Harder. Deeper. Faster. Stronger.

- Он никогда не просил нас прийти вдвоем, - чуть нервно говорит Акке, шагая по коридору отеля. - Всякое случается, - пожимает плечами Джерри. Он мысленно проклинает эти злосчастные стринги и приказ Густава, потому что они трут и мешают нормально идти. Остаток пути до номера проходят в неловком молчании. - Вы как раз вовремя, - говорит Густав вместо приветствия, а потом отпивает виски из бокала. Он улыбается, и от этой улыбки им обоим почему-то становится жутковато. - Проходите.       Акке невольно вздрагивает, когда слышит хлопок резко закрывшейся двери. Каждый раз он идет, зная, что ему будет очень стыдно, и еще стыднее - потом. Каждый раз он обещает себе, что это последний раз, что больше он не будет прогибаться под Густава (или под Густавом?), что избавится от этой тяготящей и одновременно настолько привлекательной зависимости, и не может сопротивляться, каждый раз стучась в дверь точно в назначенное время. Акке боится, что сегодня все будет не так, как обычно, что s4 доведет его спину до того же состояния, до которого, бывает, избивает Джерри. Ким нервничает, думая, что с Дони он гораздо грубее, а еще - что они оба играли просто отвратительно, и у Густава есть все причины, чтобы злиться. *** - Ну чего вы встали, как истуканы? - усмехается s4 и отпивает еще глоток, даже не морщась, - я не кусаюсь. Джерри осторожно присаживается на край кровати, явно стараясь контролировать каждую мелочь. Они оба ходят по лезвию ножа и прекрасно это понимают. Одно неверное движение - и мнимое добродушие превратится в ледяную суровость. - Садись, Акке, - мягко говорит s4, но по глазам ясно можно понять, что это приказ.       Ким подчиняется. Ему очень неловко, но он молча ждет, что будет дальше. - И что это было? - таким холодным тоном, что сердце уходит в пятки. Оба саппорта молчат, потупив глаза. - Сколько у вас смертей на двоих? - Двадцать одна, - тихо бормочет Джерри. - Вам не кажется, что это как-то многовато? - иронически усмехается Густав. - Да, но я умирал в лейте, я уже ничего не мог сделать, - вырывается у Акке, и он тут же ловит нервный взгляд Джерри, в котором ясно читается: "Идиот!" - Да, - с издевательскими интонациями говорит s4, - а в лесу кто в начале три раза отдался?       Молчание. - Это были мои ошибки, - признает Ким. Он уже жалеет, что не сдержался и возразил, потому что это, похоже, и стало той самой последней каплей, освободившей злость Густава. - Вы были просто ужасны, - s4 отпивает еще виски и морщится. - Не думал, что мне доведется стыдиться своей команды. И поверьте мне, я сделаю все, чтобы вы оба испытали сегодня такой же силы стыд.       Джерри ежится. Его лицо выражает обреченную покорность, а еще ему хочется провалиться под землю, потому что если Густав обещает, что будет стыдно - значит, будет, и очень сильно.       S4 садится в кресло и вольготно разваливается в нем. - Разденьте друг друга, - командует он.       Акке с Джерри переглядываются. Началось. Они встают друг напротив друга, заминаются на несколько секунд, чувствуя себя дико неловко. - Ну же, или вы хотите, чтобы я придал вам ускорения?       Акке делает шаг вперед, сокращая дистанцию между ним и Дони до предела, кладет одну руку на талию, другую на плечо. Как будто они собираются танцевать. EGM давит смешок, вызванный мыслью про танцы, под пробирающим до костей взглядом Густава. Ким медленно стягивает с него толстовку, запускает руки под футболку, обнимает и совершенно беззастенчиво лапает. Джерри наконец выходит из ступора и отвечает тем же, а s4 внимательно следит. Они снимают друг с друга майки - медленно, демонстративно, красиво. Черт, он давно хотел на это посмотреть - ему казалось, что они будут выглядеть так эротично вдвоем. Хотеть друг друга, но не решаться сделать что-либо без его приказа. Он запретит им трахаться без него, и будет смотреть, как они сходят с ума от желания. И наказывать, если они сорвутся. Боже, как его возбуждает эта мысль. В этот момент Густав прекращает мечтать, потому что видит, как Акке медленно облизывает губы, а потом целует Джерри - а тот отвечает, закрыв глаза. - Я разрешал поцеловать его?       Саппорты замирают, отрываясь друг от друга. - Нет, - тихо говорит Акке.       S4 встает, отставляя бокал на столик. - Я разочарован, - скучающим тоном сообщает он, доставая свой любимый черный хлыст и кладя на кресло. - Ладно Дони, маленькая несдержанная шлюха, но от тебя я такого не ожидал. EGM краснеет, как помидор, и Густав не без удовольствия отмечает это. Акке стоит, потупив глаза. - Прошу прощения, - выдавливает он. - Как вовремя, - иронически хмыкает Магнуссон, подходя к нему сзади. Приобнимает, горячо выдыхая в шею, от чего Ким невольно вздрагивает и выгибается, трется задницей об его стояк. - А мне казалось, я тебя лучше воспитывал, - констатирует s4, отвешивая ему смачный шлепок. Акке прикусывает губу, но не издает ни звука. Густав гладит его по животу, а потом расстегивает ремень и пуговицу штанов. Джерри смотрит на них, и ему стыдно, как будто он подглядывает и не может перестать. В штанах жарко и тесно, и соображать тяжело - мысли все время скатываются в то, что бы он сам сделал с Кимом сейчас. Густав стягивает с Акке штаны с трусами вниз, к коленкам, а потом подталкивает к столу и мягко надавливает на спину, заставляя опереться на локти и прогнуться в пояснице. - Дони, подай хлыст, - говорит он.       Гибкий черный прут привычно и удобно ложится в руку. S4 чуть отходит и проводит кончиком хлыста по копчику, до ложбинки между ягодицами, а потом вдруг размахивается и бьет так, что на заднице сразу вспухает красный след. Акке только слегка вздрагивает и чуть ли не до крови прикусывает губу. - Что ты должен сказать? Почему я до сих пор напоминаю тебе об этом? - спрашивает s4, отвешивая еще несколько смачных ударов.       Джерри кажется, что от одного зрелища он может кончить в штаны, не притрагиваясь к себе. Во рту пересохло, ему жарко, и он не может прекратить смотреть. Да и не хочет. - Спасибо, - глухо говорит Ким,снова кусая губу, чтобы сдержаться и не издавать лишних звуков. - Двадцать одна смерть, - роняет Густав. Он хочет добавить что-то еще про хамское поведение и вопиющую разнузданность, но забывает, потому что замечает взгляд Дони, полный желания поучаствовать, и ему в голову вдруг приходит новая идея. - Хочешь попробовать? - говорит s4, протягивая хлыст Джерри. - Я? - не веря. - Будешь строить из себя идиота - сейчас местами поменяетесь. Ты, конечно. - Хочу, - выдыхает EGM, беря в руки хлыст. Он разрывается между желанием ударить так, чтобы Ким не сдержал стона, и собственной памятью о том, как это больно. - Смелее, - подбадривает Густав, снова садясь в кресло.       Джерри делает несколько пробных замахов, привыкая к тому, как вибрирует тонкий хлыст, когда со свистом разрезает воздух. Он проводит кончиком по спине - от лопаток по позвоночнику вниз, до поясницы, а потом резко взмахивает и обжигающе больно бьет. Смотрит, как Акке дергается от внезапности. Сразу же бьет снова, и еще раз, и еще. - Полегче, - осаживает его Густав. Он пьет виски и наслаждается зрелищем, а то, как увлеченно Дони пробует новую роль, забавляет его. - Достаточно, - говорит он, когда видит, как очередная полоса почти сразу вспухает багровым на фоне красных следов, а Ким тихо всхлипывает, не справляясь с бьющей его дрожью. - Ну и зверь же ты, Дони, я и не подозревал, что ты на такое способен.       Джерри ухмыляется. Он медленно подходит к Акке, проводит пальцами по самому яркому следу на заднице, заставляя его еле слышно зашипеть, а потом, подчиняясь внезапному желанию, трется стояком у него промеж ягодиц, а Ким невольно прогибается в спине и стонет - грубая ткань джинсов причиняет боль. Густав пресекает вольность моментально - в два шага оказавшись рядом, он крепко хватает Джерри за волосы и оттаскивает назад. Толкает на кровать, прижимая своим телом. Заставляет запрокинуть голову, все еще держа за отросшие пряди. - Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь, Дони? - угрожающе говорит он. - Или ты возомнил себя господином?       EGM не знает, что ответить. Его захлестывает волна удушающе сильного страха, и Джерри просто открывает и закрывает рот, как рыба, не в силах издать ни звука. - Акке, можешь прилечь. Передохни. Или, если хочешь, можешь отомстить нашему маленькому извергу. - Я предпочел бы второе, - распрямляясь.       Дони смотрит на него испуганно, невольно представляя себе, как Ким сейчас заставит его вытерпеть то же самое, а то и похлеще. - Можно мне полную свободу действий? - спрашивает Акке у Густава. - Просто остановишь, когда посчитаешь нужным.       Тот несколько секунд раздумывает, а потом нехорошо улыбается и утвердительно кивает. Отпускает волосы Джерри и возвращается в кресло, снова беря бокал с виски. - Ну что, малыш? Нравится хлыстом махать, да? - интересуется Акке, хватая EGMа за длинные спутанные пряди. Дони молчит. Он покорно встает раком, повинуясь ведущей его руке, прогибается в спине. S4 не выдерживает и расстегивает штаны - невыносимо жарко и тесно, и очень хочется трахнуть их обоих. Густав даже знает, как именно он это сделает.       Киму больно шевелиться, спина и задница саднит, но он не хочет, чтобы Джерри чувствовал себя так же. Вместо этого он чередует боль и ласку, а тот невольно реагирует, вздрагивая от неожиданности и рвано дыша. - Малыш Дони любит делать другим больно? - жарко шепчет Акке ему на ухо, а потом сразу же прикусывает мочку, ласкает языком. Руки сами спускаются ниже. Провести пальцами по выпирающей подвздошной кости, на ощупь расстегнуть пуговицу, спустить штаны и, подразнивая, гладить Дони между ног, не снимая с него трусов. - Что это у нас тут? - хихикает Ким, подцепляя пальцем резинку кружевных стрингов, оттягивает и отпускает ее, чтобы она чувствительно щелкнула по низу живота. Джерри снова краснеет, он чувствует себя опозоренным, понимает, что дальше будет только хуже, и вместе с тем он возбужден до предела. - Густав приказал надеть, - бормочет он еле слышно. - Какой послушный мальчик, - Акке больно впивается в его шею, ставит засос, а пальцы как будто сами находят сосок и крепко сжимают его. Джерри уже ничего не соображает, он стонет что-то невразумительное, вертится так, что член слегка трется о тесные женские трусы, отзываясь томяще-сладким удовольствием, и, кажется, одного этого ему сейчас хватит, чтобы кончить.       Акке проводит ладонью по внутренней стороне бедра, а потом вдруг хлёстко шлепает. Джерри распахивает глаза, шумно выдыхая, и не удерживает стона, когда получает еще шлепок. S4 морщится. Он не любит такую несдержанность, это его раздражает, но пока он молчит, только делает большой глоток виски. А еще ему нравится самому доводить EGMа до такого состояния, и, как выясняется сейчас, не очень нравится смотреть, как это делает кто-то другой. - Как же Густав прав, когда называет тебя маленькой несдержанной шлюхой, - шепчет Ким, засовывая два пальца ему в рот, трахая ими, а Джерри тихо постанывает от удовольствия, закрыв глаза. Акке хочется, чтобы у Дони не хватило выдержки, чтобы он кончил слишком рано, не притрагиваясь к себе. Чтобы s4 сам наказал его за это. Да, это было бы идеально.       Ким вытаскивает пальцы изо рта Джерри и перемещается ближе к его заднице. Стягивает стринги вниз и разводит в стороны ягодицы. - Какой красавец, а, - с восхищением в голосе. Дони дико стыдно, а к паху подкатывает характерная горячая волна. Когда Акке гладит его там, он стонет уже в голос. - Дони, кончишь сейчас - своими ногами отсюда не выйдешь, - ледяным тоном предупреждает Густав. В глубине души его бесит, что EGM так отзывается на чужие ласки, и хочется поставить его на место, напомнить, кому он принадлежит. Успокаивает только то, что это все под его, Густава, контролем. - Мне прекратить? - спрашивает Ким, как будто знает, о чем думает s4, а сам проталкивает один палец внутрь, двигает им мучительно медленно. Джерри сам подается назад, захлебываясь воздухом. - Акке, А-акке, еще, пожалуйста, Акке, - стонет он. - Продолжай, - кивает Густав и допивает все, что осталось в бокале. В голове слегка шумит, и он, не задумываясь, начинает гладить себя, запустив руку в трусы.       Когда Ким наклоняется и проводит по ложбинке языком, спускаясь все ниже, не прекращая при этом трахать Джерри пальцем, тот не выдерживает и кончает, заливая черные кружева спермой, и обмякает на кровати, совершенно одурев от сногсшибательного оргазма. В этот момент ему настолько хорошо, что он даже не думает о грядущей расплате. - А вот теперь хватит, - говорит Густав, обращаясь к Акке. Он вроде бы спокоен, но в глазах пляшут черти. - Иди сюда.       Ким послушно поднимается и встает перед ним. - На колени, - командует s4, и тот беспрекословно подчиняется, без слов понимая, что последует за этим. Помогает снять штаны и трусы, а потом проводит языком по уздечке давно стоящего члена. Густав тяжело выдыхает, когда Ким облизывает головку его члена, слегка надавливая языком, а потом берет в рот полностью, обхватывая губами. - В глаза смотри, - приказывает Густав. От этого взгляда, в котором ясно читается: "Я подчиняюсь, потому что я так хочу", он теряет голову окончательно и уже не сдерживает себя, трахая охуительно горячий и узкий рот. S4 прекрасно знает, что минетом Акке может довести его до оргазма буквально за пару минут, и отстраняется, когда чувствует, что от возбуждения сейчас окончательно потеряет контроль. - Умница, - трепля по щеке. А потом встает, и подходит к кровати, на ходу снимая майку. - Ну что, Дони? Я тебя предупреждал.       Ему нравится, как тот испуганно смотрит, резко садясь и пытаясь отодвинуться. Как будто это его спасет. - Иди сюда, Дони, не надо сопротивляться, - бархатным голосом говорит s4, - ты же знаешь, что все равно никуда не денешься.       Акке усмехается, глядя на Джерри. Сладкий вкус долгожданной мести делает его счастливым, и даже исполосованная спина не болит так сильно.       EGM упирается. Ему так страшно, как никогда не было до этого. В голове крутится одна и та же мысль: он не выйдет отсюда своими ногами, Густав пообещал, ему конец. - Пожалуйста, не надо, - жалобно говорит он, - пожалуйста. - Встать ко мне спиной, руки за спину, - ледяным тоном. Шутки закончились.       Джерри молча выполняет приказ. Он зажмуривается, потому что страшно и хочется сбежать, но нельзя. Судя по ощущениям, Густав связывает ему руки, а потом пихает на кровать, заставляя упасть на нее животом. - Руки согни в локтях, ноги вниз, коленками на пол. И Акке, дай мне, пожалуйста, нейлоновую плетку. И воды.       Ким давит ухмылку. Он знает, что эта плетка - самое жесткое, что есть у Густава с собой. Она легкая и почти не обжигает кожу, но если ее намочить, ощущения будут такие, как будто бьют мокрой розгой. Налив воды в стакан, Акке приносит его s4 и с мстительным удовольствием наблюдает, как тот смачивает плетку, а потом вдруг брызгает на EGMа водой, заставляя его вздрогнуть от холода и неожиданности. - Ну, Дони, сколько ты заслужил ударов, давай посчитаем, - голос Густава звучит почти ласково, - двадцать один за игру, так?       Джерри давит тяжелый вздох. Он тоже прекрасно помнит, что такое нейлоновая плетка. А еще руки у него связаны за спиной, и если по ним будет попадать, будет очень больно. - Думаю, за несдержанность стоит помножить это количество на два. Сорок два, какое прекрасное число, - издевается s4, - ты же читал Адамса?       Джерри ничего не отвечает. - Я, кажется, спрашивал, не читал ли ты Адамса? - повторяет Густав холодно, и бьет его плеткой. - Не-ет, - всхлипывает тот и тут же получает еще, и еще, и еще, больно, обжигающе больно, настолько, что из глаз брызжут слезы.       Ким чувствует это странное ощущение, преследующее его с самого детства. Когда кто-то ушибался, разбивал коленки и начинал плакать, Акке было вроде бы и жалко его, и почему-то как-то по-злобному весело, и хотелось громко смеяться, чтобы этот человек плакал еще сильнее. - Что-то вообще ничего не видно, - деланно невинно продолжает Густав, - никаких следов. Думаю, ты просто притворяешься, что тебе больно. Пожалуй, стоит добавить, правда? Чтобы были такие же, как сейчас у Акке на спине.       Он размахивается посильнее, и действительно бьет так, что на заднице тут же вспухают красные полосы, а EGM не сдерживает слез. Киму становится неуютно. Кажется, это уже перешло за грань игры, только Джерри почему-то не говорит стоп-слово. Акке порывается попросить разделить наказание, но молчит, удерживая себя. В конце концов, и Густав знает, когда надо остановиться, и Дони не немой. - Хватит, пожалуйста, - всхлипывает тот, - я все понял, я правда больше не буду, пожалуйста, не надо больше! - Еще тридцать, - спокойно говорит Магнуссон, - и если ты продолжишь пускать тут сопли, я добавлю еще столько же. У тебя минута на то, чтобы успокоиться, и продолжим.       Акке все-таки не выдерживает, подходит к Густаву, и тихо говорит что-то на ухо. Тот хмурится, раздумывая. - Тебе повезло в этот раз, Дони. Я передумал. Но это не отменяет наказания, я просто заменю его на кое-что другое.       S4 заставляет его лечь на кровать спиной. Джерри морщится, потому что ссадины жгутся, а связанные руки немеют. Он старается незаметно лечь поудобнее. - Хватит, - говорит Густав, мягко проводя плеткой по животу, от чего у EGMа екает сердце, и стояк становится каменным, - Акке, иди сюда, можешь его поцеловать.       Ким кивает и устраивается на кровати сбоку от EGMа. Мягко гладит по голове, как будто утешает, а потом целует в щеку, слизывая соленые слезы. Отрывается на секунду, а потом нерешительно прижимается к искусанным губам Джерри своими, ласково так, почти нежно, и тот открывает рот, поддаваясь. Они увлекаются настолько, что все вокруг исчезает, даже Густав, который, не дозвавшись, в этот момент замахивается плеткой, собираясь напомнить о себе. Нейлоновые "ремешки" приземляются точно так, чтобы одним ударом попасть по бедрам обоим. Ким шипит от боли, разрывая поцелуй. - За что? - Не "за что", а "спасибо", - будто издеваясь, поправляет его s4.       Акке смотрит на него несколько секунд, а потом выдавливает: - Спасибо, - так и не поняв, за что ему прилетело. - Другое дело, - говорит Густав, подходя к кровати, - продолжайте. Оба на бок рядом, ноги закинуть друг на друга.       От нового поцелуя Джерри становится просто охуительно хорошо, а когда Густав начинает растягивать его, он сладко стонет Акке в рот. Они целуются, а Густав трахает пальцами обоих, одновременно, в одном ритме. Зрелище просто потрясающее, но этого ему недостаточно. - Дони, - говорит он, - настало время для второй части твоего наказания.       EGM отрывается от губ Акке и оглядывается на него, ждет, когда Густав скажет, что собирается делать. - Раком, - односложно приказывает s4. - Слишком медленно, - нейлон хлёстко обжигает и без того порозовевшие ягодицы. Джерри поводит бедрами и получает еще целую серию ударов, прекращающуюся ровно в тот момент, когда он готов вскрикнуть. - Иди сюда, малыш, - Густав дорастягивает его быстро, грубо, а затем вставляет большой дилдо, гораздо больше, чем он использует обычно, медленно пропихивая его внутрь на всю длину. Жалобный скулеж он игнорирует. - А теперь садись сюда, и ноги разведи.       Он показывает место, и EGM послушно садится. От прикосновения к ткани простыни отметины на коже начинают жечься сильнее, он ерзает, пытаясь сесть удобнее, дилдо внутри шевелится, доставляя мучительно сильное удовольствие, смешанное с болью. - Акке, - начинает Густав, но тот понимает его без слов, сам вставая на четвереньки. S4 одобрительно гладит его. - В глаза смотреть друг другу, не отрываясь, - приказывает он, хватает Кима за волосы, заставляя выгнуться и застонать, и вставляет так мучительно медленно, что Акке изводится, сам насаживаясь глубже. Густав наслаждается тем, какие они оба сейчас - разгоряченные, порочные, как им стыдно, и как этот стыд еще больше заводит. Он трахает Кима изводяще, изнурительно медленно, ловя кайф от каждого движения, стона, еле сдерживая себя, чтобы не сорваться, не прекращать этой сладкой пытки.       Джерри смотрит Акке в глаза и видит в них только похоть, совершенно звериное желание отдаваться, заставляющее терять рассудок. Он снова ерзает, и стонет от блаженства, готовый кончить от этого зрелища - помутневшие глаза Кима и по-блядски приоткрытый рот, и то, как он подмахивает - совершенно бесстыдно, подчиняясь желанию. - Пожа-алуйста, - выстанывает Ким. - Что "пожалуйста"? - хрипло, тяжело дыша, шлепая по и без того красной от ударов ягодице. - Давай, попроси как следует. - Глубже, о-о-о, сильнее, пожалуйста, - умоляюще выдыхает Акке.       Выдержка отказывает Густаву - он и так перевозбудился, да и сессия затянулась. Он не может не смотреть на Джерри, а тот настолько развратно выглядит сейчас, что он не выдерживает и кончает с тихим стоном, хватая Кима за бедра так, что остаются синяки. - Достаточно, - слегка шлепая по все еще красной от хлыста заднице. S4 встает с кровати, собираясь уйти в ванную, но останавливается. - С этого дня вам запрещено заниматься сексом без меня. И сейчас тоже. Я ухожу в душ, и к моему возвращению кровать должна быть заправлена и пуста.       Плохо соображающий от неслучившегося оргазма Акке на автомате кивает головой. Он слышит, как щелкает замок, а затем медленно встает, развязывает Джерри руки и начинает одеваться. - Ч-черт, - выдыхает тот, избавляясь от фаллоимитатора. - Живой? - Не-а.       Ким кладет рядом его одежду. Шевелиться больно, спина и зад жгутся от соприкосновений с тканью, а ходить вообще мучительно. ***       Расстояние от комнаты Густава до своей они почти что проползают. Нет сил ни раздеться, ни намазать следы кремом с арникой, а если этого не сделать, завтра невозможно будет пошевелиться. Сгрузив Дони, Акке падает рядом на ту же кровать. - Келли позови, - жалобно говорит Джерри.       Акке хочется еще немножко поиздеваться над ним, все-таки спина отвратительно жжется, и это ощущение пройдет еще не скоро, но сил нет. - Сам позови, ты же ее сыночка любимая, - бурчит он в одеяло и тихо шипит от боли, пытаясь перевернуться на бок. *** - Эй, а где саппорты? Дрыхнут что ли? - спрашивает Лода, намазывая масло на тост. - Думаю, да. Я заказала им завтрак в номер, - отвечает Келли, одаривая Густава тяжелым взглядом, а тот старательно делает вид, как будто вообще не причем.       Хенрик довольно присвистывает, явно собираясь прокомментировать, но получает от Келли чувствительный пинок по ноге и умолкает на полуслове, обиженно косясь на нее. Некоторые оттенки Альянс должны оставаться в секрете.