Cohiba

      Она стояла у раскрытого окна, полураздетая, не спеша докуривая свои любимые кубинские сигары. Он сидел в обитом бархатом кресле напротив нее, и с грустью поглядывал на стрелки часов, что передвигались по циферблату с неумолимой скоростью.       - А знаешь, мальчик мой, Бога не существует.       В ответ презрительный смешок, съеденный губительной тишиной. Просторная спальня, выполненная в винтажном стиле, наполнилась приятным и легким ароматом травы и древесины, постепенно сменяясь шоколадно - ореховыми нотками. Этот день он запомнит надолго, как день покаяния перед всеми небесными силами. Второго шанса не дано, чтобы выбрать - уйти или побыть еще пять минут наедине с этим блаженным ароматом, проникающим под самую кожу, в глубину, вплоть до сердца. Скорее всего Чонин выберет второе, ведь он любит ее, любит по - настоящему, как не любил никто. Но разрывающий молчание мобильник, больно режет слух, и не оставляет Чонину надежды узнать ответ на свой немаловажный вопрос.       - Ах, это он, - женщина второпях срывается с места, подбегая к столику, судорожно хватает телефон, отвечает. Запах сигар постепенно выветривается, покидая излюбленное место с большой неохотой. Появляется новый, более крепкий, глубокий, что - то между бренди и ромом.       Только что она закончила разговор со своим мужем, не удивительно, что за последние месяцы алкоголь и табак стали главным ее увлечением.       - А знаешь, почему? - неожиданный вопрос срывается с алых губ, что почти всегда застывают в нечитаемой улыбке.       - Что же я должен знать? - впервые за вечер Чонин сталкивается со своей спутницей взглядом.       - Почему Бога нет.       - И почему же?       Женщина расплывается в самодовольной улыбке, рухнув на широкую кровать, и громко хохочет, ворочаясь и запутываясь в одеялах.       Так почему же? - переспрашивает Чонин, так и не дождавшись ответа. Медленно, грациозно, изящно, словно кошка на ночной охоте, она подходит и смотрит в глаза Чонина так, что сердце съеживается, и на мгновение затихает от одной только мысли, что скажет сейчас эта женщина, пленившая его.        - Как жалко этот мир, - вместо внятного, доходчивого ответа говорит она, приседает, аккуратно кладя голову на его колено.       Чонин ничего не отвечает, лишь томно сглатывает, отзывчиво поглаживая ее по мягким, шелковистым волосам. А ведь он младше нее на девять лет. И как давно успел подумать, выглядит слишком чистым и непорочным ребенком в глазах солидной, уставшей от мужа и от жизни дамы. От богатства, которое ей не нужно, потому что самое дорогое, в чем она нуждается и боится потерять, сейчас здесь, рядом с ней.       Тяжело вздохнув, поднимает слегка не трезвые глаза на родного, любимого человека, чье сердцебиение ощутимо даже в коленке.       Ты ведь меня не бросишь, да? - жалобно проговаривает нуна, цепляясь за воротник парня, в ее голосе угадывается отчаяние. А Ким все молчит, не реагирует. Взгляд какой - то отстраненный, потерянный.       - Все будет как раньше, - продолжает нуна, чуть ли не задыхаясь, - Обещаю, ты же знаешь... Уже через минуту, в накаленной до предела обстановке, бьется на полу в припадках, намеренно стараясь пораниться, взъерошив, еще не давно, до совершенства прямые волосы. Она ждет ребенка. Это его ребенок. Ребенок Ким Чонина. И он это знает, но отказывается принимать. Это слишком. Это край. Предел. Конец. Смертельно. Какое ничтожное будущее может ждать этого малыша, не жизнь, а выживание, без должной любви родного отца. Женщина наконец берет себя в руки, успокаивается, вытирает щеки от набежавших слез. В ее руках вновь стеклянный стакан со спиртным и сигара.       - Он уже едет. Снова сигара источает тончайшие ароматы пряностей и трав, в воздухе витает привкус горечи и пролитых слез.       Tогда я... - Чонин медленно поднимается с кресла, рассеянно подходя к окну, где стоит она, нежно обнимает, закапываясь в пряди волос, старается запомнить этот запах, - Прости, - все, что может выговорить он, прежде чем вырвать стакан у нее из рук и разбить о подоконник. - Да, - отвечает на вдохе, улыбаясь своей странной, загадочной улыбкой.

***

Восхитителен вкус кубинских сигар. Сорт, который любила женщина, сейчас безжизненно лежавшая на полу, был высшего качества и благородного происхождения. Они пришлись по вкусу и молодому, видному парню, лет двадцати. Достались ему в качестве предсмертного подарка.       Kо..и..ба, - с трудом выговорив надпись, Чонин опять ушел в себя,свойственное ему состояние. Все так же распахнутое окно, все тот же запах табака и алкоголя. Чонин от этих ароматов медленно терял рассудок и, кажется, сходил с ума, рассматривая кровавый осколок стакана в своей руке.       - Коиба, - уже уверенне повторил он, глядя на всю это мрачную картину, - Так вот он каков, вкус смерти. Она лежала у окна, полураздетая, кто - то уже докурил ее любимые кубинские сигары. Стояло кресло, пустовало. Она была одна, мертвенно смотря на неподвижные стрелки циферблата.