Такая романтика

*** Когда Йен впервые затрагивает эту тему, ситуация смахивает на не самую удачную шутку. — Чё, прости? — Микки вскидывает брови и застывает посередине комнаты. Выглядит он совершенно охуевшим. — Я говорю, не хочешь ли ты меня трахнуть, — с расстановкой повторяет Галлагер, зачесывая пятерней волосы назад. — Ты курнул уже, что ли, с утречка пораньше? Йен закатывает глаза и отворачивается. — Как хочешь, — добавляет он безразлично. Микки пожимает плечами, продолжая недоверчиво пялиться. Что за нахуй? Когда Галлагер две недели спустя повторяет вопрос, Микки начинает подозревать, что это в самом деле серьёзное предложение, а не просто пустая болтовня рыжего. — И, с чего бы это вдруг? — спрашивает Милкович, отправляя в рот горсть дешёвых сухарей с солью. Какая же дрянь. — Захотелось. Микки хмыкает и отпивает из бутылки добрую часть пива. — Да без проблем, сучка. * Если вспомнить их первый перепих — чего-чего, а долгой прелюдии тогда не получилось. Не считая, конечно, тех пяти минут, что они швыряли друг друга об стены. Микки давит сытую улыбку, и его язык мокро скользит по чужому языку. Охуительно. — Ну чё, рыжий, будем, типа, тебя трахать? — интересуется Милкович, вынуждая Йена запрокинуть голову назад. Кадык Галлагера соблазнительно дёргается. Йен ведёт головой и скалится в ответ. — Ну, типа, давай попробуем, — передразнивает он, шизануто сверкая глазами. — Плакать потом не будешь? — Не больше, чем ты в первый раз, — самодовольно бросает Галлагер, паскудно ухмыляясь. «Вот же блять», думает Милкович. Вот-же-блять. — Завали. Окей, видит Бог, Микки в самом деле пытался. Но, если эта рыжая соска хочет, чтобы он ей присунул — никаких проблем. — Так и будешь лыбиться, предаваясь своим голубым мечт… Микки затыкает рот Йена ладонью, прерывая того на полуслове. Пальцы сдавливают сухие губы. — Я же сказал тебе заткнуться, Галлагер. Йен послушно замолкает и меняется в лице, когда Микки в одно движение опускается вниз и лижет его между ног. Так вот оно как. Первые два пальца входят довольно легко. Йен полыхает щеками, но молчит, плотно стиснув зубы. Микки держит его свободной рукой за шею, оставляя следы на мокрой от пота коже. Когда Милкович добавляет третий, рыжий издает невнятный выдох, вздрагивая всем телом. — Нормально? Микки сам не знает, какого хуя он задает этот ебануто-сопливый вопрос. Как будто Йен когда-нибудь интересовался, нормально ему или нет. Но, так или иначе, Микки спрашивает, и Галлагер кивает, смотря на него мутными глазами. — Нормально, — Йен облизывает губы и ведёт бёдрами. — Давай. И Микки делает то, чего от него ждут. — Чувак, я недооценивал твой размер, — хрипит Галлагер, когда Милкович начинает двигаться. — О-о-о, чёрт. Это охуительно. — Ты такая целочка, рыжий лобок, — ласково шепчет Микки, запуская ладонь в взмокшие волосы своего парня. — Просто грёбаная принцесса. Йен смеётся, давясь стоном. Кровать порнографично долбится об стену. Они трахаются так неистово, словно это не первый раз, когда Галлагер снизу, а самое обычное явление. Микки жадно откладывает в памяти детали: закатившиеся в экстазе глаза рыжего, его тяжёлое дыхание, искусанные в кровь губы, капля пота на виске. Йен смахивает с тумбочки старый будильник, беспорядочно хватаясь за всё вокруг, когда Микки переворачивает их — на потерю никто не обращает внимание. — Сука, какой же ты тугой, — говорить у Микки получается с трудом — дыхалка ни к чёрту. — Просто охуеть можно. — Заткнись, — не своим голосом отзывается Галлагер. — Заткнись, Микки. Йена накрывает первым. Кайф вспыхивает под веками яркой вспышкой, заставляя потерять связь с реальностью на доли секунд. Микки целует рыжего за ухом, кусая солёную кожу, и кончает следом. Какое-то время ничего не происходит — они просто лежат, смешавшись в неразборчивый комок рук и ног, переводя дыхание, пока Микки не нарушает тишину: — Ну, поздравляю с потерей анальной девственности, любимая. Йен цокает языком. Через секунду Милкович оказывается вжатым лицом в подушку. — Спасибо, дорогая. Микки лениво дёргается и покорно замирает. Такая романтика.

08.04.2015г. 22:51 Москва