Безумие сквозь века

Майкл никогда не забывал её карие глаза, слегка вьющиеся длинные волосы, тонкие бледные кисти рук и запах… Даже спустя тысячелетие он чувствовал подле себя её восточно-пряный густой аромат: сочетание гвоздики, иланг-иланга и ванили. Лишь храня в памяти её прекрасный образ, он не сходил с ума, словно находил в нём спасение и отдушину. Весенним утром она как сильный морской ветер стремительно ворвалась в его жизнь, сбивая с ног. Мило улыбнувшись, она сбивчиво извинилась и, словно бабочка, к которой подносят палец, чтобы прикоснуться, так же стремительно упорхнула. Майкл готов был поклясться, что только что почувствовал приятный легкий холодок на своем лице, будто она была ветерком и по воле его желания прикоснулась к нему. — Ты здесь, любимая? — прошептал он, закрывая глаза и откидываясь на спинку стула. — Я знаю, ты здесь. Ты никогда меня не покидала. Он любил её. Любил настолько сильно, что сердце разрывалось от боли, когда он видел, как она — молодая и невероятно красивая! — гуляет с юнцами, недостойными её. Майкл поклонялся ей, словно божеству. Но она не смотрела в его сторону, попросту не замечая. От неразделенного чувства внутри разгорался нешуточный огонь ярости, сокрушительный, всепоглощающий. Он охватывал его, и опьяненный своими эмоциями, Майкл вымещал злобу в боях. Так, он стал одним из самых сильных мужчин в клане. И она впервые взглянула на него. Он любил её. Любил настолько сильно, что был готов ради своей женщины на всё. Он не считался ни с кланом, которому был достаточно предан, ни с природой, против которой он пошёл. Майкл убедил её, что сила, данная ей от рождения, сможет защитить их семью от опасности, которая таилась в лесу, где проживало соседнее племя. Каждую полную луну люди, живущие там, превращались в монстров. Именно они были причастны к смерти их сына Хенрика. Боль утраты обострила все чувства, и она, ведомая им, пошла на всё, чтобы уберечь свою семью. Так они сотворили иных монстров из своих детей. Он любил её. Любил настолько сильно, что однажды убил. Узнав о предательстве со стороны любимой, Майкл почувствовал, как рушатся стены спокойствия, воздвигнутые им с таким трудом после смерти сына. Она обманывала всю жизнь, изменив ему с монстром, от которого родился сын Никлаус. На лбу Майкла вздулась вена, а на висках выступили первые капельки пота. Он помнил, как она задыхалась под ним. Слезы любимой стекали по его пальцам, когда он с силой сжимал ее горло. Вдруг раздался хруст, и её тело обмякло, а карие глаза безучастно смотрели на него. Майкл оставил её тело в их доме, который отныне был навсегда разрушен. И на остатках прошлой жизни он поклялся ей, что уничтожит всех монстров. Свеча на столе потухла, но Майкл даже не пошевелился. — Прости меня, Эстер, — он потер переносицу, поднимаясь со стула. Майкл приехал в Новый Орлеан, чтобы убить бастарда любимой — Никлауса, и найти остальных детей. Пришел час расплаты, и каждый из них ответит… Ведь он любил её.