Драблы на разные темы

Чахотка стояла у изголовья кровати больного. Он ей был до тошноты противен. Такой слабый и беззащитный. За это его хотелось убить. Она протянула костлявые руки, чтобы заполучить ненавистное существо в объятия своей власти, но тут же по ним получила. Нехотя пришлось бросить затею — Чума не любит делиться. _____________________________________________________________________________________ И только ожигая кому-то щеки, колючий снег понимает, что живет. Хотя и живет он не для того, а чтоб создать прекрасное белое полотно, уникальное в своей идеальности и преступное в своем безрассудстве. Наверно, даже весной снег верит, что ни когда не растает, что теплое солнышко никогда не коснется его поверхности и не растопит ее, уродуя холодное покрывало. А между тем наступает весна. Снег никогда не понимал, почему люди так радуются ее приходу, ведь она открывает далеко не идеальный мир, который снег пытался скрыть и приукрасить. А люди все равно ее любят. Вот уже и расстегивают пуховики и куртки, и одеваются легче, а снегу приходится тесниться между двумя большими лужами, прятаться от грязи и тепло вспоминать холодную вьюжную зиму. Он искренне считает, что зима единственно прекрасное время года, хоть и знает только два. Наверно он даже делит всю свою жизнь на две части: зима и весна, так словно они сродни жизни и смерти. Но весна ласково улыбнется глупости забывчивого снега, а уходящая зима нежно погладит по головке и подарит последние морозы. Они-то прекрасно знают, что растаявший снег весело потечет ручьями к лету, а потом прольется осенними ливнями и снова станет собой. Но только тихо… не говорите снегу, вы ведь не хотите испортить ему сюрприз. _____________________________________________________________________________________ «Равнодушие… вот то, что уничтожит этот мир. Человек рождается и умирает. ОН несет свое никчемное существование на всем протяжении того отрезка времени, который ВЫ, люди, почему-то называете жизнью. Только люди, слабейшие из существ населяющих этот мир могли назвать это безобразно пустое бытие таким красивым именем как «жизнь». Ни одна раса не смогла так опуститься и одновременно подняться над остальными… ни одна раса не способна совмещать в себе как низшие из пороков, так и живительнейшую из сил … и ни одна из рас не смогла выжить, столкнувшись с НИМИ… я последний. ОНИ уничтожили, перешагнули и забыли,… вот почему я должен поступить умнее, чем мои сородичи: я не стану вмешиваться в ИХ жизнь, я пройду рядом с НИМИ и когда придет мое время, я умру…» «Ночь — мое любимое время суток, когда небо становится черным, а луна покрывает его белой дымкой. Сегодня я иду по пустым улочкам. Мне здесь нравится. Здесь темно. Кроме луны улицу освещают только два фонаря по ту сторону дороги. Там. Девушка идет… Она красива: длинные светлые кудри струятся по плечам и ложатся стройными рядами на белую блузку, заправленную в узкую юбку. Она весело смеется, видимо над какой-то веселой фразой, метко и вовремя брошенной ее собеседником. Она еще не знает, что только один шаг отделяет ее от смерти. Поздно… белая блузка окрасилась в багровый цвет, не слышно смеха. Только хладный труп на асфальте и нож в груди…» «ВЫ можете обвинить меня в том, что я не помог ей, а ведь я, бесспорно, мог спасти ей жизнь, но… я поклялся. Нет, я просто не захотел. А ВЫ? Да, ВЫ, те, кто слышал ее предсмертные крики и мольбы о помощи, что ВЫ сделали для нее? Ничего. ВЫ закрыли покрепче окна только для того, чтобы не слышать, отгородиться от этого мира, чтобы успокоить свои мышиные душонки иллюзией беззаботной и спокойной жизни, только для того чтобы сохранить СВОЙ пустой и никчемный мирок. ВЫ сами посадили себя в тюрьму, из которой один выход – смерть. Так какое ВЫ имеете право обвинять меня хоть в чем-то?!» «ВЫ — те, кто убил тех, кто хотел ВАМ помочь. ВЫ уничтожили свой последний шанс. Теперь я только наблюдатель, но ВАШИ жизни для меня столь же бесценны, как и раньше. Только теперь спасти себя должны ВЫ сами». «Возможно, ВЫ все-таки хотите узнать мое скромное имя. Только вряд ли оно ВАМ где-нибудь пригодится, но если ВЫ все же хотите, то позвольте представиться, меня зовут — Люфирос… нет, нет мое имя просто Люфирос, но ВЫ не беспокойтесь, я не обижусь, даже если ВЫ его тут же забудете. Я привык…» «ВЫ все-таки запомнили… я рад. Наверно, сейчас я даже улыбаюсь». «ВЫ хотите знать, нет ли у меня какого-нибудь желания? Есть… но, боюсь его уже не исполнить». «Понимаете… правда? Я счастлив». «Ночь — мое любимое время суток, когда небо становится черным, а луна покрывает его белой дымкой. Сегодня я иду по пустым улочкам. Мне здесь нравится. Здесь темно. Кроме луны улицу освещают только два фонаря по ту сторону дороги. Там. Девушка идет… Она красива: длинные светлые кудри струятся по плечам и ложатся стройными рядами на белую блузку, заправленную в узкую юбку. Она весело смеется, видимо над какой-то веселой фразой, метко и вовремя брошенной ее собеседником. Она еще не знает, что только один шаг отделяет ее от смерти. Девушка, ВЫ знаете, я был не прав… я не могу оставаться равнодушным к судьбам других людей и оставаться наблюдателем, когда вокруг целый мир, пустоту которого я тоже могу заполнить кусочком собственного счастья. А сейчас я улыбнусь (ВЫ наверно заметили, что с ВАМИ я стал чаще улыбаться) и предложу ВАМ прогуляться в другую сторону от того места, где один шаг отделяет ВАС от смерти…» _____________________________________________________________________________________ Вначале было слово, и это слово было – «человек»… Слово «друг» было вторым… …………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………. На город опускается ночь. Моросит дождь. Во тьме пустыря силуэт. Силуэт юноши с белыми волосами и серыми глазами, силуэт юноши с белыми крыльями ангела. Он смотрит на хмурое небо. Что он хочет там разглядеть — в затянутом облаками небе? На этот вопрос может ответить только другой юноша потому что, он, как и тот, что с крыльями ангела, тоже смотрит на это небо, боясь пошевелить черными крыльями демона. Демон и ангел… На небе, словно оса, пронеслась молния, остановилась и, в ту же секунду, разошлась по нему трещинами. Потом послышался глухой удар грома, и… ангел упал, он умер, как умирает в нас добро, когда душой завладевает азазэль… В городе ночь. Моросит дождь. Во тьме пустыря два силуэта, один с крыльями ангела, другой с крыльями демона. Демон сидит на мокрой земле, склонившись над телом ангела. Он не празднует смерть души, он оплакивает гибель товарища, с которым он уже семь лет ведет человека от начала его жизни. Он знает, что скоро и он уйдет вслед за своим другом, ведь тьма не победила свет, просто в человеке умер человек… …………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………. Было и третье слово, но его никто не услышал, ни ангелы, ни демоны, ни тем более человек. И только ветер, запутавшись в ветках старого дуба, прошептал «верность»… _____________________________________________________________________________________ Он сидел на стуле, она сидела на подоконнике. Он смотрел в кружку с чаем, она смотрела в окно на птиц. Он комкал скатерть, она рвала его рукописи. Он вложил в них душу, она ее вынула. И так могло продолжаться еще долго, но его мучил вопрос, а ответ знала только она. — И все же, за что я тебя люблю? – спросил он. Тонкие пальчики слегка притормозили, но потом с новой силой начали отрывать кусочки от листка бумаги… — за ум, красоту и ангельский характер – сказала она, улыбаясь куда-то вдаль… Едва приложившийся к кружке писатель поперхнулся, а Муза дорвала рукописи и, как всегда забыв попрощаться, шагнула в неизвестно каким образом открывшееся окно. Снова ушла, оставив после себя разбитые чашки и порванную бумагу. Снова растоптав его талант. Снова бросив его одного. Но ушла, оставив мечту, что когда-нибудь она не будет так отчужденно сидеть на подоконнике, уничтожая его творения, а будет рядом, чтобы подхватить его идею и одарить ее крыльями. И ради этой мечты он будет жить, несмотря на то, что прекрасно знает, какая же эта Муза сука! _____________________________________________________________________________________ Занятия закончились. Мы с подругой вышли из аудитории. Сегодня я с ней не пошла. Мне захотелось побыть одной, поэтому я пошла через парк к железной дороге. Как обычно, там никого не оказалось, только какой-то парень, прислонившись к забору, шарил по карманам своей бесформенной куртки. Хотя мой путь лежал мимо него по переходу через рельсы, я остановилась, чтобы посмотреть. Если меня спросить сейчас, то я не смогу ответить что же все-таки меня в нем привлекло – я просто стояла и смотрела: на дырявые джинсы (так что ли модно?), куртку и бутылку пива на земле. — У тебя есть сигареты? -Я не курю… -Ясно… пиво будешь??? -Я не пью пиво… -Да. – Совершенно не впопад… Он сел на землю и открыл бутылку… Я же побрела дальше до ближайшего ларька (почему – то пересохло в горле). В ларьке добрая тетенька продала мне спрайт и сигареты (зачем я их вообще купила?) потом вернулась к нему и села так же на землю под забором. Я положила сигареты между нами и начала потихонечку отпивать из бутылки. Нам не о чем говорить – мы друг-друга не знаем,… поэтому я пила, а он курил… Если вас волнует, что же было дальше, то я вам отвечу: «дальше было одиночество».