Ты когда-нибудь видел снег?

Он назвал малыша Рэй. Настоящее его имя, должно быть, было указано где-то в документах, вместе с возрастом, медицинской карточкой и списком прошлых владельцев, но он поленился толком прочесть. Торговец, у которого он выкупил это диво, был, хоть и не слишком престижным, но вполне приличным, и бракованный товар подсовывать бы не стал. По крайней мере, без соответствующих пояснений. Значит, мальчик был здоровым, достаточно взрослым, чтобы не продаваться в отделе для извращенцев, и без какой-нибудь темной истории в прошлом, и Олав просто добавил личный файл раба в семейный архив, и забыл о нем раньше, чем получил подтверждение. Тогда у него были дела гораздо интереснее. Когда полгода проводишь в патруле где-то на задворках галактики, и у тебя есть всего сутки перед отправкой назад, резко становится не до формальностей. Он просто оплатил покупку, проследил, чтобы вживленный в тело юноши чип получил информацию с именем хозяина, а так же начал отзываться на сигнал его коммуникатора, а потом просто приказал идти за собой, но не болтаться под ногами. На станции Мара было достаточно других развлечений. К «распаковке» своей покупки Олав приступил только далеко за полночь когда как следует нагулялся, съел не меньше пинты знаменитого на всю населенную людьми вселенную алмазного льда, выпил поганого местного пива столько, сколько вообще смог, всласть натискался разбитных местных стриптизерш и вернулся на свой корабль, расставшись с большей частью полугодового жалования. И тогда вспомнил о малыше, таскавшимся за ним весь вечер с ненавязчивостью хорошо воспитанного призрака. Тихо, незаметно, но на расстоянии не больше двух шагов. В спальню он свою новую игрушку, конечно же, не потащил. Указал ему на вторую каюту, поменьше, но вполне приличную, с кроватью и лампой, а потом сдернул-сорвал дурацкую распашонку, в которой тот продавался, сразу выбрасывая в утилизатор, и запихнул под душ. Не то чтобы в этом была такая уж острая необходимость, но вот захотелось отчего-то поглазеть на него мокрого и раскрасневшегося, медленно согревающегося под теплыми струями. - Будешь вести себя хорошо, - пообещал Олав рабу, вздрагивающему под его слегка мутным после выпитого взглядом, - синтезирую тебе одежду. - Спасибо, господин, - пискнул тот в ответ и покраснел так, что у Олава мгновенно встало. - Ну, это надо еще заслужить, - зловеще пообещал он, и принялся стягивать с себя одежду. На любование внезапно не стало времени. А вот малыш, казалось, впечталился. Задрожал еще сильнее, прикрыл перепуганно свои черные, как небо родной планеты Олава глаза, и робко кивнул головой, не смея больше говорить без разрешения. Умный мальчик. Олаву такие нравились. Да и как могло не понравиться это тонкое, будто из морозной дымки сотканное существо? Мужчины такого возраста на родине Олава уже напоминали небольшие, злые бульдозеры, и, уж конечно, на всей планете было не сыскать никого настолько послушного. И испуганного. Олав включил воду, повернул малыша спиной к себе и принялся расплетать его длинную вороную косу. Очень уж хотелось посмотреть, как покатятся по этой гриве крупные капли воды. Настолько, что он даже возбуждение свое попытался ненадолго заткнуть, пообещав сам себе, что сейчас вот только минуточку поиграется, а потом сразу и поимеет эту хрупкую, тихо плачущую прелесть. Вот только сразу тогда не получилось. Олав был сам виноват, не уточнил у торговца, что хочет получить раба уже готовым к употреблению. И ведь тот болтал что-то про «как у девственника», но он, тогда все еще сомневаясь в своем выборе, пропустил его слова мимо ушей, и теперь вынужден был поплатиться за свою беспечность, и потратить время на подготовку. Вот вздор! Олав уже и не помнил толком, как это делается. Малыш тихо охал и всхлипывал в его руках, сжимался, будто и вправду у него никого раньше не было, и Олав дурел от желания. Пару раз даже воду переключил на ледяную, чтобы подставить под нее лицо, и хоть как-то успокоиться. Когда он сделал так в первый раз, Рэй вскрикнул, шарахнулся от него в тесной душевой кабинке, всплеснул руками, тут же споткнулся и на полной скорости врезался бы в стену, если бы Олав его не придержал. Пришлось отвесить ему шлепок по худенькой заднице, не в полную силу, конечно, но так, чтобы понял, как стоит себя вести, и больше мальчик таких ошибок не допускал. Даже всхлипывать прекратил. А может, просто пообвыкся? Олав спрашивать его не стал, деловито закончил его растягивать, даже на смазку расщедрился, а потом повернул его лицом, не смог отказать себе в удовольствии заглянуть в заплаканные глазки, подхватил под колени, поднимая в воздух, прижал спиной к перегородке и с наслаждением опустил-насадил на давно жаждущий оказаться внутри член. Рэй заскулил, заныл тоненько, но, вроде бы, не болезненно, просто жалобно и так сладко, что Олав едва не кончил в ту же секунду. - Славная попка, - похвалил он раба и проник глубже, с удовольствием чувствуя, как тот напрягается, но послушно не пытается двигаться, - молодец. А потом дал себе, наконец, волю. Рэй стонал и поскуливал, и Олав вдоволь успел насмотреться на его заплаканное личико прежде, чем позволить встать на ноги, перевернуть лицом к стене, и пригнуть, надавив на плечи. Спина, полускрытая намокшими прядками тоже была чудо, как хороша, и он самозабвенно двигался внутри мягко сжимающей его задницы и даже, в порыве внезапной сентиментальности, поглаживал, перебирал пальцами в паху раба, почти изумленно чувствуя, как наливается, приходит в боевую готовность его член. Не то чтобы Олаву не нравилось, что мальчик тоже получает удовольствие. Он просто удивился, но обдумывать этот факт не стал, не планируя с пьяных глаз разбираться в тонкостях своих или чужих переживаний. А вот то, что Рэй кончил раньше него, совсем уже никуда не годилось. Олав ведь не разрешал! Впрочем, и не запрещал тоже. Поэтому он только снова шлепнул его, уже по второй ягодице, для симметрии, и молча дотрахивал как есть, замершего перепуганно и снова тихонько плачущего. - Я собираюсь позавтракать в восемь, - сказал он потом, милосердно позволяя пацану сползти на дно душевой кабинки и свернуться там замысловатым клубком, - постарайся не разочаровать меня. Торговец сказал, ты умеешь готовить. Он и сам тогда едва мог связно мыслить, так хотелось рухнуть уже в постель. Последнее усилие воли ушло, чтобы синтезировать для Рэя стандартный комбинезон. Не смотря на вопиющую несдержанность, одежду малыш явно заслужил. И Рэй не подвел. Когда Олав зевая вышел утром из каюты, завтрак был уже почти готов. Оставалась самая малость, подать все на небольшой столик, и сварить кофе. Как раз у своей мудреной, собранной собственноручно кофеварки, он и застал недоумевающего и встревоженного Рэя. Тот смотрел на нее, будто на жуткую тварь из глубокого космоса, со страхом и подозрением, и явно не понимал, что с ней делать. - Доброе утро, хозяин, - пролепетал он, оборачиваясь на звук шагов и тут же бухаясь на колени, - я почти успел. Простите, я не умею пользоваться этим аппаратом. И он беспомощно перевел взгляд с хозяина на зловредную технику. - Там всего три кнопки, - недовольно буркнул Олав, прекрасно понимая, что такой штуковины привыкший к синтезаторам мальчик видеть до сих пор не мог. Но ведь можно же было и догадаться! - Простите, господин, - прошептал Рэй, и губы его задрожали. Он явно пытался не разреветься. И это казалось до крайности любопытным. Олав намекающе провел ладонью по однозначно заинтересованному происходящим члену, наблюдая, как от откровенного ужаса расширяются еще сильнее глаза его раба. Малыш оказался просто находкой. Пока Олав сдергивал с него одежду, он едва дышал, будто парализованный страхом, и так сладко трепетал, что хозяин даже почти расчувствовался. По крайней мере, наказывать его не стал, как сперва собирался, и даже слегка приласкал, погладил по узкой спине, когда укладывал животом на свободный пока столик. - Тише, - проговорил он, радуясь, что вчера не успел убрать тюбик со смазкой, и так и оставил его в кармане форменных брюк, - нечего ныть. Вчера же не помер? И сегодня выдержишь. - Да, хозяин, - пискнул малыш послушно, и Олав недовольно поморщился, уж больно обреченно у него это вышло. Не то что вчерашние заполошные стоны. - А лучше вообще молчи, - прошептал он в самое ухо вжимающегося в стол пацана, и с удовольствием проталкиваясь внутрь. Не то еще со вчерашнего дня все было расслабленно, не то Рэй учел полученный опыт и позаботился об удобстве хозяина сам. – А не то останешься без завтрака. И не вздумай мне кончить, как вчера! Выпорю, неделю сидеть не сможешь! В этот раз он брал его неспешно и плавно. Малыш кусал губы и скоро забыл плакать, едва сдерживая рвущиеся наружу стоны. Олав наблюдал за этой его титанической борьбой в отражении на темной сейчас панели синтезатора и одобрительно усмехался его послушанию, предвидя счастливые полгода в патруле. А потом, если все пошло бы хорошо, и Рэй не успел бы ему надоесть, можно было бы вернуться на родину. Там Олава ждала уютная квартирка в хорошем районе, и не хватало только кого-то, кто встречал бы его по утрам свежим завтраком. Размечтавшись, он потянул раба за плечи, заставляя приподняться над столом, перехватил одной рукой под грудью, а второй снова принялся сжимать и поглаживать его член. Рэй отзывчиво прогибался, дышал часто и громко сопел, стараясь даже не всхлипывать, но его тело оказалось слабее его воли. Олав видел, как действуют на него нежные прикосновения. Малыш буквально таял в его руках, расслаблялся все больше, забывался, не в силах вытерпеть удовольствие, и даже сам подавался назад, принимая член хозяина уже без следа страха. Наверное, и больно ему тоже не было. Ну, или просто боль ему не мешала. Олав не знал, да и не собирался разбираться. Просто изводил его, поглаживал везде, совсем легонько пощипывал самые чувствительные местечки, и усмехался, споря сам с собой. Выдержит пацан, или нет? Сдался Рэй, когда Олав почти поверил, что тот справится. Он как раз куснул его за покрасневшее ушко, одновременно потирая между пальцев его сосок, как юноша пискнул нечто неразборчивое и бессмысленное, ойкнул перепуганно и кончил, запачкав многострадальный столик. Олав хищно ухмыльнулся, толкнулся еще пару раз, и этого хватило, слишком уж сжалось все внутри у Рэя, сперва от оргазма, а потом и вовсе от страха. - Глупый раб, - констатировал он, задумчиво прикидывая, стоит ли пороть пацана солдатским ремнем, или же лучше поискать что-то помягче для первого раза, - я ведь предупреждал. Но сначала завтрак. Только стол протри! А впрочем, это напоминание было лишним. Рэй, даже не пытаясь дать себе время, чтобы отдышаться, молниеносно оделся, и принялся хозяйничать, едва не падая в обморок от страха перед предстоящим наказанием. Олав смотрел на это диковинное представление, пока сам вытирался салфеткой и одобрительно улыбался его стараниям. Даже на сердце потеплело слегка при виде собственноручно приготовленных блинчиков. И где только научился? Рабов вряд ли кто кормил натуральными продуктами. - Поставь на подставку чашку и нажми среднюю кнопку, - распорядился он, усевшись за стол и кивая в сторону злополучной кофеварки. – И запомни это. Утром я пью кофе покрепче. - Да, хозяин, - убито ответил Рэй, выполняя его распоряжение, - я обязательно все запомню. Смотреть на него, замершего у стены, с закушенной губой и низко опущенной головой было приятно. Раб так искренне, так самозабвенно страдал, так боялся, так стыдился допущенных им ошибок, что Олаву вдруг расхотелось его наказывать. Он понимал, что так надо, и что нарушенный приказ нельзя простить просто так, и если обещал, то непременно нужно исполнить все в точности, но понимание это делу никак не помогало. - Иди-ка сюда, - проговорил он, удивляясь сам себе, и поманил Рэя ближе. Тот, почти паникуя, подошел, явно собираясь снова упасть на пол, но Олав не позволил, подхватил за бока, приподнял, легко усаживая к себе на колени. - Простите, хозяин, - неизвестно за что извинился Рэй и даже зажмурился, не смог выдержать его внимательного взгляда. - Открой рот, - вместо объяснений приказал ему Олав, а потом положил туда кусочек политого сиропом блинчика. - Ешь. Рэй вздрогнул от неожиданности, или еще от чего-то, но приказ выполнил, а потом послушно открыл рот для следующей порции. Только по щеке его скатилась очередная слезинка. - На моей планете, - зачем-то заговорил Олав, когда с блинчиками было покончено, а все слезы он собрал, мягко прикасаясь губами, - ночь длится почти три стандартных месяца. У нас нет ни одной луны, если отъехать подальше от городов, видны только звезды. И снег сверкает, если посветить на него фонарем. У нас всегда снег. Только иногда днем подтаивает и покрывается настом. Ты когда-нибудь видел снег, а? - Я никогда не спускался ни на одну планету, - совсем тихо проговорил раб, и Олав притянул его ближе, погладил по спине, чувствуя, как она расслабляется прямо под пальцами. - Ну ничего, - Олав улыбнулся и снова представил его в своей небольшой квартире, - тебе наверняка понравится. - Да, хозяин. Спасибо, - едва слышно прошептал он и вдруг прижался носом к плечу Олава. – Мне очень понравится.