Кошмары бога

– Тор! Тор мне страшно! Он пришел! Тор, пожалуйста, открой! – звал худенький малыш лет пяти, панически стучась в закрытую дверь перед собой и постоянно в страхе оглядываясь по сторонам. Была глубокая ночь, в просторном коридоре чадил один-единственный факел, играя тенями на стенах. Где-то поблизости кровожадной тварью из кошмаров завыл ветер, пугая кроху дальше некуда. Зябко переступив босыми ногами, ребенок забарабанил по двери еще отчаяннее, голос от страха пропал, и получалось лишь сиплое поскуливание. Сердце сжималось от животного ужаса - постоянно казалось, что за спиной неведомые монстры уже протянули когтистые лапы и, вот уже почти, совсем чуть-чуть и схватят, скрутят, и будет очень больно. Малыш изо всех сил старался не заплакать, ведь из-за слез будет плохо видно, что творится в коридоре. Ведь монстры только того и ждут, чтобы внимание ослабло и можно было незамеченными подкрасться еще ближе, совсем вплотную, и съесть его. Почему брат не открывает? Почему не реагирует? Ведь сам же сегодня рассказывал об огромном шестилапом монстре с острыми когтями, прячущемся в тени, и большом охотнике за маленькими мальчиками, особенно худенькими и слабыми, которые не смогут защититься. Малыш тогда еще возмутился: «Я не маленький и смогу себя защитить! Пусть только появится, я ему ка-а-ак дам!». Брат весело перемигнулся со своими друзьями и добавил, что монстр появляется всегда под кроватью. Если слышишь шебуршение и шкреб под кроватью, значит, это шестилапый пришел за тобой. После таких новостей малыш никак не мог заснуть и напряженно вслушивался в звуки, раздающиеся в комнате. Вот скрипнула от ветра оконная рама, опять окно не закрыл, нужно потеплее укрыться, а то замерзнет. Вот шелестнула страницами книга, больше никогда не оставлять книги открытыми, может случиться всякое и ему впредь не дадут выносить чтиво из библиотеки. За окном пронзительно крикнула ночная птица, вылетев на охоту, стрекот цикад: обычные ночные звуки. Но странное чувство уверенности в плохое прогоняло сон. Малыш старался даже лишний раз не двигаться, дабы не дай Один, не накликать беду, как вдруг, словно ножом по натянутым нервам, раздался тихий шкреб из-под кровати. Заледенев от ужаса, ребенок не сразу понял, как очутился около двери своей комнаты, и всем своим существом чувствуя за спиной опасность, бросился бежать без оглядки к комнате брата. И вот он, практически не дыша от страха, стучится в дверь уже минут десять, но брат не открывает. Неужели так крепко спит? Неужели не слышит? Как так? Почему? Трясясь от ужаса и холода, ребенок сползает по двери на пол, сжавшись в максимально компактный комочек, и замирает, не отводя зеленых глаз от теряющегося во тьме коридора ни на мгновение. ... – Локи... Локи!.. Сыночек, просыпайся, – теплые, нежные руки аккуратно трясут за плечо, пытаясь разбудить. Малыш вздрогнул, вырываясь из пелены сна и вначале не понимая, где он и кто рядом - отшатнулся, сразу скривившись от боли во всем теле, затекшем после долгих часов, проведенных в неудобном положении. Было просто зверски холодно, голова тяжелая, свербело в носу и горела грудь. Проморгавшись, Локи увидел перед собой обеспокоенное лицо мамы. – Мама... – Локи, малыш, почему ты здесь спишь? Что-то случилось? – такой теплый и родной голос, казалось, окружил ребенка невидимым барьером, отгоняя все страхи. Малыш на секунду задумался, вспоминая, а потом резко встрепенулся. Ведь шестилапый вышел на охоту, он может напасть на маму. Надо срочно ее предупредить, чтобы она уходила. Ни в коем случае нельзя подвергать маму опасности! – Мама! Монстр где-то тут! Уходи мама! Я не хочу, чтобы он сделал тебе больно! Уходи быстрее! – в полном недоумении Фригг еле удержала задергавшегося малыша в объятиях. Ее сын пытался вырваться и усиленно отталкивал царицу. – Монстр? – Шестилапый! Тор о нем рассказывал! У него очень острые когти и огроменные зубы! Во-о-от такие, – малыш показал ладошками размер зубов, а мать нахмурилась. Если опять Тор с его друзьями небылицы рассказывает и пугает Локи, то завтра он получит причитающееся. Встав с колен и аккуратно подняв ребенка на руки, царица кивком головы отпустила стражника, разбудившего ее, восвояси. Страж сказал, что во время патрулирования коридоров наткнулся на спящего младшего принца под дверью в покои старшего, и Фригг поспешила к указанному месту. Малыш спал, свернувшись дрожащим клубком на полу, прижимаясь спиной к двери. – Тогда нам нужно поспешить в безопасность моей комнаты. А утром я расскажу отцу о монстре, и он избавится от него, вот увидишь. – Нет, не избавится. Отец, как всегда, будет занят. У него нет времени даже посмотреть на мои рисунки, не то, что искать шестилапого по всему дворцу... – разочарованно пробурчал ребенок, прижимаясь ближе к теплоте любимой мамы. – Подожди, мам! Нужно разбудить Тора! Вдруг монстр нападет на него! Нужно его предупредить! – Локи беспокойно завозился, оглядываясь через плечо на скрывшуюся за поворотом дверь в покои брата. – Тор сегодня ночует у Фандрала. Разве он тебя не предупредил? – Что? Как? А я? А почему меня не пригласили?.. Почему он даже не сказал?.. – малыш затих, переживая всплеск обиды, а Фригг вздохнула, не зная, что лучше сказать. – Он, наверное, забыл... ****** – Локс! Ау! Земля вызывает, выйди на связь... ****** ...Пустота. Она везде: сверху, снизу, по бокам, внутри и снаружи. Ты сам себе кажешься сосредоточием пустоты, сотканным из нее. Миллиарды и миллиарды тонких, пустых ниточек свиваются между собой, танцуя и дразня, и дают ложное ощущение чего-то, чтобы сразу же отозваться пустым гулом на робкий удар пустого сердца. Ни надежд, ни ожиданий, ни эмоций, ничего не осталось. Лишь оболочка. Все выгорело в течение веков и веков борьбы против кошмаров. Кровь родных тысячи раз обагряла руки, кислотой выжигая сердце. Глупая игрушка барахталась долго, упорно, пытаясь если не победить, то хотя бы урвать короткий миг передышки, проигрывая раз за разом. Не сдаваясь, начинала бороться заново, пока не сломалась. Пустая обертка, что остается от конфеты. Нет сил бороться, не осталось ни капли желания выбраться, что-то сделать, как-то спастись. Бездна высосала все. Мысли, желания, надежды, силы. Ничего нет. Пусто. А ненасытная тварь все продолжает тянуть, ищет по самым закромным уголкам сознания, переворачивая все верх дном, ставя все с ног на голову и выставляя в совершенно диком свете. Воспоминания... Мечты... Страхи... То, что раньше заставляло сердце останавливаться от ужаса, уже не вызывает какой-либо реакции. Даже усталости и той нет. Ничего. Вообще. Пусто... ****** – Черт, как же ты уже надоел... Это ведь один из твоих «гениальных» планов по захвату? Если не мира, то хоть внимания?.. ****** ...Странные существа сновали перед пустым взглядом туда-сюда. Тыкали столь же странным оружием и общались между собой на еще более странном языке-стрекоте. После многовекового нахождения в бездне, Локи совершенно неожиданным образом оказался в этом неизвестном, столь же странном, как и обитатели, месте. Либо бездна нечаянно потеряла свою игрушку, неосторожно выпустив ее из своих владений, либо же выкинула прочь, совершенно измочаленного, поломанного, более ненужного. Безучастная кукла не реагировала ни на что. Ни на еле понятные вопросы, заданные ужасным, скрипучим голосом, ни на пытки. Больно было, и очень больно, но словно не ему. Словно кому-то другому, а он по стечению обстоятельств знал, что этому «кому-то» больно. Где-то внутри, очень глубоко, почти на самой грани безумия он знал, что такое боль, какая она, как на нее реагировать. Он даже знал себя, знал свое имя «Локи», знал что он «бог». Знал многое, но не осознавал ничего. Не чувствовал, не ощущал. Не помнил. Знать и помнить, оказывается, это две совершенно разные вещи. Потом появилась огромная фигура, закутанная во тьму, словно в плащ, и долго-долго, казалось, целую вечность всматривалась в пустые зеленые глаза, и на мгновение почудилось, что воспоминания шевельнулись, что глубоко в пустом сердце совсем чуточку шевельнулось ощущение. Показалось, что вот сейчас оболочка лопнет и всю бесконечность снесет лавиной... вот уже почти... еще чуть-чуть... Но ничего не случилось, не успело, слишком быстро. Фигура ушла. Появилась вновь с остроконечным посохом, увенчанным кристаллом испускающим тусклый голубой свет. Неожиданно речитативный стрекот заполнил помещение, на мгновение даже показался уместным, напевным, и острое лезвие пронзает грудь безучастной куклы, ворвавшись в самое сердце. Наполняя пустоту злобой, ненавистью, давя остальные чувства, столь же неожиданно появившиеся. Не позволяя вырваться наружу. Опутывая тяжелыми, неснимаемыми оковами... Камень засиял ярким голубым светом, отразившись в столь же голубых глазах… ******* – ...Вернись, лесной олень, по моему хотенью. Умчи меня, олень, в свою страну оленью, Где сосны рвутся в небо, где быль живет и небыль, Умчи меня туда, лесной оле... О, ты снова с нами... ******* ...Локи опустошенно смотрел на себя же со стороны. Он только что вложил всю накопленную каплю силы размером с одну черную дыру в единственный рывок, на мгновение завладев собственным телом, смог на несколько миллиметров изменить траекторию удара, дав возможность человеку выжить. Казалось бы, ничтожный миллиметр, а одной жизнью на совести меньше. Странно, какое ему дело до смертных? Зачем ему беспокоиться, живут они или умрут? Незачем, но не тогда, когда его телом правит какой-то «камень». Локи никак не мог решить, что хуже. Не ощущать ничего, либо ощущать все, но не иметь ни капли контроля. Он наблюдал сам за собой одновременно изнутри и со стороны. И никак не мог понять как Тор не заметил странное поведение сводного брата? Да хоть бы обратил внимание на другой цвет глаз! Тупость Тора вызывала еще большую ярость, чем когда-либо. Благо, встреча со смертным в железных доспехах неожиданно помогла. Что-то затронула, дала возможность накапливать силы и вырывать контроль. Главное, не дать камню это заметить, дабы не оказаться моментально спрессованным ментально в крошечную точку. Локи пообещал себе позже обязательно подумать, почему каждая встреча со смертным рождает необычные чувства глубоко в душе. Легкое ощущение теплоты, словно мимолетное прикосновение теплых пальцев. Очень похоже на моменты близости матери, но в своем роде радикально отличающиеся. Потом подумает, когда закончится весь этот абсурд. Сейчас все мысли, силы и концентрация совершенно в другом. Чего только стоят крохотные изменения и недочеты при установке тессеракта, эдакий небольшой, но важный саботаж. А постоянный контроль над собственными мыслями и эмоциями. Если подумать, это даже звучит невероятно: «Локи прячется за безэмоциональной маской от самого себя». Локи-марионетка как раз решил навестить столь интересного смертного, и вновь заворочавшаяся теплота на мгновение отвлекла от происходящего. Короткий миг ослабления внимания и вот уже «камень» держит смертного за шею, и Локи с внезапным ужасом чувствует намерения с силой сжать ладонь, ломая кости, вырывая горло... Отчаянный рывок... ******** – ЛОКИ! Это не смешно уже ни капли! Просыпайся! Локи, пожалуйста! – в сознание ворвалось ощущение жуткой тряски, словно при землетрясении, и знакомый голос, звучащий ломко от плещущейся через край паники. – Слушай, северный олень, мне, конечно, очень бы не хотелось вновь перебираться спать в одиночку, но если ты продолжишь доводить себя до полного физического изнеможения, оборачивающегося постоянными ночными кошмарами, мне придется-таки начинать действовать радикально, – Локи попытался выровнять дыхание, рывком сев на постели, разбуженный от кошмара смертным. Этот самый смертный стоял на коленях сбоку, с выражением страха на белом лице. Локи быстро окинул взглядом спальню, стараясь не особо показывать отступающую панику. Удостоверившись в безопасности помещения, Бог потер руками лицо, стирая пот вместе с остатками кошмара, и медленно выдохнул. – Локи, – его вновь потрясли за плечо, но на этот раз аккуратно. – Может, ты и вправду, наконец, перестанешь выжимать себя подчистую? Ну, не убегут от тебя разрушенные здания никуда. Успеешь ты все починить, возвести и вернуть на круги своя. Я хочу нормально спать по ночам, а не будить тебя каждые полчаса, – Старк, успокоившись, сел, по-турецки скрестив ноги и подперев щеку кулаком, и уставился куда-то в темноту. Бог молчал. – В этот раз ты не просыпался... Я будил тебя, но ты никак не хотел просыпаться. Это оказалось очень страшно... – тихо прошептал мужчина, продолжая смотреть в никуда. Комната вновь потонула в тишине. Старк душераздирающе зевнул и откинулся на кровать, вытягиваясь всем телом в струнку. – Вот объясни мне, простому земному почти-Богу, ты это делаешь только чтобы не дать мне нормально выспаться? – Ты слишком много о себе возомнил, смертный... – голос больше походил на хриплое карканье. Значит, в этот раз он еще и кричал. Проклятье. – Имею полное право. Да если бы не я, неизвестно, где бы ты был и что с тобой было. Так что я себя люблю и горжусь, – Старк вновь сел, придвинулся ближе и обнял напряженного брюнета со спины. – Тем более, ты теперь только мой Бог. Мое персональное божество… – почти невесомый поцелуй в плечо. Тони осторожно потянул Локи, укладывая на бок, прижимаясь и обнимая. Он уже знал, что дальше будет спокойная ночь, что если это зеленоглазое чудо, наконец, позволит себе почувствовать безопасность, то кошмаров больше не будет. Фыркнув, дабы избавиться от щекочущих нос прядей, эмоционально выжатый Старк очень быстро заснул. Локи же никак не мог успокоиться в достаточной мере для сна. Его человек прав «от» и «до». Локи вспомнил, как сидел в стеклянном аквариуме, закованный в наручники и кляп. И даже если бы он был свободен, это все равно ни к чему бы не привело. Зверь очень действенным образом выбил контроль камня, но цепи оставались. И не было ни капли свободы. Ни двинуться по своему желанию, ни заговорить. Магия кружила вокруг, игнорируя малейшие попытки что-либо сделать, но и не уходя. Локи рвался внутри, бился в цепях, кричал, срывая горло, царапался дикой кошкой, внешне оставаясь совершенно неподвижным. – ...и я чувствую как сжимаются пальцы, у меня даже кости заскрипели. Думаю, вот и все, приплыли, прощай несправедливый мир. А у него вдруг глаза – бац! – и зеленые, и я лечу из окна. Я потом просмотрел доступные съемки с камер... это двигающиеся картинки, которые я показывал только что. А у него глаза голубые, прямо как у Бартона были. А сейчас опять зеленые. Тусклые, но зеленые. Вот я и поднял тему, и попросил Тора отправиться к вам за советом. А вы пришли лично... – острый слух уловил приближающийся голос интересного смертного, и шаги явно не одного и не двух. Тяжелая дверь отъехала в сторону, открывая вид на целую делегацию. Все Мстители, одноглазый чернокожий человек, Фьюри кажется, Тор и... Локи в шоке даже перестал пытаться заполучить хоть малейшую долю контроля. За Мстителями твердой походкой шли Один и Фригг. – Сыночек, – царица рванулась вперед, моментально забыв обо всем. Увидев своего сына в стеклянной клетке, закованным, раненным, неподвижным, вряд ли любая мать останется равнодушной и вспомнит о правилах поведения и своей царской осанке. – Фригг, – Один одним взглядом остановил жену и попросил чуть отойти и подождать. Царица неохотно послушалась. Всеотец пристально всматривался в приемного сына несколько минут, потом обернулся к мистеру Фьюри, ранее представившемуся, как главный здесь. – Выведите его. Ник неохотно кивнул Стиву. Капитан Америка незамедлительно выполнил приказ. Локи остался стоять перед Всеотцом, не двигаясь, практически не моргая. На пол упали, звеня цепями, наручники, рядом щелкнул кляп. Стив отошел чуть в сторону, готовясь в любой момент предотвратить агрессию или отразить атаку. Наташа напряглась струной, а Клинт приложил титанические усилия, чтобы не схватиться за лук. Лишь Старк совершенно спокойно подошел чуть ближе, вновь обращаясь к огромному одноглазому старику. – Он не шевельнулся ни разу за два дня, что я убеждал Тора обратиться к вам и пока мы его ждали. Я понял бы, если бы он строил оскорбленную невинность, но сопоставив все факты, заподозрил неладное. Вы можете... Один поднял руку, прося тишины. Какое-то время все стояли без движения, молча. Всеотец разбил тишину первым, сделав шаг ближе к сыну и плавно проведя около него рукой. Вначале ничего не происходило, потом постепенно вокруг Локи заискрилось что-то, с каждым мгновением становясь все четче. И, наконец, присутствующие увидели опутывающие тело опального принца мерцающие голубым цепи. Один конец уходил куда-то в сторону сквозь стену, а второй был словно прикреплен к груди. Фригг быстро подошла ближе, и в секунду расправившись с заклепками и ремешками, распахнула броню на груди, открывая всем вид исчезающей цепи напротив сердца. – Один... – задушенно прошептала царица, прижав ладони к губам, и в страхе оглянулась на мужа. – Принесите его оружие. Беннер, дождавшись легкого кивка со стороны директора, быстро вышел из помещения, направляясь, видимо, за посохом. – Вы можете сказать, что это вообще такое? – кажется, Ник негласно дал Старку разрешение говорить за всех. – Если я не ошибаюсь, и посох увенчан Камнем Разума, то это цепи «сковывающие Богов». Порабощают разум, уничтожают волю. Опутанный цепями Бог сделает то, что ему скажут, его телом завладеет сила камня и не будет возможности что-либо изменить без посторонней помощи, – Один говорил спокойно, с полной уверенностью в голосе. Старк не преминул окинуть своих товарищей и Фьюри взглядом, говорящим: «Ну, я же говорил». В этот момент вернулся Брюс, неся в руках посох Локи, и чем ближе он подходил, тем интенсивней начинала мерцать цепь, и теперь можно было увидеть ее второй конец, опутывающий все древко оружия и начинающийся из камня. – Это и правду Камень Разума. Один, ты должен помочь ему. Освободи нашего сына! – Фригг не находила себе места от беспокойства, хотелось броситься и прижать вновь найденного сына к себе, но и мешать мужу она не могла. – Отойдите, – все послушно отошли за спину Всеотца, Бенер тоже, предварительно положив посох к ногам царя. Один закрыл глаз, сосредотачиваясь. – Не потеряйся, сын… – и с силой опустил Гугнир на звенья цепи у самого камня. Оболочка лопнула и Локи захлестнуло. Лавина чувств, цунами ощущений. И непередаваемое осознание свободы. Маг захлебывался в закрутившемся торнадо из эмоций, красок, вкусов. Еле хватило сил устоять, не дать себя раздавить сразу всему. От переизбытка круговерти сознание начало скакать с одного на другое, ночные страхи, уроки магии, боль от первой ссадины, раздражение на никогда не слушающего брата, триумф после первой прочитанной самостоятельно книги. Бог словно заново переживал каждое выбранное мгновение и неосознанно хотел большего, хаотично хватаясь за одно и сразу перескакивая на другое, калейдоскоп красок, ощущений, мыслей завлекал все глубже и глубже. – .. не потеряйся... – набатом грохнуло в душе, на секунду перекрывая все остальное, и Локи отчаянно попытался вынырнуть, выбраться из трясины. Глаза выхватили Всеотца, и сразу выплыло детское разочарование и огорчение на постоянно занятого отца. «Локи, я занят, иди к матери». «Локи, у меня нет времени, меня ждут». «Сын, потом». «Давай завтра поговорим»... С усилием маг перевел взгляд на брата, стараясь держаться на плаву и вновь: «Ты такой слабый, Локи». «Я иду кататься с Сиф, мне не до тебя сейчас». «Магия – это детские игрушки». «Ты врун». «Обманщик». Чуть не захлебнувшись в вспыхнувшей ярости перемешанной с обидой, уже практически уйдя на дно, Локи зацепился за Фригг. Ласковая волна нежности и любви не топила, но и не помогала выплыть. «Локи, у тебя все получится». «Сыночек мой зеленоглазый». «Магия это величайший дар». «Все будет хорошо». «Тебе нечего боятся, мама с тобой». «Я верю в тебя». Маг уже решил было позволить утянуть себя в столь счастливые воспоминания, как взгляд зацепился за выглянувшего из-за спины Тора смертного. И ощущение горячего любопытства, практически животного интереса с каплей заинтригованности, буквально за шкирку вышвырнуло на поверхность. Сразу стало легче дышать, в ушах неприятно гудело и кружилась голова. Враз ослабевшие ноги подкосились, и Локи бы упал, если бы его не подхватили чьи-то руки. Зона обзора сузилась, и теряя сознание, бог успел лишь услышать: – Все позади. Благодарю вас за помощь. Тор, помоги брату, мы возвращаемся в Асгард. – Прошу меня простить за наглость, но я имею полноценное и неоспоримое право воспротивиться. Все-таки, если бы не мое внимание к деталям, то вы бы еще долго ничего странного не заметили. И Тор бы протащил закованного брата по всему миру, как бешеную собаку какую-то. Поэтому никуда он не пойдет, тем более, он может помочь в реставрации разру... – все померкло и Бог не успел даже удивиться наглости смертного.