***
Луи было весьма некомфортно. Возможно, все потому, что его сегодняшняя спутница - полная дура. Серьёзно, приглашая Стефани на свидание, он никак не мог подумать, что проведут они его в ночном клубе «Мелани» на Манхэттене. Неожиданным также было ее поведение: хрупкая, гламурная девушка заливала в себя уже шестой коктейль и вела себя очень развратно. Не то, чтобы Томлинсон презирал нечто подобное, просто это было реально неожиданно и явно не то, что ему нужно. Шатен стремился изменить свою жизнь в лучшую сторону, развеяться, повеселиться, а не нажраться и вернуться к блудному существованию. После многомесячного гниения на диване, громкая музыка и полный зал накаченных наркотой потных тел немного дезориентировали парня. Хорошо, что Стеф, изрядно выпив, направилась в центр зала. Вытянуть с собой Луи ей не удалось, но это не сильно ее огорчило, судя по тому, как она вытанцовывала, приживаясь к другим самцам, что как раз на охоте. Не желая наблюдать за той вакханалией, что вытворяет его спутница, Томлинсон разместился за столиком в углу зала, где сидели какие-то знакомые из университета. Луи было некомфортно. Его напрягали девушки, которым удавалось переговорить ужасно громкую клубную музыку. Его не так сильно раздражали навязчивые парни, что время от времени пытались к нему подкатить. Ему не было душно, несмотря на то, что стояла ужасная духота. Ему было просто некомфортно от всего в целом... Ну и, возможно, от ярко-зеленых глаз, которые пристально наблюдали за ним. Зайдя в клуб, Томлинсон сразу почувствовал пронзающий взгляд. Гарри Стайлс. Он был в окружении группы моделек, которые поочередно вешались на него, а тот в свою очередь чуть ли не раздевал каждую прямо на столе, за которым они сидели, при этом время от времени поглядывая в сторону Луи. Шло время. Сложившаяся ситуация нагнетала Томлинсона, и, послав все к черту, он решил напиться. Бармен наливал ему сразу, как только пустел его стакан. Музыка становилась все более приятной, освещение все приветливее, окружающие люди казались менее уродливыми, и только зеленые глаза, продолжавшие на него смотреть, раздражали Луи все сильнее. Опрокинув не зная которую по счету стопку виски, возможно что-то покрепче, парню стало вдруг невероятно жарко. Первой мыслью в голове студента было сорвать с себя всю одежду, однако, еще не совсем пьяный рассудок подсказал вариант культурнее. Перед глазами у Томлинсона все поплыло, окружающие тела напоминали тени, а свет, что мерцал, вполне походил на звезды. Путешествие в туалет показалось парню невероятно длинным и предоставило массу неудобств как для него, так и для тех, кого он по дороге чуть не завалил. На шатающихся ногах Луи зашел в туалет и направился к умывальникам. Помещение находилось вдали от танцпола, поэтому музыка здесь звучала едва слышно. Никого не было, и вот что значит дорогой и элитный клуб Манхэттена - туалет здесь явно чище, чем квартира, где живет парень. Луи стоял перед зеркалом, соображая, что он вообще здесь делает. Зачем? Упершись руками об умывальник, он закрыл глаза и опустил голову, позволяя каплям воды медленно стекать по его лицу. Дверь в мужской туалет медленно открылась. Высокая фигура зеленоглазого шатена молча вошла и начала смело двигаться ближе к Томлинсону. Став за его спиной, Гарри вплотную прижался грудью к нему, тем самым давая бедному парню надежную опору. - С тобой все нормально? - прошептал он прямо парню на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. - Я уже начал волноваться, - его губы спускаются ниже, к шее, находясь в мучительной близости от бледной кожи. - Иди нахуй, Стайлс, - хриплым голосом ответил Томлинсон, не двигаясь с места. Гарри поднял взгляд на зеркало и встретился со взглядом Луи, неожиданно полного ненависти, нетерпения и страсти одновременно. До этого момента кудрявый не догадывался, что кто-то может быть таким чистым и непорочным, и сексуально-грязным одновременно. Этот взгляд автоматически заставлял каждого мужчину и женщину в Нью-Йорке желать Луи Томлинсона. Но осознание того, что этот взор сейчас направлен именно на него, вскружило Стайлсу голову. Не выдерживая сложившегося напряжения, Гарри положил руки на талию парню, прижимаясь к нему еще ближе, чтоб тот смог почувствовать, как именно влияет его взгляд. - Как же я тебя ненавижу, - прошипел Луи, закрывая глаза. Бездействие со стороны Томлинсона и его слова полностью затмили разум Стайлса. Он резко развернул голубоглазого лицом к себе. Парень не смотрел на него, а Гарри хотелось - очень сильно хотелось - видеть выражение, прячущееся в глубине прозрачных голубых глаз. Он понимал, что не должен об этом думать, но ничего не мог с собой поделать. - Посмотри на меня, - почти приказал он. Луи ничего не оставалось. Шквал непонятных ему чувств наполнили его через край. Выдержав долгую паузу, он медленно открыл глаза и сразу встретился со взглядом, который мучил его полвечера. Глаза кудрявого были как заилены и одновременно чистые как хрусталь, от которых невозможно было оторваться. Не контролируя свои действия, Томлинсон поддался непонятному рефлексу. Он помнил, чем это закончилось в прошлый раз, но сейчас ему просто жизненно необходимо было прикоснуться к такому близкому горячему телу. Маленькая рука легла на широкую мускулистую грудь. Тогда Стайлс неожиданно наклонился и нежно поцеловал чувствительное местечко между плечом и шеей; Гарри принял решение не останавливаться, зная, что не спугнет сейчас парня, так как тот уже просто не в силах оттолкнуть его. Он проводил дорожку из поцелуев от шеи к уху, выпуская свой язык и зализывая место за ним. Кудрявый провёл своим языком по ушной раковине и до участка плеч, что не скрыт под кофтой шатена. Он оставлял несколько влажных поцелуев по всему периметру его шеи, слабо прикусывая мочку - Останови меня, пожалуйста, - вымолвил он в надежде, что хоть кто-то из них остановит этот абсурд. В ответ на действия Стайлса и на его просьбу, Томлинсон застонал. Парень запустил пальцы в кудряшки и притянул голову Гарри к себе для того, чтоб взглянуть в зеленые глаза своими почти тёмно-синими, с бушующими внутри бурями. - Заткнись, - грубо приказал Луи и по животному впился в губы кудрявому. Кровь кипела, ноги совершенно не слушались. Парни не понимали, что происходит: все исчезло, растворилось, ничего не существовало в этот миг, только горячие губы и страстные тела, доводящие до края, уводящие в темную глубину. Но когда пальцы Гарри сместились на поясницу голубоглазого, тому стало тяжело дышать и пришлось оторваться от покрасневших и влажных губ. - Что? — хрипло спросил он у замершего под ним парня. Стайлс с трудом сфокусировал взгляд на его лице. Томлинсон помотал головой, отгоняя чувство неправильности. Он и правда собирался заняться сейчас этим с этим? Нет, он не собирается отказываться от такого подарка только из-за глупой романтичности и его избитой до синяков души. Его разум больше не жил, не осталось ничего важного в этом мире, лишь они и больше ничего. Гарри рядом, он на данный момент опора, которая целует его со страстью и самоотдачей, растекающейся жидкой лавой по венам Луи. Он почувствовал, как зеленоглазый просунул свои руки между их телами и начал расстёгивать ширинку на своих джинсах, а потом и на джинсах Томлинсона. Прохладная ладонь мягко прошлась по его члену, и Луи ощутил, как сильно дрожит, совсем не от холода. Ему захотелось спросить, уверен ли кудрявый. Но он не должен. Это ведь на один раз... Все, он окончательно сдался. Томлинсон больше ни о чем не думал. Зачем, если разум совершенно не нужен? Если есть эти руки, блуждающие по телу, руки, под которыми каждый миллиметр кожи горит. Если есть эти губы, принадлежащие одновременно одному человеку и целому миру, живущему в нем. Его не волновало то, что может в любой момент кто угодно зайти. Его не беспокоила абсурдность ситуации. Луи не думал, он просто жил, просто наслаждался тем, что есть, а не останавливался. Голубоглазый почувствовал, что одна рука Стайлса больше не исследует его тело. Краем глаза он увидел как тот достает что-то из кармана джинсов и уже в следующий момент почувствовал, что кудрявый собирается проникнуть в него. Луи замер, почувствовав жгучую боль, когда первый палец протиснулся через тугое колечко, но затем полностью расслабился. Гарри был нежен и аккуратен, он медленно разрабатывал его, стараясь не делать больно, целуя все более страстно, и проникал в него глубже и глубже. Гарри настойчиво вошел вторым пальцем, и, поработав еще немного, решительно заменил пальцы своим членом. Луи казалось, будто его пытают, разрывая на части, пока Гарри невыносимо медленно входил. Не в силах больше терпеть, Томлинсон поддался вперед, тем самым полностью насаживаясь на член. Стайлс хмыкнул и наклонился вниз, чтоб вновь прильнуть к губам Луи, когда тот выгнулся и сжался вокруг его органа. - Блять, - одновременно простонали ребята. Часто дыша, Гарри сжал бедра Луи вдавливая его. Он все набирал темп, с каждым своим толчком заставляя шатена умирать от наслаждения. Комната плыла, мир растворился, а мысли путались. Томлинсон пошло стонал, не в силах сдерживать себя перед напором Гарри, совершенно не нежно, а быстро и резко трахающего его. Обоим эта ситуация казалась очень неправильной. Но никто не способен был уже остановиться. Это было невероятно и все, что они сейчас могли, это наслаждаться тем, что дают, отдаваясь той страсти, что сжигала дотла. Гарри толкался в него, каждый раз заставляя тело парня дрожать, вырывая рваные стоны из его горла. Сам Луи смутно слышал длинные и низкие стоны Гарри, но прекрасно чувствовал его возбуждение. Они оба тяжело дышали от жесткого темпа. Луи никогда не думал, что ему будет так хорошо, никогда не думал, что будет трахаться вот так просто с человеком, на которого не может смотреть без отвращения. Гарри никогда не думал, что такой невероятный секс будет именно с этим наглым коротышкой. Жестко входя в него, он не мог полностью осознать происходящее. Когда парень под ним начал почти задыхаться, Стайлс немного сбавил темп и начал аккуратно целовать шею и ключицы. Он слизывал солёные капельки пота с бледной кожи, наслаждаясь тем, что ему позволено прикасаться вот так, чувствовать вот так. Впервые за свою жизнь он усомнился в том, делает ли он все хорошо, ведь сам с трудом балансирует на грани реальности. Сексуально-пошлый стон Луи успокоил его опасения. Чувствуя, что разрядка обоих уже близка, Стайлс снова начал набирать темп, не забывая рукой стимулировать член Томлинсона. Никто из ребят не представлял, что бывает такой сбивающий с ног оргазм. Все тело пронизывал электрический ток, затрагивая каждую частичку тела, перед глазами поплыли яркие пятна, в голове бушевал ураган с эмоций и впечатлений. Потные и обессиленные парни сползли на пол не в состоянии двигаться. Гарри еще некоторое время продолжал так и сидеть на полу с Луи. Но вспомнив, кто он, и что происходит, парень резко оторвался от Томлинсона, пытаясь окончательно прийти в себя. Застегнув джинсы и натянув рубашку, кудрявый посмотрел на голубоглазого. - Я тоже тебя ненавижу, - сказал Стайлс, выходя из туалета.***
Зейн вальяжно развалился на своей постели, стараясь не сдохнуть. У него болело абсолютно все тело, однако, душа тревожила больше всего. Опять начался приступ сильной тошноты. Вновь кишки завязываются бантиком, вызывая адскую боль. Снова кости ломит и выкручивает, как будто его всего прокрутили в мясорубке. Снова. Но это точно не связано с тем, что ему пришлось сидеть и пол вечера наблюдать за Лиамом и Софи. Это вовсе не из-за того, что парень, которого он любит с самого детства, тот, за кого готов отдать свою жизнь, несколько часов нежился в любви другой девушки. Нет, Зейн искренне рад за него. Если счастлив Пейн, то он должен быть очень счастлив тоже. Ведь так эта схема должна работать с беззаветно влюбленным? - Лиам, неужели ты не понимаешь, что это не нормально!? - донеслись до ушей измученного парня крики из гостиной, - Ты жертвуешь нашими отношениями ради этого придурка, которого называешь лучшим другом! Вот началась ссора. Радоваться ему или сочувствовать? Стоп. Зейн - лучший друг Лиама. Эта «прекрасная леди» только что обозвала его придурком? Ничего не понимая, Малик поднял голову в надежде услышать еще отрывок разговора, но голоса были тише и ничего толком разобрать не удалось. Откинувшись назад на подушку, брюнет хотел лучшей судьбы или скорой смерти. - Тебе нужно сделать выбор: либо ты будешь дальше встречаться со мной, либо продолжать дружбу с этим художником недоделанным. Ну это уж точно касалось именно его, ведь из всех художников, с которыми общался Лиам, Зейн был единственный и неповторимый. Резко поднявшись с кровати, отчего в глазах сразу потемнело, парень, шатаясь, направился в сторону шума. Зайдя в гостиную, он увидел Лиама, что сидел на диване и смотрел в пол и Софи, которая бегала из одной стороны комнаты в другую, при этом выкрикивая оскорбления в сторону пакистанца. - Ну чего и следовало ожидать! Вот, пожалуйста, он приперся, - увидев Зейна, Софи демонстративно ткнула в его сторону пальцем. - Лиам, он всегда третий лишний. Чтобы мы не делали, ты стараешься его привязать, куда бы мы ни шли ты всегда тянешь его с нами, даже когда мы ссоримся - он тут как тут. Хорошо, что ты еще не предлагаешь заняться сексом втроем, - девушка начинала кричать все сильнее, заливаясь гневом. - Софи, опомнись, - обессиленно сказал Пейн, не поднимая взгляд. - Нет! Ты опомнись! Зачем ты говоришь, что любишь меня, если совсем не уважаешь? Почему тебе так трудно понять, что мне просто надоело то, что ты больше сил и энергии тратишь на этого имбицила, чем на меня. Я твоя девушка! Я твоя любимая! Я заслуживаю ту всю опеку и заботу, что ты так самозабвенно уделяешь ему! Я сотню раз тебе говорила об этом, а ты меня игнорировал. Все. Задолбало. Или я, или он. - Слезы выступили на глаза Софи. В ее взгляде читалась безысходность и отчаяние. Зейну много чего хотелось сказать в ответ на оскорбления со стороны девушки, но он понимал, что сейчас не стоит. Он продолжал стоять на пороге комнаты, глядя то на Лиама, то на Софи, что так гневно косилась в его сторону. Тишину, что повисла в комнате, нарушил сердитый голос Пейна: - Выметайся! Девушка и Зейн переглянулись и не поняли, к кому он обращается. Лиам спокойно сидел на диване и вовсе не выражал эмоций, однако, от его тона мурашки стадом пробежались по коже студентов. - Я сказал, - Пейн поднял голову и мертво смотря на Софи, продолжил, - пошла вон отсюда. Повторять дважды ему не пришлось. Захлебываясь слезами, девушка выбежала из квартиры. Глядя, как из-за него страдает невинный человек, как из-за его присутствия разбивают девичье сердце. Зейну стало еще хуже. И казалось, не может быть противнее, но он ошибался. Взглянув на своего лучшего друга, сердце пакистанца было полностью разбито. Пейн сидел на диване, взявшись руками за голову. Малик видел маленькие слезинки, что капали на ковер. Лиам очень сильно любит Софи, но жертвует ею ради него. Он не сможет с этим жить. Он не может так поступить с любимым человеком. Брюнет все изменит. Так работает эта схема с беззаветно влюбленным. Нечего было думать, ведь Зейн уже знал, что должен сделать. - Ну ты и дурак, - с наигранным смешком сказал он, опираясь о дверной косяк. - Так лохануться. Тебя даже жалко. Неожиданно резкий и отчужденный тон друга заставил Пейна удивиться. - Ты чего? - Лиам посмотрел на брюнета и ужаснулся: его лучший друг стоял и откровенно ухмылялся прямо ему в лицо. - Говорю, придурок ты. Такую девушку прогнать. Это же не в первый раз, да? - Сердце Зейна разрывалось; единственное, что он хотел, это подбежать и обнять своего медвежонка, успокоить, поддержать. - Ты же дебил. Всегда всем жертвуешь ради меня. Нет, честно, меня это вполне устраивает, но я ведь не скотина! Мне в кайф, когда ты напрягался, выполняя мои прихоти, но терпеть обиды от твоих шлюх я не имею желания. Прости, друг. На этот раз сердце Пейна, кажется, превратилось в пепел. - Зейн, не говори так. Твои слова звучат очень страшно, - дрожащим голосом сказал спортсмен, находясь в легком ступоре от услышанного. - Тебе страшно, а мне смешно. Боже мой, ты хоть раз спросил меня, нужны ли мне твои вот эти самоотверженные жертвы? Как же противно смотреть на тебя сейчас. Ты слабак и дурак. Малика вот-вот вырвет от отвращения ко всему им сказанному, к каждому слову, к самому себе. - Слушай. Надо с этим завязывать. Дуре той крашеной надоело и мне тоже. Нахуй тебя и твою несчастную дружбу. С тебя же взять нечего больше. - На ватных ногах брюнет вернулся в свою комнату. Сдерживать слезы было на грани нереального, но для блага самого родного человека он обязан. Наспех забросив в рюкзак все необходимое и положив телефон в карман, он вернулся в гостиную. Пейн продолжал сидеть на том же месте и смотреть в пустоту умершими глазами. От взгляда на него что-то в груди пакистанца разорвалось и начало бешено гореть. - Слушай, я дам тебе совет, - начал хрипловатым голосом Зейн. Лиам вынырнул из тумана, с болью и отчаянием посмотрев на своего лучшего друга. Встретившись взглядом с ним, то, что так горело в груди Малика, окончательно умерло. Так будет правильно. Нет другого выхода. - Ты позвони Софи и не занимайся херней. Трахаться же тебе с кем-то нужно. На последних словах Зейн уже не в силе был сдерживать слезы, поэтому он быстро выбежал из комнаты, повторяя недавно сыгранный сценарий. Понимая, что не полностью прояснил ситуацию и хорошо зная своего друга и то, что возможно Лиам последует за ним, Малик не побежал на улицу, а, наоборот, вылетел на последний этаж. И больше не сдерживаясь, он упал на пол, метаясь в истерике. Он до крови закусывал руку, чтобы не издавать звуков, ведь этим он может выдать свое месторасположение. Нельзя, чтобы раскрылась правда. Его опасения оказались правдивыми. Пейн, который не до конца верил в реальность всего, что только произошло, через несколько минут выбежал из квартиры вслед за Зейном. Моментально оказавшись на улице, парень не знал, куда податься, чтобы найти друга. Осмотревшись, он увидел массу направлений, куда мог направиться тот, однако, его внимание привлекла Софи, которая рыдала неподалеку на лавочке. Парень замер на месте, пытаясь привести в порядок свои мысли и решить свои дальнейшие действия. В это время, сидя на лестничной площадке и задыхаясь от отчаяния, Зейн преодолевал мысли о самоубийстве, успокаивая себя тем, что впервые в жизни сделал правильный выбор. Он дал свободу любимому человеку. Он открыл все пути для Лиама. Да, это подло и больно для обоих, но со временем Пейн успокоится и наладит свою жизнь. А Зейн... Возможно, он выживет.