623 дня до битвы за Джеонозис
Скирата проснулся, лёжа на спине, почувствовав, как что-то неприятное стекает по левой щеке. Его первой мыслью было, что кто-то долго и усиленно стучал по его голове, пока он был без сознания. Тело неприятно ныло в нескольких весьма странных местах, и голова, казалось, всё это время намеренно ударялась обо что-то жёсткое. Первые предположения стремительно сошли на нет, когда Кэлу всё-таки удалось открыть глаза. Он был в кровати. Какого шаба он до сих пор здесь делал? Скирата резко вскочил, но сразу же обхватил края матраса, опустив голову на колени: ему не терпелось проветрить комнату; в ней пахло мокрой шерстью и плесенью. Он попытался вспомнить всё, что мог упустить и забыть, что могло бы быть источником столь неприятного аромата. В конце концов, это бы пришло к нему. Сейчас он должен был оторвать шебс от кровати и вернуться к работе. Он и так уже подвёл своих мальчиков, позволяя себе валяться в тёплой постели. Когда ему всё-таки удалось подняться и встать на обе ноги, ещё один насущный вопрос не заставил себя долго ждать. Перед тем, как пойти к ученикам, нужно было освежиться. По привычке повернув налево, туда, где располагалась ванная, Скирата чуть не врезался в стену, вовремя остановившись. Он выругался на трёх известных ему языках, не понимая, как могло произойти, что бы заставило его потеряться в собственной квартире? Он потряс головой, пытаясь вернуть мыслям ясность, но взгляд неожиданно остановился на кое-чём очень и очень тревожном: броневые пластины, аккуратно сложенные в противоположном углу, там, где, как правило, лежал его собственный золотистый бескаргам. Чёрные броневые пластины. Абсолютная паника окончательно прояснила происходящее: за окном сквозь сильный, бесконечный дождь виднелся совершенно другой серый пейзаж. Кэл не мог сказать, чем именно этот шторм отличался от всех остальных, на которые можно было смотреть из других таких же квартир; он всего лишь знал это, ощущая мрачную, болезненную уверенность. Кровать была немного длиннее и размещалась правее от двери, чем его; ворс серого ковра был непривычным для ног; ванная располагалась с другой стороны. Кэл мог слышать разбивающиеся за закрытой дверью брызги. Он почувствовал, как каждый мускул в низу живота непроизвольно сжался и как липкий пот появился на его груди. Маленькие, размером с бисеринки, капли появились над верхней губой, на щетине и по линии роста волос. Был бы Скирата верующим, он бы помолился. Так как он им не был, его больше заботил своевременный побег от того, кто оккупировал ванную. Задача становилась всё сложнее из-за того факта, что поблизости не было никакой одежды. Он окинул взглядом всю комнату в поисках хоть какой-нибудь ткани, чтобы прикрыться и совершить финальный бросок до своей квартиры. Кэл увидел пару чёрных штанов и едва успел натянуть их, как дверь в ванную открылась. Он повернулся, больше всего на свете желая держать в руке любимый трёхгранный нож, встал в боевую стойку как раз тогда, когда в комнату зашёл Вэлон Вэу. Вечный соперник прекратил не спеша вытирать свои волосы небольшим полотенцем и зло глянул на Скирату. — Приятно видеть, что ты испытываешь гораздо меньше дискомфорта и неприятных последствий с прошлой ночи. Боюсь, моя устойчивость к тихаару несколько слабее… развита, чем твоя. И сейчас я не в том настроении, чтобы бить тебя. — Сказав это, Вэу вернулся к вытиранию волос и плеч, садясь на кровать довольно жёстко, так, как он привык это делать. Скирата выпрямился и немного расслабился. Вэу вроде бы не собирался останавливать его, но, тем не менее, он сидел между ним и дверью. Этот факт вместе с осознанием того, что Мирда не было поблизости, слабо выводил накопившийся за последнюю минуту адреналин. Кэл медленно пошёл вдоль стены, стараясь не спускать глаз с двери и Вэу, а также следить за временно отсутствующим Мирдом. «Долговязый» по-прежнему не сделал ничего, чтобы его остановить. Вэу просто сидел, положив мокрое полотенце на плечи, вероятно, погрузившись в свои мысли. Скирата был на полпути к выходу и уже почти вышел в коридор, как Вэлон поднялся. Лишь гордость не позволила Кэлу сорваться с места и убежать подобно нашкодившему мальчику. Его глаза невольно округлились, когда Вэу несколько раз потянулся, и продолговатые мышцы его туловища гипнотически сокращались и удлинялись, когда посмотрел на полотенце, свободно обёрнутое вокруг его пояса, так и норовящее соскользнуть с узких бёдер. Пришло очередное непонимание, связанное со штанами: они слишком стесняли движения. Нет, в первую очередь Кэла волновало, что он здесь делает. В голове появилось очевидное объяснение, и Скирата впервые в своей жизни испытал страх, близкий к предобморочному состоянию. Он прислонился к стене и уронил лицо на ладони. Вэу это заметил (конечно, невообразимый чакаар не мог не заметить), и сделал шаг к нему навстречу. Кэл зарычал как загнанный в угол гандарк. — Прошлой ночью мы… слегка перебрали…и, — после этих слов в горле запершило, хотя подобной проблемы никогда не было. — Я думал, всё очевидно, ди’кут! Этого никогда не происходило и не могло произойти. Только не с тобой! — Кэл не смотрел на Вэу, но ему казалось, что он мог слышать, как тот закатил глаза к небу. — Могло быть и хуже. Скирата издал непонятный, рявкающий звук, похожий на что-то среднее между смехом и удушьем. Вэлон сделал то же самое, оставаясь при этом равнодушным. — Это мог быть Прист. Кэлу удалось выдавить из себя смешок, хотя и вымученный, натянутый. Он также хорошо различил мрачную усмешку в голосе Вэу. — Или Фетт. Он был технически точен: наступила бы куда большая неловкость, если бы пришлось проснуться с Феттом, и, вероятно, вообще бы никогда не проснуться, если бы рядом оказался Прист. Но то, что он проснулся с Вэу по-прежнему было неприятным, хотя и не самым худшим из того, что вообще могло произойти. Если Кэл действительно периодически страдал от одиночества, он мог бы обратиться к Брэлор, Тай’хааи или даже Гиламару. Что заставило его спать с Вэу? Ещё одна мысль пришла в голову, и он обернулся, презрительно уставившись на товарища-сержанта, обеспокоенного и смущённого. — Что именно заставило тебя… со мной, нер вод? Ухмылка исчезла с лица Вэу, будто её никогда и не было. Он сердито посмотрел в пол, как будто хотел выпугать его, отвечая. Когда Вэлон наконец начал говорить, его голос оказался гораздо мягче, чем слух Кэла мог себе это припомнить; он звучал почти нежно, а на деле вызывал смутную тревогу. — Тихаар делает с людьми странные вещи… и… ну… В дверь позвонили; оба вздрогнули. Скирата почувствовал панику и стыд: вражда и злость вернулись слишком рано. Вэу приказал ему оставаться на месте, прежде чем обратиться к человеку по ту сторону, чтобы выиграть хотя бы немного времени. Кэл отошёл, не позволяя себе слишком много думать о столь желанном побеге, в то время как Вэлон отвлёкся, пытаясь найти хоть какую-то одежду вместо соблазнительного полотенца. Скирата прогнал эту мысль в тёмные закоулки своего подсознания, откуда она и взялась. Через несколько секунд ругательств и метаний от одного ящика к другому, Вэу надел облегающие штаны и рубашку, которые обычно носил под бронёй. Ещё раз Кэл отказался от мыслей о том, чтобы оборвать цепляющуюся за всё ткань на своих ногах. Вэлон бросил на него взгляд, наполовину раздражённый, наполовину участливый, дающий понять, что он делает отнюдь неблагодарную работу, скрывая эти спекуляции. Скирата позволил себе высокомерную усмешку, когда Вэлон последовал к двери. Вонте Терво ждала в коридоре вместе с потерявшимся стриллом. Мирд сразу же прыгнул в объятия Вэу, радостно ворча и обнюхивая его. Из-за всего этого шума Скирата мог разобрать лишь отрывки разговора. Ему удалось узнать, что день назад Мирд сопровождал Терво на охоте в одном из городов, стоящих на сваях. Эта новость заставила Кэла задуматься о том, какой же на самом деле была мотивация Вэу, и было ли всё произошедшее спланировано. Когда Вэлон вернулся в комнату, закончив разговор, интерес по-прежнему не угас. Скирата чуть было не спросил, но запнулся на полуслове, различив на лице «обязанного» товарища то ли смущённое, то ли мрачное выражение. Он решил, что Вэу и так чувствовал себя неловко из-за весьма щекотливой ситуации, в которой они оба оказались, и именно поэтому предпочёл не уточнять детали. Было бы ещё хуже вспомнить всё в подробностях, чем вообще не знать. Вэу вернулся на то самое место, на котором стоял, когда их прервали. Он сконцентрировал свой вес в положении, удобном для предполагаемого выпада, и встал в боевую стойку, чем несколько расстроил Скирату. Мирд сидел в дверях, водя глазами от хозяина к недружелюбному гостю; во взгляде стрилла читалась некая растерянность. Кэл демонстративно откашлялся, желая нарушить неудобное молчание. — А где… эм… ну, где именно мой бескаргам? — Он нервно сглотнул, будто вынужденный задать этот вопрос: каждый уважающий себя мэндо не имеет права терять броню ни при каких обстоятельствах. — Я запер твой бескаргам в стенном шкафу в прихожей, когда проснулся. Не думаю, что ты предпочёл бы рискнуть и дать возможность кому-то увидеть его здесь. — Сказал Вэлон с нотой подавленности; Кэл не имел ни малейшего желания знать, почему он сказал это так, а не иначе, и только кивнул в ответ. После короткого перерыва Скирата не хотел казаться поспешным, решая очередной насущный вопрос. Одев броню, он посмотрел в сторону спальни: Вэу сидел на корточках, поглаживая и ласково теребя шею Мирда. Кэл рассеянно нахмурился и какое-то время смотрел на них, пока не смог выбрать из всех вертящихся в голове слов нужные: — Ворэ. За то, что присмотрел за моей бронёй. Вэу даже не поднял взгляда, продолжая играть с любимцем: последней реплики оказалось достаточно, чтобы уйти. Когда Скирата уже ступил ногой в коридор, его окликнули: — Я рассчитываю получить штаны назад. Яростный и униженный, Кэл развернулся; никто не мог услышать сказанных слов, а двери захлопнулись до того, как он смог ответить чем-нибудь язвительным. Какое-то мгновение он постоял перед квартирой, но потом резко развернулся на каблуках и направился в сторону столовой и тренировочных залов. Он бы предпочёл оказаться в вонючих недрах корелианской Преисподней, нежели снова дать Вэу такую власть над собой.412 дней после битвы за Джеонозис
Скирата проснулся, лёжа на животе, почувствовав в ногах неприятное покалывание из-за долгого отсутствия циркуляции; почему-то они находились в неестественном, неудобном положении. Приподнявшись на локте, он посмотрел на то, что их придавило, и выругался: — Шаблов осик.… Только не снова.