***
На следующее утро Гермиона действительно проснулась в пустом доме. Она не имела привычки плотно завтракать, поэтому вполне удовлетворилась найденным на кухне стаканом молока и тостом с маслом. Приказывать чужому домовику она не могла, да и не хотела. Как и советовал Гарри, она решила посетить библиотеку. Дверь туда находилась в дальней части коридора на первом этаже. Судя по тому, что Гермиона увидела там, Джинни и Гарри заходили туда от силы пару раз. Помещение было темным, пропитанным пыльным застоявшимся воздухом, и только одна вещь была чистой. Это был висящий над камином портрет Вальбурги в толстой позолоченной раме. Она с величием сильной волшебницы в летах посмотрела на Гермиону. Это поразило ее, Миона думала, что Вальбурга сумасшедшая. Девушка прекрасно помнила орущий портрет в то время, когда в доме Блэков был штаб Ордена Феникса. — Здравствуйте, — вежливо поздоровалась она и прошла к огромному окну, задернутому тяжелой портьерой из черного бархата. Гермиона нащупала сбоку золотистый плетеный подхват для штор и прицепила портьеру. То же она сделала и с другой стороны. Сразу стало светлее, но теперь была видна пыль в лучах утреннего солнца. Гермиона направила палочку на шторы и произнесла: — Тергео! — пыль мощным потоком начала втягиваться в палочку. Всех мерзких созданий они вывели еще на пятом курсе, а домовику, видимо, было дано задание не допускать их нового появления. Удивительно, что Кричер не убирал библиотеку. Видно, Гарри забыл сказать, а домовик не стал напрягаться? Он только по собственному желанию начищал раму любимой хозяйки Вальбурги. Вальбурга внимательно наблюдала за Гермионой, пока та, пользуясь бытовыми заклинаниями, приводила библиотеку в чистый и опрятный вид. Это мрачное место давило, но темно-бордовое большое кресло перед камином выглядело на удивление уютным. Миона вмиг представила себя сидящей там, подогнув ноги, а рядом на столике лежала бы стопка разнообразных книг. Чем больше ты имеешь представления о темной магии, тем лучше можешь от нее защититься, хотя это и не была ее специальность. Однако этим Гермиона может помочь Аврорату, где работает Гарри. — Здравствуй, девочка, — наконец произнесла старуха глубоким грудным голосом. Гермиона уже и забыла о ее присутствии и тем более не ожидала, что та ей ответит спокойно и даже не оскорбит. Видимо, лицо у нее было настолько удивленное, что Вальбурга не удержалась и вставила шпильку: — А ты думала, я совсем из ума выжила? Гермиона неловко потупилась, но быстро взяла эмоции под контроль. — Гарри разрешил мне посещать эту библиотеку, — смогла она сказать. — Я не буду тебе мешать, — ответила старая волшебница, все так же пристально наблюдая за девушкой. Гермиона сделала вывод, что темное заклятие Вальбурги, которое приклеило два портрета в доме, каким-то образом закрепило и ее в пределах этих рам. Наверное, она могла перемещаться только между коридором и библиотекой. Миона не стала уточнять, права она или нет, а лишь стала прохаживаться вдоль полок, мягко гладя корешки книг. Она взяла одну с полки и только собралась открыть, как Вальбурга снова отвлекла ее. — Не советовала бы тебе читать именно это, — сказала она и снова замолчала. Гермиона почему-то решила последовать совету хозяйки дома. Она вновь стала выбирать книгу, но тут услышала шум в коридоре, а затем смех. Похоже Гарри вернулся с Джинни. Кудрявая девушка выглянула в коридор и увидела Гарри, который нежно улыбаясь жене, поддерживал ее за талию. Она что-то ему втолковывала и взволнованно рассказывала приглушенным голосом, в то время как зеленоглазый брюнет только улыбался, с теплотой глядя на нее. «Как это забавно,» — подумала Гермиона. — Привет, Джинни! — Гермиона! Представляешь, я из-за этого упрямого ослика вынуждена была ужинать больничной едой и ночевать там! — громко возмутилась она. Гарри прыснул в сторону, Гермиона широко улыбнулась. — Тогда сегодня, в качестве извинения, я буду готовить для тебя сам, — решил он, и все они направились на кухню. Уже было обеденное время. Гарри надел фартук, продиктовал Кричеру список нужных продуктов и начал доставать посуду. Джинни же села за стол и позвала Миону пальцем. — Тот редкий случай, когда мы отведаем стряпню Гарри, сделанную с любовью! — Он умеет готовить? — удивилась Миона тому, что у Гарри с Роном есть похожее увлечение. Сама она не часто готовила, так как Рон делал это за нее с удовольствием. — Гарри не любит это делать, потому что готовка напоминает ему о детстве у Дурслей, — шепнула Джинни, — но иногда, когда я хочу чего-нибудь, он все же готовит для меня. Рыжая девушка кокетливо заткнула рыжую прядь за ухо, подперла рукой овальное личико и доверчиво шепнула подруге, глядя при этом на Гарри: — Знала бы ты, как я его люблю! «Почему у меня так не получилось? Я ведь тоже когда-то была счастлива с Роном…» — с грустью мысленно вздохнула Гермиона. А Джинни словно ничего и не заметила, погруженная в свои эмоции. Так и сидели две девушки, думая о своем, пока Гарри готовил. Когда он поставил перед ними тарелки и сел рядом, он сразу заметил контраст. Джинни словно светилась, а Гермиона была мрачной и грустной. Он попытался разрядить обстановку какой-то шуткой, Джинни залилась смехом, а Гермиона лишь еще больше помрачнела. Она молча доела, а после ушла в библиотеку. «Ну и что это было? Что за странная реакция?» — занялась она самокопанием. Но, не придя ни к какому внятному ответу, Гермиона оставила это дело и продолжила изучать книги. Ей не хотелось признавать, что чужое счастье ей сейчас противно до невозможности.***
В доме Поттеров на площади Гриммо, 12 поселилась странная атмосфера. Гермиона ходила как тень, постоянно думая, а правильно ли то, как она поступила с Роном, и не стоит ли ей вернуться к нему, а могут ли они еще быть счастливы. Она много думала, почему сама никогда не была такой, как Джинни: цветущей и влюбленной до моральной слепоты. Так не вовремя перед ней мелькали счастливые лица семейной пары. Гарри, конечно, старался себя сдерживать в ее присутствии, но иногда Миона заставала пару воркующими или слышала звуки поцелуев. Отношения между ней и Гарри стали достаточно напряженными, она смущалась и не могла на него смотреть, увидев, каким стал ее лучший друг, остепенившись. Порой она даже думала: «Ну сколько можно уже? Как можно быть такими слащавыми?!». С течением времени ее начала раздражать любая романтика. Она не могла понять, ну сколько нужно еще времени этой парочке, чтобы они скатились к обычным серым будням, как она и Рон. Гермиона уже месяц наблюдала за ними. А однажды у нее возникло желание оторвать Джинни от Гарри. «Неужели они настолько меня достали?». Она заперлась в своей комнате, полностью уйдя в себя и анализируя все свои поступки. Гермиона всегда отворачивалась, когда видела Поттеров вместе, неохотно разговаривала с ними, но все-таки не искала себе новое место жительства, как ищет нуждающийся человек. Создавалось впечатление, что ее что-то тут держит. — Может быть, исследования в библиотеке? Да, точно! Значит, нужно их закончить, — и, не откладывая дело в дальний ящик, Гермиона спустилась в такое знакомое ей за месяц место. Как обычно поздоровавшись с Вальбургой, она взяла недочитанный талмуд и попыталась сосредоточиться. — Ты не спокойна и очень раздражена, — отметила Вальбурга. Удивительно, но только с ней Вальбурга в этом доме разговаривала добровольно. Она даже ответила на вопрос Гермионы, почему раньше она проклинала всех, а сейчас спокойна. Оказалось, что Гарри рассказал ей истории Регулуса и Сириуса, пристыдил ее, как мать, что позволило женщине задуматься о многом. Ведьма не симпатизировала Гарри, но позволила ему жить в доме спокойно, не доставляя проблем. Вальбурга перестала во всеуслышание поливать грязью знакомых и друзей Гарри, свое мнение она выражала лишь Кричеру, который по старой памяти слушался свою мертвую хозяйку. Но с Гермионой она почему-то разговаривала, хотя та должна стоять в ее глазах ниже, чем Гарри, ведь девушка является магглорожденной. — Нет, все в порядке, — отмахнулась волшебница, уткнувшись в книгу. Тут из коридора послышался звонкий смех Джинни. Она вообще была какая-то хохотушка. Гермиона закатила глаза, фыркнула и продолжила занятие. — А вот теперь все понятно, — улыбнулась уголками губ старая женщина и уставилась на Гермиону. Девушка не среагировала. Ведьма продолжала прожигать ее взглядом. — Ну хорошо! — встряхнулась Миона, захлопнула книгу и положила на колени. — Что вам понятно? — Ты, наконец, осознала свои чувства, девочка, — улыбка старой змеи стала еще явнее. — Какие еще, к черту, чувства? — нагрубила Гермиона, хотя обычно себя так не вела с Вальбургой Блек. — Попридержи язык, я тебе не позволяла так со мной разговаривать, — окоротила ее тут же старуха. — Я давно наблюдаю за тобой, ты влюблена в мальчишку Поттера. — Что?! — Гермиона вскочила и уставилась на портрет. С портрета на нее серьезно смотрели мудрые серые глаза ведьмы. Вальбурга была полностью уверена в своих словах, судя по ее выражению лица. — Это полная чушь! — воскликнула девушка. — Да что ты говоришь? И ты совершенно не специально игнорируешь Гарри, когда он рядом с девкой Уизли, не разговариваешь с ними обоими, хотя они позволили тебе здесь остаться и не упрекнули тебя в твоем странном поведении? Ты ни разу не показала свое возмущение ни жестом, ни взглядом, когда заставала их за выражением чувств? И не ты ли просто пожираешь Поттера взглядом, когда он не видит? Причем взгляд этот полон тоски и зависти? Это был самой большой монолог Вальбурги из всех, что она произносила в присутствии Гермионы. Девушка застыла как вкопанная, не желая верить очевидным фактам, на которые ей сейчас указали. Все ее раздражение отступило, позволив мозгу сложить паззл воедино и вывести результат анализа поведения. Гермиона влюбилась. И в кого? В своего лучшего друга Гарри! В Гарри Поттера, который женат, у которого есть жена, что будет рожать через месяц. Хуже быть не может. Гермиона плавно опустилась обратно в кресло и закрыла лицо руками. — Пожалуйста, не разговаривайте со мной, — сдавленно попросила она. Копна волос скрыла ее от взгляда волшебницы. — Как пожелаешь, — ответила та.