Вудхауз и Гроунинг

По непонятным причинам, больше всего Эггзи тогда поразила поилка для грызунов прикрученная алюминиевой проволокой к отнюдь не алюминиевой решётке. Хотя поражаться было чему и помимо этого - свет проникал скудно, сквозь узкое и смехотворно маленькое окошко под самым потолком, но и этого света было достаточно, чтобы оценить их камеру. Одну камеру на двоих, разделённую прочной решёткой. Той самой, к которой была прикручена поилка и оказались прикованы они. Камера казалась неприлично просторной, неприлично современной, со всем этим хромом и монолитными белыми стенами, и парадоксально средневековой в своём бесчеловечном комфорте. Хотя говорить о комфорте в данной ситуации, наверное, было бессмысленно. Отсмеявшись, а точнее отхихикавшись, Эггзи облизнул пересохшие губы и попытался вывернуться, чтобы посмотреть на Гарри. Вывернуться не удалось, зато он почувствовал тепло, вернее отсутствие человеческого тепла, когда отстранился от решётки. - Ты за моей спиной? - спросил он. - Да, - откликнулся Гарри. - Тебя тоже раздели? Раздался смешок: - Да, меня тоже раздели. - Бля, - Эггзи устало стукнулся затылком о решётку и пожаловался, - холодно. - Нет, пока ещё нет. - И что это значит? - Климат-контроль. И тут Эггзи осенила догадка: - Вот говно... - Именно, - согласился Гарри. - И сколько у нас времени до более радикальных методов? - Сложно сказать, - после паузы ответил Гарри. Наступила тишина, Эггзи поёрзал, пытаясь устроится удобнее. Устраиваться удобнее голышом на гладком не менее голом полу, категорически не получалось. Эггзи вздохнул и поинтересовался: - Как думаешь, если я покричу, нас услышат? - Может быть, даже увидят. - Наверное, тогда стоит покричать. На эту реплику Гарри не ответил ничего, зато Эггзи различил лязг цепи наручников и тихий смех. - Могу спеть, - после недолгих раздумий добавил Эггзи, - я отвратительно пою. Может, у них кровь из ушей пойдёт... - Ты не настолько плохо поёшь. - Тебе-то откуда знать. - Я много чего знаю. - О, - развеселился Эггзи, разыгрывая раздражение, - начинается. Знаешь, переплюнуть в этом... нашего общего знакомого тебе всё равно слабо. - Как быстротечно время, как быстро мы перестаём быть кумирами для своих подопечных. - Не переживай, у тебя множество талантов во множестве других областей. Я уверен, ты отлично играешь в гольф. В те дни, когда не забываешь принять свои таблетки.. от всего. - Сколько, по-твоему, мне лет? - Да хер его знает, я бросил школу до того, как мы начали изучать десятизначные числа. На этом их бессмысленный диалог прервался. Посреди монолитной стены внезапно открылся проход, в камеру ввалилась толпа фигур, а в следующую секунду в тело Эггзи впилось сразу несколько пуль электрошокера. Что было дальше, он осознавал с трудом. Просто в какой-то момент он оказался в тесной камере со слепящим светом, который, казалось, шёл сразу и отовсюду. На него орали, били по щекам и что-то спрашивали. А Эггзи, вот в чём была ирония ситуации, даже не понимал, что именно от него хотят. - Не знаю, не знаю, не знаю, - как заведённый повторял он, - не знаю я вашего китайского! Я, блядь, нихера не знаю, чего вы от меня хотите. Ублюдки херовы... Китайский он на самом деле знал. Но не этот странный диалект, в котором была сотня знакомых слов, но почему-то они упорно не складывались в хоть сколько-то понятную словесную картину. Потом, его, потерянного и дезориентированного, снова потащили в камеру. Полуприкрыв глаза, Эггзи осматривался на ходу, на всякий случай запоминая всё. Впрочем, запоминать было не так уж много чего. Его втащили в камеру, пристегнули к решётке, а через пару десятков секунд, судя по шуму, втащили и Гарри. - Херовы китайцы, - пробормотал Эггзи, - говорят на своём херовом китайском, как будто я могу его знать! Последние слова он завопил, стараясь произвести в первую очередь, впечатление на ребят у прослушки. - Это чаошань. - А звучит как китайский. - Диалект. - Ты его знаешь? - Знаю как он звучит. - Заебись. Эггзи прикрыл глаза и на всякий случай попытался пустить слезу и даже пару раз очень натурально всхлипнул. То, что камер не было видно, не значило что их и в самом деле нет. Передохнув, он потянулся к поилке. - А вода на вкус гадкая, - скривился он. - Застоялась. Односложные ответы Гарри начинали его беспокоить, это было вовсе не в его стиле. Даже если их и прослушивала сотня ёбнутых китайцев. - Ты в порядке? По-видимому, почувствовав причину беспокойства Эггзи, на этот раз Гарри постарался выдавить из себя чуть более полутора слов: - Насколько это вообще возможно в нашей ситуации. И это на некоторое время его успокоило. Спустя час, а может и два, а может быть всего пятнадцать минут Эггзи вновь не выдержал: - Как думаешь, когда они догадаются притащить переводчика? - Скоро. - Ты опять ушёл в режим экономии энергии? В ответ раздался тихий смешок и такое же тихое: - Я всё ещё отхожу от транквилизатора. Гремучая смесь. От неподвижного сидения затекало всё тело, Эггзи пытался ёрзать, и, судя по звукам с той стороны, Гарри тоже периодически менял положение тела. И судя по всё тем же звукам получалось у него гораздо аккуратнее, чем у самого Эггзи. Он, конечно-же, упустил тот момент, когда заснул. Однако момент пробуждения был ярок и незабываем, как фейерверк Валентайна. Эггзи испуганно вынырнул из сна от смешанного грохота и музыки, и мерзкого металлического лязга. - Что... что за хрень? - Нам не дают спать, - коротко ответил Гарри и Эггзи захотелось застонать. По крайней мере, это значило, что у них был реальный шанс выжить. Пытка лишением сна была достаточно жестокой и действенной, но и времени занимала куда больше, чем простое привычное насилие. - Ссать хочу, - сказал Эггзи в пространство. - Делай то, что необходимо. - Мерзко. - Мы в плену, поверь, мальчик мой, будет ещё гаже. Это было действительно мерзко и гадко, и мокро, а потом и холодно. Он даже успел порадоваться тому, что им не оставили одежды. Следующие несколько бесконечностей прошли с тем же унылым разнообразием - шум, вспышки света, темнота, неподвижность и вонь. В очередную свою фазу бодрствования, Эггзи сосредоточился и прикинул, сколько времени они тут провели. По всему выходило, что достаточно. Взгляд скользнул по ровно светящемуся окну. - Сдаётся мне, это не окно. - Так и есть, - согласился Гарри и в этой его реплике Эггзи различил отчётливое саркастичное "ты крайне наблюдателен, Эггзи". И от этого невысказанного сарказма, даже почувствовал себя как-то лучше. - Ты никогда не смотрел Футураму? Эггзи буквально кожей ощутил эту тишину и замешательство Гарри. - Нет. - Отлично! - просиял Эггзи, - скоротаем время за пересказом. *** -...и понимаешь, есть там отличная девчонка, Лила, красавица, умница, боец отличный, и вот она романтика - рукой подать, но нет. Суровый броманс и хоть ты тресни. А всё знаешь почему? Из-за этого хренососа Бендера, вот так глянешь, и на первый взгляд - робот, чудо техники, смотри и восхищайся, а на самом деле, он та ещё сука. Честное слово, пиздабол редкостный, но охуенный. И, главное, сам это знает. И то, что охуенный, и то, что Фрай на него запал со второго взгляда. Но всё, чего может ожидать Фрай, это пиво в пабе, спасение мира, или, на худой конец, парная драка с толпой пьяных ублюдков. Всё в том же пабе. Заебись, свиданка. - Меня до глубины души восхищает твой словарный запас. - Да, меня тоже. - Я думаю, этот Бендер вовсе не такой мудак, каким кажется, и он просто думает, что они с Фраем слишком разные, они из других веков и Фрай... человек. - Да, наверное, ему не помешало бы вкрутить пару винтиков, для лучшего понимания, так сказать... - Надеюсь, этого никогда не случится, - серьёзно прервал его Гарри, - Фрай cлишком хорош сам по себе, вовсе не стоит ему портить себя, вкручивая... чуждые ему детали. - Как будто ты знаешь, что... - Эггзи перевёл дыхание и проглотил остаток фразы, которая свела бы на нет все их старания, - ты даже не смотрел. - Но ты очень хорошо пересказывал. Талантливо. *** Перед следующим допросом их разбудили неординарно. Откуда-то с потолка брызнула противно пахнущая химикатами и едва тёплая вода. Секунд тридцать она хлестала из стороны в сторону отмывая Эггзи (а заодно и Гарри) от вони пота, мочи и усталости. После чего ему всадили что-то в шею, отковали от решётки и потащили. На этот раз в беседу включился седой китаец с блестящим английским, который, впрочем, компенсировался чудовищным акцентом. Эггзи нещадно и старательно тупил, делая вид, что не понимает вопросов, постоянно переспрашивал, орал и плакал. Ни один из китайцев, тем не менее, не был впечатлён. Эггзи даже почти разуверился в своих актёрских способностях. - Назови своё имя, - который раз повторил седой. - Сэм, Сэм Стоппард, - который раз ответил Эггзи, - я не понимаю, не понимаю, я не знаю что вы от меня хотите! Я Сэм Стоппард из Кардиффа, я по работе здесь, не знаю за кого вы меня принимаете... Прочувствованный монолог прервала затрещина. Эггзи шмыгнул носом и сплюнул на пол кровью. - Мне нужно ваше настоящее имя и настоящая цель прибытия в Китай. - Я Сэм Стоппард, и я не знаю что вам ещё сказать. Я не знаю за кого вы меня принимаете, я ни черта не знаю, свяжитесь с консульством, с моей семьёй, они заплатят выкуп, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - он снова заплакал глотая слова и слёзы. - Как зовут твоего друга? - Он мне не друг. - Как зовут твоего друга? - очередной вопрос подкреплённый пощёчиной. - Генри Раш, его зовут Генри Раш, и он мне не друг. Мы просто коллеги, я ничего не знаю о нём. Спрашивайте его, ради Бога, я здесь ни при чём. - Что вы знаете о Кингсман? А это уже было что-то новенькое. Эггзи зябко повёл голым плечом и уставившись в стол хрипло и устало ответил: - Ничего не знаю. - Что такое Кингсман? - Не знаю. - Что такое Кингсман? - Не знаю! Марка сигарет? Какой-нибудь мудак в посольстве? Не знаю, Господи Боже, я ничего не знаю... Когда его притащили вновь в камеру, Эггзи первым делом накинулся на Гарри. На непривычно тихого и усталого Гарри орать не хотелось, да и просто орать не хотелось, но это было необходимо. - Какого хера, Генри, это ты нас во что-то втянул? - Я не... - Потому что это точно не я, что ты сделал, ты что, наркотики ввёз через границу или блядское детское порно? И что такое, мать твою, Кингсмен? Эггзи орал, Гарри устало отнекивался и после продолжительной показательной истерики они утихли, сохраняя вооружённый нейтралитет. Через какое-то время, Эггзи не стал считать, ощутимо похолодало. - Здорово, - пробормотал Эггзи и стукнул в решётку, - расскажи что-нибудь. *** Гарри было просто приятно слушать, там уже не важно было что именно он говорил, но зачастую это позволяло ему задремать не засыпая, а значит, не приводя в действие адский всевидящий будильник. -...Вустер не был таким уж идиотом, на самом деле. Просто он был слишком молод, слишком беспечен и не мог найти своего места в жизни. Он был потерян и эти отношения с Дживсом, конечно, он понимал что слишком сближается с... прислугой. Человеком не своего круга, не говоря уж о консервативных нравах общества того времени, которое не одобрило бы настолько близкую дружбу юношей даже равных друг другу... - Но он же нашёлся? Вустер? Потом? - Потом - нашёлся, но Дживса к тому времени уже потерял. - Хреново. - Да. - Но потом... в этой новой найденной жизни, у него же были друзья? Наверняка должны были, потом ставшие старыми, верными, наверняка чем-то напоминающие ему его... Дживса. Гарри коротко с придыханием засмеялся: - Дружба - понятие очень интересное, оно включает в себя так много аспектов, такую массу нюансов... - О, нет. Я же просто спросил, ты и Китайцам в том же стиле отвечаешь? Неудивительно, что они нас так ненавидят. - Они нас ненавидят, потому что мы англичане и потому что ты невыносимый хам. - Не проецируй свои проблемы со мной на китайцев. *** В следующий раз допрос пошёл по такому же сценарию. И шёл он до тех пор, пока Эггзи не сорвался. - Что такое Кинсман? Как тебя зовут? Как зовут твоего друга? Что такое Кингсман? Без передышки один за другим вопросы, иногда сменявшиеся совершенно неожиданными и домашних питомцах, предпочтениях в еде и кино. На очередное "Что такое Кингсман?", Эггзи внезапно притих и вполголоса сказал: - Ладно, я сдаюсь, я больше так не могу. Я всё расскажу, - он вздохнул, мельком глянув на прищурившегося седого, начал говорить почти без выражения, - помнишь те стены, что я воздвиг? Милый, они рухнули, и они даже не пытались сопротивляться. Даже не было слышно ни звука, я нашёл способ впустить тебя в свою жизнь... И пока озадаченный китаец вникал в суть слов, Эггзи постепенно начала выводить мелодию, наращивая голос, и на последних словах он уже практически кричал: -...малыш, я чувствую твоё сияние! Малыш, я вижу твоё сияние! Малыш... И конечно-же заслужил очередной удар. А потом что-то поменялось. Седой китаец отрывисто дал несколько распоряжений и, через несколько мгновений, в допросную втащили Гарри. И вот тогда Эггзи ощутил лёгкое прикосновение паники к сознанию. Он почувствовал как кто-то сзади нажал на его плечи, откидывая назад, потом на лицо плюхнулась влажная тряпка, а потом начался очередной круг их маленького личного ада. Вода лилась на лицо, казалось, беспрерывно. Эггзи кашлял, захлёбывался, пытался материться, пытался высвободиться и малодушно радовался тому, что он не на месте Гарри. Что не ему приходится наблюдать за тем как пытают кого-то, кто ему не безразличен. Забавные выверты забавной человеческой психики. *** Оказавшись в уже почти родной камере уже почти на родном месте у решётки, пока Эггзи ещё некоторое время просто молча изображал овощ, он почувствовал прикосновение к правой руке. - Генри? - Что? - откликнулся Генри одновременно легко сжав его ладонь. - А вырванные ногти отрастают, ты не знаешь? Пальцы Гарри принялись отбивать лёгкий ритм на его руке. Эггзи постарался сосредоточиться одновременно на болтовне, отсчитывании ударов и на том, чтобы не растечься усталой хнычущей лужицей от простого, даже не утешительного прикосновения. - Отрастают. Ещё два коротких и один длинный. Ёбаный конспиратор, мог бы выписывать буквы пальцем, но нет же. - Жаль, что другие части тела не отрастают. Зубы к примеру. Короткий, короткий. - Знаешь, мне цыганка в детстве предсказала, что я умру очень интересной смертью... Длинный, длинный, короткий, длинный. -...так вот это я отказываюсь считать интересной смертью. Они же нас не убьют? Мы же ничего не сделали, Генри... Эггзи казалось, что это длилось вечность. Он официально ненавидел морзянку. И воду. И Гарри Харта. И Мерлина. - Ненавижу тебя, - так и сказал он, потому что это единственное, что он действительно мог сказать вслух. *** - Я могу сказать тебе, что такое Кингсман, - сказал Эггзи. Сердце билось ровно, он почти не нервничал, хотя и знал, что скоро будет больно. И главным образом, по его же собственной вине. - Говори. - Мне нужно знать, что с Генри всё в порядке. - Он в порядке. - Мне. Нужно. Знать. - Говори. - Помнишь, те стены, что я воздвиг? - насмешливо пропел Эггзи, - мне нужен Генри. Здесь. И идея втягивать в это ещё и Гарри, хотя он и так был втянут по самые уши, ему крайне не нравилась. Но выхода не было. Совсем. Эггзи счастливо улыбнулся Гарри разбитыми губами и посмотрел на седого. - Поди сюда, - сказал он и приглашающе склонил голову, - ну давай. Кингсмен, новые рыцари, Галахад, проект "Четвёртый шаг"... И когда седой с подозрительным выражением лица наклонился, Эггзи оскалился и вцепился зубами ему в нос. Это стало отмашкой на начало конца. Ослабленные и отощавшие, без движения, без солнца и без нормальной еды, конечно у них не было шансов пробить себе выход наружу. Да и где это "снаружи" находилось? Но вот спровоцировать драку, сделать так, чтобы жизненные функции упали до критических показателей, активировав биомеханические передатчики, сделать так, чтобы синхронизировавшись, они пустили достаточно мощный сигнал Мерлину, это они могли. А несколько незначительных фактов, выданных Эггзи, гарантировали, что они достаточно заинтересуют китайцев, чтобы те постарались вытащить их. В остальном оставалось только ждать. Эггзи надеялся, что это будет Рокси.