Вторники

            Захлопнулась дверь. Кнопка вызова лифта. Быстрые движения пальцев и наушники распутались. Открылись двери и также послушно закрылись. Первый этаж и улица. Вдыхаю теплый, весенний воздух. В наушниках поет Стрыкало. Иду по улице вдоль серых, панельных домов.             Кто придумал панельные дома? Их постоянная серость угнетает и так паршивое настроение. Оно плохое из-за репетиторов. А их то кто выдумал? Это же ужас какой-то. Как будто в школе не могут отследить насколько точно и понятно учитель дает материал. Понабрали всяких тут...и из-за них надо искать, идти и учиться у этих носителей дополнительного образования, да еще и платить немерено за час занятия. Бесит.              Магазин, металлическая корзинка с резиновой ручкой и все тот же Стрыкало в наушниках. По привычке иду к стенду с лапшой. Две коробочки. Хватит. Пакет сока и шоколадка. Плевать на фигуру. Надо расслабиться. Кассирша медленно пробивает продукты. Хочется наорать на нее, ибо скоро придет маршрутка.(Сдохни тварь) Достаю деньги и как нарочно, без сдачи нет. Еще минуты четыре и вот она, свобода. Уже забыла про мелочь и чек, что остались на кассе. Хотя, я практически их никогда не беру. Теперь "в ушах" плачет Молко. Даже ласковое солнце не поднимет настроение.             Желтый автобусик и водитель армянин, пересчитывающий монетки. В салоне два человека: бабка и мужик с пивом. Кладу монеты перед водителем, думая о том, что проезд подорожал. Сажусь на левое и одиночное место возле окна. Типичный интроверт. Не желаю делиться с кем-либо личным пространством. Пакет тихо шелестел между коленками. Сейчас, мне орал Митч с песней Green monster. В смысл слов я не пыталась вникать. Не до этого сейчас.             Дверь маршрутки открылась вновь, впустив еще одного человека. На этот раз это оказался парень. Лет 15, не больше. Высокий. Черные пряди челки неаккуратно спадали на глаза. Черная шапка Adidas и такой же фирмы рюкзак. Вроде совершенно обычный, но также очень привлекательный. Он был в раздумьях и не обратил внимания на то, что на него смотрят. Уже и не помню, какая песня играла тогда. Вроде, Венц завывал что-то про любовь.             Достал наушники. Воткнул в белый Samsung. Прикрыл глаза. Видимо песня хорошая. Черные ресницы вздрагивали, а пухленькие губы изгибались легкой улыбке. Запрокинул голову назад, выгибая тонкую шейку и поднимая аккуратный носик. Красивый. Определенно красивый. Не заметила, как автобусик тронулся, подскакивая на каждой кочке. Что-то засмотрелась. С тоской посмотрела в грязное окно. Медленно проплывали облака и с такой же скоростью однотипные новостройки города. Куда-то постоянно шли люди. Вот девочка с собакой. Она стоит и печатает что-то в своем телефоне, пока собака справляет нужду. Вот мамаши с колясками. Наверное, обсуждают они, как теперь одевается Леонардо ди Каприо и стоит ли менять чехол на смартфоне, если он немного поцарапан. Позади парень с девушкой стоят. Целуются. Будто других мест нет. В наушниках мурлыкает Сплин.              Парень все сидит с прикрытыми глазами. Через секунду, они открываются и он вскакивает с места. Что-то говорит водителю. Выходит на остановке возле театра и будто испаряется. Сколько не оборачивалась, не смогла понять в какую сторону он пошел. Такое посетило ощущение, что в салоне резко стало пусто. Все эти люди стали чужими. Ни от кого не исходит то тепло, что от того молодого человека. Почувствовала себя ненужной. Надеюсь временно. Зарядка телефона кончилась на словах Энди Бирсака:"Everything is gone. Is it too late? Walk away."              Следующие вторники видела его каждый раз. Он приходил всегда в одно и то же время и садился на одно и то же место. Не знаю запомнил ли он меня, но я этого человека изучила с головы до пят. Когда он заходил в автобус, становилось...легче по-моему. В самый ужасный день, когда ничего не получалось, он приходил и закрашивал серую стену бытия. Все приобретало новый цвет и спокойней становилось. Казалось, будто ты под защитой от этих злобных старух на льготных местах и женщин с молитвословами. Грустные песни больше не лезли в голову. Только хорошие и только активные мотивы. Даже унылые многоэтажки казались более приветливыми, чем прежде.             Прошло так два месяца. В начале марта, я обычно зашла в ту же маршрутку №20 и увидела, что мое место интроверта занял пьяница с пивом. Мысленно матернулась. Села на двойное кресло. Ждала того парня. Маршрутка тронулась, а он так и не зашел. Очень было обидно. Настолько привыкла к человеку, привязалась к его присутствию. Сейчас, был жестокий и грубый мир. Никто не оберегал мысленно. Все злобно косились, бормоча что-то про громкую музыку. Хотелось свернуться калачиком на сидении. В наушниках пел, срывая голос, Оливер. Хотелось плакать.             Недели уныло проходили своим чередом. Уже свыклась, что этого человека нет рядом. Как-то стало плевать. Очередной вторник. Остановка. Тот же плэйлист. Скучно. Маршрутка №20. Сиденье возле окна. Деньги. Пакет из супермаркета с едой. Все одинаково. Вдруг, дверь открылась. Вошел он. Такой же усталый и с теми же, спадающими на глаза, прядями. Садится на то самое место и достает наушники. Опять ничего не замечает. Прикрывает глаза и вздыхает. Снова салон наполнился светом, тем самым теплом, которого так не хватало. Снова появилось желание ждать вторник, пусть он противный, как зараза. Снова хочется ждать грязно-желтого цвета маршрутку под номером 20. Плевать что мы не знакомы лично, но он заставляет чувствовать тепло и безопасность. среди этого грязного и противного мира.