Выбор

Когда я оглядываюсь назад, то вижу его глаза. Они будто сияют, искрятся болью. Такой чистой и незамутненной, что хочется плакать. Хочется реветь навзрыд. Но нельзя. Особенно сейчас. Может быть потом, когда мой муж уснет после первой брачной ночи. А он точно уснет. А я? А что я? Я не буду спать. Просто не смогу, потому что под веками будет вспыхивать его образ. Я отворачиваюсь. Там, в конце длинного-предлинного прохода, меня ждет Рон. Такой добрый, солнечный и светлый, что аж скулы сводит. Так больно его обманывать. Повторять за священником лживые клятвы, опороченные мной. "Я люблю его". Повторяю эти три слова про себя, много раз, словно мантру, силясь поверить. И пропускаю момент, когда человечек, живущий в моей голове перестает морщиться при каждой такой фразе. Когда "его" перестает относиться к человеку, ждущему меня впереди, возле арки. Когда "люблю" относится к серым глазам и светлым, почти белым волосам, в которые так приятно зарываться руками. "Боже мой, Гермиона, хватит! Сегодня чертов день твоей чертовой свадьбы, а ты все ещё думаешь про другого парня!" Наконец, я полностью отгораживаюсь от внешнего мира и дохожу до арки. Ярко-голубые глаза человека, стоящего напротив, искрятся неподдельным счастьем. Настолько прекрасным и незамутненным, что мне становится так стыдно, как не было даже перед родителями в детстве, когда я облила Эдди, нашего кота, синей гуашью. "Ах, Рон! Святая наивность! Как бы ты смотрел на меня, если бы узнал, что я всем своим сердцем боготворю-обожаю-люблю другого человека?" Внезапно всё это, всё, что вокруг меня, начинает походить на цирковое представление или на сцену из кино. И я начинаю мечтать о том, чтобы кто-нибудь уже крикнул "Стоп! Снято!". Скорее, ну пожалуйста... Ну чего вам стоит?! Я бы тогда могла отойти отсюда, кинуться почти через весь зал, к нему. Чтобы запрыгнуть на его колени и поцеловать, не закрывая глаз, чтобы наслаждаться его любящим взглядом. Чтобы видеть, как сильно я нужна ему. Чтобы не сомневаться в этом ни секунды. "Ты же и так не сомневаешься. Видишь это в его глазах каждый раз, когда позволяешь себе посмотреть." Но никто не кричит, и я осознаю, что все это - взаправду. По-настоящему. И спасти (или уничтожить?) себя могу лишь я сама. — Согласны ли вы, Рональд Биллиус Уизли, перед лицом Мерлина взять эту девушку в законные жены? — Согласен. Рон абсолютно уверен в своем решении: даже голос не дрогнул. Мне бы такую выдержку! "Боже мой, на что я подписываюсь?! Что я творю? Никогда же не буду счастлива с этим человеком!" А потом я вспоминаю, что у того, кому сегодня и "пока смерть не разлучит нас" принадлежит моё сердце, всего неделю назад на безымянном пальце левой руки появилось кольцо, и мне снова хочется разрыдаться. А потом, по возможности, напиться в хлам. Но я не могу. Я же на собственной свадьбе, в конце концов. Неожиданно в мои мысли врывается голос Кингсли. — Гермиона? — Чт.. Да? — Я спросил, согласна ли ты. — Я..я.я... Что я могу ответить? Загубить себе судьбу, сказав "да"? Или Рону, отказавшись от всего этого? Я стою и размышляю, не замечая сотен глаз направленных на меня. Всего лишь два слова. Два человека. Оба по-настоящему любят меня. Но какая между ними разница! Любовь первого — страстная, всепоглощающая, накрывающая меня и его с головой. Второго — нежная и приторная, словно патока. Да или нет? Уизли или Малфой? Малфой или Уизли? Глаза Рона мрачнеют с каждой секундой моего молчания, брови сходятся на переносице, и он недоуменно смотрит в зал, ища глазами Гарри. На вопросительный взгляд своего лучшего друга тот лишь пожимает плечами, и Рон снова переводит свой взгляд на меня. "Малфой или Уизли? Неопределенность или стабильность? Что ты выберешь, Гермиона Грейнджер, что ты выберешь? Ты же уже знаешь ответ". — Я... Прости меня, Рон. Простите меня все, кто собрался здесь. Я собираюсь с духом и смотрю прямо в глаза своему несостоявшемуся мужу, не отводя взгляда. Его взор наполнен болью и горечью предательства. — Я не выйду за тебя замуж, Рон Уизли. Прости меня, если сможешь. Разворачиваюсь и быстро, не оборачиваясь, иду по проходу к месту аппарации. Никто не бежит за мной, все слишком шокированы и слишком удивлены. Наконец, дойдя до места, я разворачиваюсь и перехватываю взгляд серых глаз. "Что Малфой, удивлен? Ещё бы. Но я ведь никому ничего не должна." Вновь смотрю на Рона и аппарирую. Чтобы исчезнуть, уехать, сбежать отсюда. Подальше. Чтобы забыть — никогда не забывать — о человеке с бездонно-серыми глазами. Чтобы наконец найти это пресловутое "счастье", о котором все так много говорят.