Вскрыться

Кто знает, что на душе у Сергея Лисиченко? Вальдар хотел бы знать, да кто же ему скажет? Как напарник Сергей хорош, как друг — еще лучше, а как любовник... Совсем не тот Лис, которого Вальдар привык видеть рядом с собой. Тот, привычный Лис, не смотрел на него потемневшими глазами, не кусал губы, стараясь сдержать вскрики, не... не спал с ним, в конце концов. Вальдар и сам бы не сумел точно сказать, почему это случилось в первый раз. Как-то... само. То ли черт под руку толкнул, то ли звезды так встали, короче говоря, вразумительного объяснения этому у Вальдара не было. Как он подозревал, у Сергея тоже. На работе, а уж тем более в командировках Сергей вел себя как обычно, но как только они возвращались с задания, Вальдар уже знал, что на второй день на его пороге появится Сергей. Бледный, молчаливый и как будто чужой. И так — каждую неделю. В принципе, Вальдара не особо волновала ориентация друга: двадцать первый просвещенный век, толерантность и тому подобное были привиты ему почти на бессознательном уровне. В первый раз он со смутным удивлением прислушивался к отклику своего тела, было только странно — почему Лис выбрал именно его? Наверное, из досужего любопытства, как ему подумалось тогда. Наверное, и продолжал потому же: из любопытства, просто по привычке, или потому, что Вальдар не оказывал никакого противодействия. Сам Вальдар все чаще ловил себя на том, что считает дни и часы до прихода Лиса, меряет ими все свои повседневные дела: «Надо прийти домой пораньше, сегодня придет Лис», «Через два дня после прихода Сергея», и тому подобное. Заметив это первый раз, он немного опешил, но потом смирился, ведь что ему еще было делать? Серьезный разговор мог поставить крест на всем их общении и совместной работе, не то что на постельных отношениях, и Вальдар старался избегать этой темы. Каждый раз после этого Лис поднимался с кровати и уходил в ванную, а Вальдар лежал на сбитых простынях, невидящими глазами смотря в темноту и прислушиваясь к звуку льющейся воды. В последнее время он стал замечать, что Сергей странно напряжен, словно старается не дать себе что-то сделать или сказать... Это волновало. Наверное, следовало бы не обратить внимания, но нельзя же вечно бегать от своих чувств. В один из таких вечеров, Вальдар с порога задал Сергею вопрос: — Что происходит? — В смысле? — удивился тот, — А, хотя понял, — и развернулся, вознамерившись уходить. — Объясни, что ты делаешь? Почему? Зачем? — словив Сергея за плечо, спросил Вальдар. — Раньше тебя это не волновало, — ощетинился тот. — Раньше ты не приходил сюда, как на казнь, — начал злиться Вальдар. — А что мне сейчас сделать? Умильно похлопать глазками? Встать на одно колено и признаться в неземной любви? Сплясать? — упрямо наклонил голову Сергей. — Да что хочешь делай, только если я тебе надоел — не приходи. — Ну извини, красиво говорить я не обучен. Мне до тебя ой как далеко, — попробовал Сергей отбояриться. Вальдару только и оставалось, что вздохнуть и потащить Сергея в дом. Надо же, нашел себе проблему: он ему не ровня, видите ли. Тем вечером у Вальдара Камдила окна гостиной горели до второго часа ночи, заставляя поздних прохожих размышлять о всяких полуночниках, но, в конце концов, все-таки погасли, а за ними таинственно прошелестели занавески спальни.