Без остатка

Я иногда думаю, как мы, люди, можем так издеваться над собой. Я имею в виду то, что мы отталкиваем тех, кто готов ради нас на все. Мы жаждем большего, даже не догадываясь о том, что у нас есть все, о чем можно только желать. Я хотел бы дать возможность осознать это каждому человеку, живущему на земле. Но, увы, за годы процветания человечества люди все так же остаются людьми без каких-либо сверхспособностей. Она такая хрупкая, словно фарфоровая кукла. Такие стоят на витринах миниатюрных магазинчиков с разными игрушками. На ее губах алая помада, а ярко-рыжие волосы заколоты в безобразный пучок на голове. Она старается выглядеть неряшливо, но платье идеально выглажено, а глаза накрашены точно линия к линии. Лидия Мартин. Неприступная, заносчивая, непоколебимая с виду девушка. Я знаю, какая ты на самом деле. Ты легко привязываешься к людям, ты беспокоишься обо всех и каждом, срываясь на помощь любому, кто попросит, ты даешь бесчисленные шансы всем, кто их недостоин. Ты прекрасна, Лидия, но ты не осознаешь этого, хотя твердишь себе это каждый вечер, стоя перед зеркалом в комнате. Сколько потребовалось времени, чтобы из самовлюбленной, популярной среди всего города девушки, ты стала скромной застенчивой Лидией Мартин, давно переставшей запоминать адреса ближайших вечеринок. Где же та, кого я так долго пытался завоевать, но тщетно. Я знаю, какая ты, Лидия. Та, что гонялась по бутикам за новой и новой одеждой, чтобы поразить своих подруг, была искаженной версией тебя, никак не похожей на ту, чью редкую улыбку мы видим после очередной спасенной человеческой жизни. И настоящая ты повлияла на меня. Я перестал бегать за тобой, в надежде, что твой "радар" меня заметит. Я восхищаюсь тобой, Лидия. Безмолвно, лишь иногда произнося мысли вслух. Я каждый раз удивляюсь тому, как в ответ на мои комплименты ты растерянно моргаешь и хмуришься, будто не веришь моим словам. Словно не веришь, что также прекрасна, как и прежде. "Что такое, Лидия?" - я спрашиваю прямо, пытаясь заглянуть в твои глаза, но ты отводишь взгляд и тихо отвечаешь, что все в порядке. Задумываясь о других, начинаешь забывать о себе, полностью поглощаясь в чужую жизнь. Перестаешь следить за собой, но продолжаешь тщательно выполнять старые привычки. Как прошлая Лидия каждое утро красила губы, завивала волосы и выпрямляла спину, гордо шагая на высоких каблуках по коридорам школы. Единственное, что изменилось - исчезла надменность во взгляде. Стремление к идеалам больше не волновало ее, но она по привычке следовала установленным собой же правилам. Я больше не хочу добиться твоего внимания. Я хочу помочь тебе полюбить себя. Моя любовь не имеет для тебя ни малейшего значения, но я буду стараться, чтобы ты приняла себя. Может быть, тогда ты начнешь верить, что вся светишься, когда рисуешь на освещенной солнцем лавочке в парке. Это будет сложно, я знаю, но я столько лет пытался добиться тебя, что время меня больше не пугает. Каждый день я усердно пытаюсь вызвать у Лидии смех, шутя идиотскими непонятными шутками. Не умолкая, пытаюсь вызвать у нее интерес, и однажды это даже получается. Мне удается проглядеть в ее взгляде жизнь, желание смеяться. Но лишь секундное. Затем она смущенно улыбается и снова возвращается к своему прежнему состоянию. Я не знаю, как сделать ее счастливой. - У меня есть билет в кино, ты не хочешь сходить? Я ловлю ее после школы, идущей к своей машине, и останавливаю, несильно дергая за локоть. - Кино? - она недоверчиво оглядывает меня с ног до головы, а во взгляде читается неуверенность. Но потом она недолго о чем-то задумывается и кивает. - Думаю, это будет не такая уж плохая идея. - Я заеду за тобой? Сеанс начнется в шесть. - Не опаздывай, Стилински, - она по-доброму улыбается и уходит, оставив меня стоять на месте, глупо провожая взглядом ее фигуру. Она оборачивается, садясь в машину, и снова улыбается, слабо помахав на прощание. Это можно назвать свиданием, не так ли? Свидание с Лидией, о котором я даже мечтать не смел. Сейчас все чувствуется по-другому. Неконтролируемые эмоции сменились приятным трепетом в груди, и все это делает со мной Лидия. Если бы она только знала, какие чувства она вызывает у людей. Возможно, тогда бы она поверила в себя. Рассматривая чистое небо, я поплелся к машине. Дом Мартин был украшен бело-голубыми гирляндами, которые светили, в основном, у окна Лидии. Она повесила их в знак протеста. "Вечный праздник", - ответила она на невысказанный вопрос, повисший в воздухе. Я не смел спорить и просто предложил ей сесть в машину, придержав дверь. Солнце на горизонте создавало уют и спокойствие, освещая дорогу оранжевыми цветами. В машине было тихо, хотя на фоне играла музыка, которую выбрала Лидия для поездки. У нее была отдельная кассета "для путешествий", и это забавно, потому что все наше путешествие пройдет от дома до кинотеатра. Хотя это одна из ее особенностей, поэтому я только улыбнулся, когда она потянулась к магнитоле. - Что мы будем смотреть? - спрашивает Лидия, отрываясь от созерцания заката из окна. - Какой-то артхаусный старый фильм, - отвечаю я. - Не помню названия, но Скотт сказал, что плакал на протяжении всего фильма. Лидия рассмеялась, вызывая у меня мурашки на коже. Ее смех был таким бархатным, приятным, что хотелось говорить и говорить самую разную чепуху, лишь бы услышать его вновь. - Мы долго едем, - замечает она. - Потому что мы едем за пределы Бейкон Хиллс, - говорю я, буквально ощущая всем телом, как она смотрит на меня. - Это не далеко, если ты беспокоишься. Мы молчим еще пару минут, и Лидия снова заговаривает: - Нам обязательно ехать в кино? Я кидаю на нее удивленный взгляд. - Не обязательно, - отвечаю я. - Ты хочешь вернуться домой? - Нет, - заверила она. - Просто мне совсем не хочется сидеть в душном помещении, когда на улице так красиво. Я был вынужден согласиться. Небо действительно было невероятным. Оно отливало вином на оранжевом фоне, в котором проглядывались темные и светло-голубые облака. Променять это на заезженный до дыр артхаусный фильм было бы грубо. Я посмотрел по сторонам, вспоминая возможные дороги по пути, чтобы можно было выйти и погулять, и примерно в метрах десяти от нас появился поворот, напоминавший дорогу на побережье, к которому мы выезжали семьей. - Куда ты нас заводишь? - спрашивает Лидия, когда верхушки сосен затмили небо. - Увидишь, - улыбнулся я, последний раз поворачивая в нужную сторону и оказываясь на залитом солнцем побережье. Лидия не сказала ни слова, замерев на сиденье, вперив взгляд в морскую гладь воды, отражающую круглый диск солнца. Оно почти дошло до середины, деля горизонт своим светом, и Лидия не могла оторвать взгляд от представившейся красоты перед ней. Я вышел из машины, открывая дверь Лидии. Она приняла мою руку и, выйдя, не отпустила и повела ближе к воде. - Стайлз, - прошептала она. - Это волшебно. Я молча наблюдал за ее лицом, выражавшим так много эмоций. Ее рыжие локоны блестели на солнце, а глаза горели восторгом, сдерживая слезы. Вот она, - настоящая Лидия. Восторгающаяся закатом, крепко сжимающая мою руку. Моя Лидия. Лидия оторвалась от притягивающего внимание вида и перевела взгляд на меня. Ее ресницы подрагивали, а губы слегка приоткрыты. Мы все еще держимся за руки. - Ты прекрасна, - говорю я и теряю ее взгляд; она отвернулась. - Ты невероятная, Лидия. - Это не так, Стайлз, - говорит она, и я слышу в ее голосе тихие слезы. Я разворачиваю ее к себе, мягко повернув за подбородок, и вижу, как по ее лицу текут соленые капли. Я заставляю ее смотреть мне в глаза, и со всей серьезностью, со всей искренностью говорю: - Ты восхитительная, Лидия. Что бы тебе ни говорили, ты всегда будешь нужна нам. Нужна мне. Ты всегда будешь моей хрупкой Лидией Мартин, в которую я был влюблен с самого детства. Позволь мне показать тебе, что тебе не нужно одной проходить через все, с чем мы сталкиваемся, - прошу я. - Просто позволь мне. - Стайлз… - Даже если ты попросишь меня отвезти тебя домой сейчас, я сделаю это. Но прежде, дай мне шанс показать тебе, что ты никогда не была одна. Не давая ей возможность ответить, я приникаю к ее губам в каком-то отчаянном поцелуе, будто это единственный выход показать ей. Оставшиеся в воспоминаниях ощущения ее губ на своих вспыхнули вновь. Я почувствовал, как она отвечает, и это было самое невероятное чувство в мире. Я отстранился. В ее глазах больше не было слез, в них был океан теплоты, которая укутывает меня с ног до головы, переходя от нее по моей руке, нежно гладящей ее щеку. - Я люблю тебя, Лидия, - шепчу я. - Даже если ты не полюбишь себя, я буду любить тебя за двоих, потому что ты достойна этого. Она качает головой и прикрывает глаза, на ее губах играет мягкая улыбка. - Стайлз, - ее зеленые глаза снова приковываются к моим, и я улыбаюсь, - ты делаешь меня счастливой. Она потянулась поцеловать меня, но в ноги ударяет прохладная волна морской воды, и мы оба отпрыгиваем, схватившись друг за друга. - Она чертовски холодная, - пожаловалась Лидия, смеясь. Я подхватил ее под ноги и закинул на спину, чувствуя несильные толчки в спину. - Стайлз, отпусти меня, - смеялась Лидия, а я все нес ее на себе к машине, чтобы посадить на капот и сесть рядом. Мы глупо улыбались, наблюдая за садящимся солнцем, пока оно полностью не исчезло за горизонтом. Вода все еще отливала оранжевым, небо поблекло, и только холодный воздух напомнил о позднем времени. Я повернулся, чтобы сказать об этом Лидии, но был затянут в долгий поцелуй. - Приглашай меня в кино чаще, - говорит она, разрывая поцелуй, и слезает с капота. Я улыбаюсь и следую за ней, последний раз кидая взгляд на начинающийся шторм. Возвращаясь домой, я чувствую себя другим человеком. И сидящая рядом Лидия тоже воспринимается по-другому. Трепет и бесконечная любовь к ней заставляет меня быть сентиментальным идиотом, приглашать ее на свидания и заставлять улыбаться. А Лидия становится все более открытой и настоящей, понимая, что может чувствовать любовь к странному парню по имени Стайлз, о котором никогда не думала раньше. Она больше не отталкивает мою любовь, хотя все так же выглядит неряшливо. Но это скорее по привычке, нежели из глубокого желания казаться таковой. Ей больше не приходится повторять перед зеркалом, что она прекрасна, потому что я каждый день напоминаю ей об этом, стоит мне только увидеть ее. Я не вру, она прекрасна. Она лучшее, что со мной когда-либо случалась, и я буду бороться за нее, за ее счастье, чего бы мне это не стоило. Потому что Лидия Мартин единственная, кого я буду любить за двоих.