Грюм допрашивал часть семейства. - Послушай. Когда вы ушли, и твой отвратительный одеколон не перебивал мне нюх, я учуял странный запах, исходящий от Джозефа. Какое-то масло, лавандовое скорее всего. Запах очень слабый. - Какие еще мысли у тебя по этому поводу? – Грюм спросил своего друга, взяв в руки блокнот со стола и перечитывая полученную ранее информацию. - Кристофер со своей женушкой! Они явно не любили то, как он бегает с Анжелой, которую брат Джозефа терпеть не может. – Декс шмыгнул носом и почесал рукой за ухом, словно пытаясь что-то вытрясти. - Я обнаружил следы на шее Джозефа. Его удушили какой-то острой леской или веревкой, затем повесили на люстру за обычную веревку, пока все ложились спать. – Из уха Декса выпал кусочек мыла. Грюм подобрал его и стал рассматривать. - Его могли убить в ванной. Он висел голым, от него пахло лавандовым маслом, скорее всего шампунем, и в твоем ухе, не пойми откуда, взялся кусочек мыла. - Ты не представляешь, как я его нес до кухни. – Декс задумался, и они с Грюмом пошли на кухню, где Кристофер спорил с госпожой Маргарет. Их спор прервал крик, летевший со второго этажа.       Декс вытащил пистолет и вместе с Грюмом побежал наверх. Слышался шорох, исходящий из дальней комнаты. Ступеньки мешались под ногами. Грюм опередил Декса и пробежал в конец коридора. Он распахнул дверь и увидел, как Анжела, обернутая в белое полотенце, лежит на полу в луже крови, совершенно без признаков жизни. Кровь была будто разбрызгана по комнате. - Анжела! – Детектив наклонился и стал нащупывать пульс на ее руке. В этот момент вбежал Декс. - Боже. – Он посмотрел на Анжелу и на кровавую ванную комнату. – Кто ее мог убить? - Не спеши с выводами. Она жива. – Грюм взял на руки девушку и пошел в другую комнату, чью-то спальню. - Его убили в ванной на втором этаже. Но как тогда так незаметно пронесли труп? - Со второго этажа и повесили же. Посмотри на крепления люстры. Они с трудом держатся. – Грюм оставил девушку на кровати, поручив Дексу привести ее в чувство. На тумбочке рядом с кроватью лежала упаковка от металлических струн. Детектив стал осматривать комнату и нашел шкаф, где хранились маски. Девять подставок - восемь масок. - Что тут произошло? – В комнату зашли Кристофер и Сьюзен, а затем и пожилая дама. - Чья эта комната? – Грозно спросил детектив у опоздавшей толпы. - Моя. – Ответила Сьюзен, которая была готова упасть в обморок от вида Анжелы, лежащей без единого движения. - Что ты делала в момент убийства Джозефа Франклина? – продолжал Грюм, походя к низкой, почти незаметной, девушке. - Грюм, придержи коней! – Декс крикнул на детектива, когда Анжела начала приходить в себя. - Я была в спальне с Кристофером. – Заикаясь отвечала леди Сьюзен, отводя взгляд от Грюма. Она не убивала его! – Крикнул Кристофер, останавливая рукой Грюма. - Сьюзен была со мной. – слабым голосом сказала Анжела, отходя от недавнего обморока.       Анжела рассказала, что они со Сьюзен давно встречались. Кристофер бесился от этого и был готов придушить Анжелу за каждое слово, сказанное ей о его жене. Но доказательств хватило, чтобы понять, что никто из этой четверки не был причастен к убийству. - Ты веришь ей? – Спросил Декс у Грюма, когда тот спустился вниз, обдумывая все слова. - Да. Наверное. Не знаю. – На часах было пол восьмого утра, а у Грюма не было ни единой улики. Он достал из кармана предсмертную записку Джозефа, перечитывая ее несколько раз. К ним подошел Кристофер, который хотел взять бутылку коньяка из бара. - Что это? – спросил брат погибшего, доставая граненный стакан из серванта. - Предсмертная записка. Полицейский нашел ее под телом Джозефа. – Кристофер удивленно посмотрел на Грюма. - Но ее там не было. – Детектив вместе с Дексом были ошеломлены этой новостью. - Ты уверен? – переспросили они оба, практически одновременно. - Да! – он налил коньяк в стакан и сделал пару глотков. – Крис лично осматривал тело, когда приехала полиция. - Крис? - Наш дворецкий. Никогда не доверял служащим полиции. Жаль, что он остался за дверью. Высокий парень с седыми волосами. Он разговаривал с вами, прежде чем захлопнулась дверь.       Часы пробили восемь утра, и замок на двери был открыт. В гостиную вбежал отряд полицейских, всю ночь дежуривших у двери. Когда Грюм побежал искать среди них Криса, полностью уверенный, что тот сбежал, то увидел его в патрульной машине с наручниками на руках. Как потом выяснилось, его задержали через пару минут после того, как сработала охранная система, которую активировал сам Крис. Он рассказал полицейским, как перерезал Джозефу горло гитарной струной в ванной. Месяцами он хотел добиться Анжелы, приходил по ночам, когда Джозефа не было дома, но все безуспешно. Муж Анжелы был зол, когда узнал, что хотел сделать Крис, и они подрались. После чего Джозеф ушел в ванную, а Крис в комнату Сьюзен. Там он взял маску, веревку и металлическую струну. Дворецкий не ожидал, что тело так быстро найдут. Не успев сменить одежду, Крис быстро написал записку и принес ее детективу Грюму, о котором и так знали все. Затем, активировав сигнализацию и заперев всех сыщиков в доме, хотел сбежать. Полицейские задержали его и допросили. Последней фразой допроса была: «Мы все играем в пьесах чужих актеров».       Грюм сел в машину, и Декс отвез его домой. На предложение выпить по стаканчику виски и молока, детектив послал пса куда подальше до следующего дела. Сейчас ему нужно было все обдумать и хорошенько поспать. Противное ощущение, что его использовали, что просто наблюдали за его «игрой», убивало его. Актер безызвестной пьесы «Детектив Грюм с улицы погасших фонарей». Он даже успел обдумать, какой оркестр играл бы фоновую музыку и каких бы он взял актеров на различные роли. Быть может, на премьере ему бы аплодировали, а может, и закидали бы старыми башмаками. Ему было все равно. Использованный актер бездвижно лежал на кровати, ожидая, когда новая сцена позовет его, и бешеный пес принесет очередную партитуру.