Огонь и лёд

Гет
G
Завершён
60
Размер:
8 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
60 Нравится 3 Отзывы 8 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Часть 1. Съёмочная Площадка

«2. Инт. Отсек №8»

Китнисс открывает дверь. В комнате перед столом стоят три человека и обсуждают план. Это Хеймитч Эбернети, Финник Одэйр и Плутарх Хэвенсби. — Доброе утро, дорогая. (Хеймитч) Китнисс кидается на него, пытаясь ударить в лицо. Хеймитч удерживает её за руки. — Ты с ними заодно! *кричит* (Китнисс) — А ты со шприцем против Капитолия. Вот почему тебе никто ничего не рассказывает. (Хеймитч) — Что тут происходит? (Китнисс) — Стоп. Стоп. Послушай. (Финик) *успокаивающе поднимая руки в примирительном жесте* — Мы не могли тебе сказать, пока Сноу следил за нами. Лучше тебе было бы не знать. (Хеймитч) — А где Пит? (Китнисс) — Китнисс. Ты с самого начала была нашей целью. Мы собирались тебя вытащить. Половина трибутов была в сговоре. Это революция, а ты сойка-пересмешница. Мы сейчас на пути в Дистрикт-тринадцать (Плутарх) — Тринадцать (Китнисс) — Да, Тринадцать (Плутарх) — А где Пит? (Китнисс) — У него оставался датчик в руке. Твой вырезала Джоанна (Хеймитч) — Где он? (Китнисс) — В Капитолии. Его и Джоанну взяли. (Хеймитч) — Ты сукин сын! *кричит, ударяет Хеймитча. Нападая на него, продолжает кричать*  — Сволочь! Ты обещал, что спасешь его, а не меня! (Китнисс) *Плутарх делает Китнисс укол. Она слабеет и падает на пол, продолжая кричать* — Ты обещал мне! Обманщик! Скотина! *постепенно затихает* — Ты просто… Ты… Ты… (Китнисс) *затихает и закрывает глаза* Вуди Харрельсон с недовольным видом закрывает сценарий и поворачивается к Френсису Лоуренсу, который стоит рядом с Филипом и объясняет тому детали его второстепенной роли. Осталось всего нечего: одна сцена и всё. Дальше шла работа монтажника, парней из звука и других ребят, с которыми Вуди мало общался. У них своя работа — у него своя. Только как ему сделать свою часть нормально, если ему дали такой отвратный сценарий? Вуди не имел ничего против Бофоя, но с Майклом у него постоянно выходили мелкие стычки. В принципе, Арндт — парень не плохой, и своё дело знает, но когда доходило до сцен Китнисс и Хеймитча, то Майкл просто-напросто урезал сценарий. Точнее, он полностью убирал все ремарки для Эбернети. Но Вуди не был бы таким известным актёром, если бы не мог играть без примечаний. Что же, встречались сценарии и похуже. Тем более, что Лоуренс никогда не жаловался на профессиональное мастерство Харрельсона, и это позволяло вносить актёру свои какие-либо дополнения. Правда, эти дополнения в итоге обернулись для него «Хейтнисом», о котором не так давно ему обмолвилась Триш Саммервилл, многозначительно подмигнув. Наконец Френсис отходит от Плутарха и кивает подошедшей Дженнифер. Джо Уиллемс объявляет о том, что съёмка начнётся через четыре минуты, и занимает своё место за камерой. К Сэму и Филипу подбегают гримёры, что бы добавить последние штрихи, а Дженнифер подходит к Вуди. В её руках сценарий — похоже, девушке тоже не совсем ясны некоторые моменты.       — Вуди, — приветствует она его. — Я тут хотела спросить… Она прерывается, что бы найти нужное место, но это занимает всего пару секунд — «Сцена 2 в отсеке №8» уже загнута у неё, и, судя по твёрдости сгиба, девчонка не раз перечитывала эту страницу.       — Вот, — она указывает пальцем на третью строку. Вуди подходит ближе, что бы заглянуть, куда она указывает, хотя он видел этот сценарий уже сотню раз.       — «Китнисс кидается на него, пытаясь ударить в лицо». Мне не ясен этот момент, — Дженнифер, точнее уже Китнисс, поднимает серые глаза на Харрельсона, в поисках у него, как и у своего ментора, поддержки и объяснений. — Я нападаю, ты удерживаешь меня, а потом что? Когда ты меня отпускаешь? Потом я должна тебя ударить. Куда? Как? С какой силой? Вуди на секунду закрывает глаза. В прошлой части фильма у них были другие авторы с хорошим сценарием. Реплики, ремарки, юмор и экшен. Не то, что сейчас. К тому же, у них с Лоуренс просто не было возможности поговорить раньше. Когда Джон Килик сообщил, что Стивен Миррионе и Жюльетт Вельфлин не будут принимать участие в монтаже второй части, то пришлось увеличить скорость съёмок. Так как участие Хеймитча в середине фильма ограничивалось одним-двумя эпизодами, в отличие от Китнисс, на которой держался весь фильм, то поговорить и прорепетировать свою сцену у них не было времени.       — Бей в лицо. Со всей силы, разумеется. Когда надо будет тебя отпустить, Хеймитч поймёт сам. Главное, играй свою роль: ты в растерянности, не понимаешь, что происходит, и считаешь меня предателем. Злись, обижайся и буйствуй. Как обычно, — Вуди подмигивает девушке, а она в ответ притворно обижается:       — Я не виновата, что мне вечно приходится или рыдать, или убивать.       — Сейчас тебе надо будет злиться. И вопить про своего обожаемого Пита, а тобой я займусь сам. — Вуди на секунду замирает — фраза получилась несколько неправильной, поэтому он исправляется: — Всё остальное я беру на себя. Дженнифер улыбается ему и отходит, но неожиданно снова возвращается:        — Извините, что придется кричать на вас и оскорблять. Вуди удивленно поднимает бровь:       — Не твоей ли идеей было назвать меня старым безмозглым алкоголиком?       — Вообще-то, так было написано в книге. Кроме безмозглого — это вы сами добавили. И вы не старый, правда, — актриса взлохмачивает волосы и, повернувшись, направляется к оператору. Съёмка начинается с её входа в помещение. Вуди, остался на месте, провожая её взглядом, а затем пошёл в отсек, в котором начнётся их последняя с Китнисс сцена. Часть 2. Актёрское мастерство.       — Камера четыре, крупный план. Камера два на дверь, камера семь приготовиться. И — мотор! — громкий голос режиссера резко обрывает гвалт шумящих работников, и на площадке воцаряется тишина. Первый начинает свою реплику Сэм:       — Она не откажется сотрудничать?       — Без Питера, никаких гарантий, — отвечает Вуди.       — Скажите, что её победа… Дверь открывается, обрывая парня. Дженнифер входит, внимательно оглядывая стоящих мужчин. Вуди стоит спиной, ощущая взгляд серых глаз девушки, перебегающий с одного на другого. Наконец он оборачивается к ней, пристально вглядываясь в юное лицо. Дженн хорошо играет: несколько секунд назад она была насторожена, сейчас же девушка в полнейшей растерянности.       «Пора», — решает Вуди и делает шаг навстречу:       — Доброе утро, дорогая. Это обращение у них вошло уже в привычку, поэтому он старательно вкладывает в него долю сарказма, давая понять, что утро далеко не доброе. Проходит мгновение, и её эмоции сменяются злобой. Она делает шаг навстречу, вскидывая вверх кулаки, стараясь не попасть в лицо. Вуди бросается к ней, перехватывая, и тут их прерывает громкое «Стоп» Лоуренса.       — Что это ещё такое, Дженни? — недовольно спрашивает режиссер, убрав рупор в сторону. — По тебе же видно, что ты уже с порога бросаешься на него. Всё должно быть медленнее. Ты не сразу понимаешь, что тебя предали. Дай и зрителям это понять. А то, такое чувство, что ты обниматься к нему лезешь — не виделись давно. Филипп фыркает, неудачно маскируя смех, но девушка серьезно кивает, не обращая внимания на актера.       — Давай снова, с фразы Хеймитча. Пишем сразу. Три, два, поехали!       — Доброе утро, дорогая, — повторяет Вуди, вглядываясь в серые глаза напарницы, кажущиеся черными от полутемного освещения. Девушка оглядывается, снова делает вид, что в растерянности, но вот пронзительный взгляд черных глаз останавливается на Харрельсоне, отчего в груди мужчины сердце сжимается в ледяной комок. Неприкрытая ненависть загорается ярким пламенем, и девушка делает пару резких шагов навстречу, налетая на него, будто опасный смерч. Вуди едва успевает подставить руки, перехватывая кисти девушки, уводя от своего лица пластмассовый шприц. Задрав её руки над головой, он отталкивает её к стене. Девушка пытается выбраться, изо всех сил работая локтями и плечами, и Харрельсону приходится в действительности применить силу, чтобы сдержать её. Наконец, он отталкивает её от себя грубым движением, отчего Дженни ударяется головой об стену и сползает вниз.       — Извини, — порывисто выдыхает мужчина, и отпускает перехваченные руки. — Эй, ты как?       — Всё нормально, — кивает Лоуренс и потирает затылок.       — Вуди, — вмешивается Фил. — Не забывай, что это она должна тебя прибить, а не наоборот. Сэм качает головой в ответ на реплику актера и скрещивает руки на груди. Кажется, ему надоело стоять так без дела. У Вуди дрожат руки, когда он помогает девушке подняться. В голове стучит отбойным молотком отвратительная мысль о собственной криворукости. Поддерживая под локоть, он заглядывает ей в лицо, пытаясь найти признаки скрываемой боли:       — Всё точно в порядке? Может, принести лёд?       — Нет, спасибо. Давайте продолжим.       — Хорошо, — соглашается мужчина и негромко добавляет: — У тебя хорошо получается. Обернувшись на подозрительно молчащего Френсиса, Вуди снова встает на своё место.       — Давайте-ка без напрягов, ребята. Это всего лишь какие-то две минуты. Приготовтесь. Команда режиссера предельно ясна, и Вуди сосредотачивается на этих двух минутах. Стараясь выбросить из головы мягкие запястья с голубыми просвечивающими венами и серые глаза, от которых холодок так и не уходит, он поводит плечами, стараясь подготовится к съемке.       — Два, три. Поехали! И снова эти глаза, в которых плещется ненависть, черная, как само зло. Вуди уже ненавидит это освещение, при котором снежные глаза превращаются в ониксы. И снова перехват, и вот он толкает девушку назад, крепко впечатывая в пластмассовые декорации кабинета. Мужчина опасно прижимает Дженнифер своим телом, не давая ей ни шанса выбраться из стальной хватки, намертво прислонивший её к двери.       — Ты с ними за одно, — выдыхает она, не переставая выворачиваться, а от рвущихся движений, её лицо проходит в опасной близости от его. Она так близко, что перехватывает дыхание, а ледяной клубок неоформившихся желаний тает, согретый интимным теплом чужого тела. Сглотнув и сообразив, что съемки продолжаются, Харрельсон вспоминает сценарий и произносит:       — Ты со шприцем против Капитолия. Нагло забирая из упрямо сжатых пальцев шприц, он продолжает:       — Вот почему тебе никто ничего не рассказывает. Он держит руки девушки над головой, внимательно разглядывая напряженную шею, запрокинутую назад. Из-за такого положения на натянутой коже выступают тонкие, словно веточки, вены.       «Чёрт бы побрал эту Дженни. Такое чувство, что она вся состоит лишь из мельчайших голубых линий, создающих невероятные узоры на белоснежной коже». — Мысль проносится, словно удар тока, проходящий по всему телу.        — Что тут происходит? — спрашивает она срывающимся голосом.       — Стоп, стоп, послушай, — начинает Клафлин, и девушка поворачивает голову вправо, отчего венозные узоры снежинок тают, и Харрельсон наконец-то может отвернуться от созерцания длинной шеи. В голове несколько проясняется, позволяя мужчине вспомнить свою дальнейшую реплику:       — Мы не могли тебе сказать, пока Сноу следил за нами. Лучше тебе было не знать, — наконец он может отодвинуться от неё на несколько сантиметров, отчего в грудь снова начинает задувать холодный ветер зимы. Вывернув свои руки, девушка отрывисто скидывает руки мужчины, и он отходит к столу, отвернувшись. Сейчас будет недолгая пикировка Китнисс с Плутархом, за которую ему надо собраться с мыслями и выбросить из головы жаркие мысли, согревающие заледенелую грудь.       — А где Пит?       — Китнисс, — предупреждающе прерывает Хоффман и будто забывает про её вопрос. — Ты с самого начала была нашей целью… «Это неправильно», — проносится в разгоряченных мыслях Харрельсона. Такая горячая, такая огненная и такие замерзшие ручьи венозных сосудов, соединяющиеся в какой-то сложный рисунок сердечной системы. Встряхнув головой, он пытается отвлечься. Всё это такое непривычное: эти глаза, приковывающие к себе алмазными кандалами; эти черные, турмалиновые волосы, будто потухший и превратившийся в золу щелк; и это, такое близкое присутствие рядом молодого, горячего, манящего женского тела, и камеры, фиксирующие каждое неправильное движение.       …Мы собирались тебя вытащить. Половина трибутов была в сговоре. Это революция, а ты — Сойка-пересмешница. Мы сейчас на пути в Дистрикт-тринадцать.       — Тринадцать, — как-то грустно повторяет Дженнифер, что не укрывается от всёслышащего уха режиссера.       — Лоуренс! — кричит он в рупор, отчего Сэм недовольно морщится. — Соберись. Это же Дистрикт-тринадцать! Тот самый, который был уничтожен. Прояви хоть каплю удивления. Заново с этой реплики. Живо!       — Тринадцать? — тихо переспрашивает Дженн, будто бы ослышалась.       — Да, Тринадцать.       — А где Пит? — с нотками истерики снова спрашивает она. Вуди даже кажется, что сейчас она переигрывает. Вздохнув, он оборачивается к ней, не до конца уверенный, что сможет доработать эту сцену до конца.       — У него оставался датчик в руке. Твой вырезала Джоанна, — смахнув с лица светлую прядь, отвечает он.       — Где он? — спрашивает она таким потухшим голосом, что Вуди готов забить на всё, лишь бы не отвечать ей. И плевать, что всё это игра, фильм, книга или чёрт знает, что ещё. Лишь бы не расстраивать её ещё больше, не делать ей больнее.       — В Капитолии, — наконец решается он, неотрывно гладя ей в глаза. — Его и Джоанну взяли. Вот теперь можно отпустить глаза и не видеть, как зрачки расширяются, полностью поглощая светлую радужку, как черная волна накрывает серебристые снежинки красивых глаз. Он не смотрит не неё и упускает тот момент, когда она набрасывается на него и с размахом ударяет ладонью по лицу, попадая по щеке, попутно задев верхнюю губу.       — Ой, — вскрикивает она, не ожидая, что получится так сильно и зло. — Вуди, вы как? Боже, извините меня, пожалуйста! Я думала, вы... Вы же сами… — она осторожно отводит его руку и вглядывается в голубые глаза. — Вы сказали, что… И не закрыли. Боже, простите. Мне так неловко.       — Да что это такое? — Рёв Лоуренса звучит не хуже призывного клича Симбы на совет зверей. — Вы что, издеваетесь? То один другого толкнет, то другая. Что с вами сегодня такое? Дженнифер! Твоя задача — изобразить, только изобразить, что ты его бьешь. Остальное дело наше. Хотя… — мужчина в задумчивости трет подбородок. — Оставим этот кадр. Отлично получилось. Давай, с этого момента, поехали! Дженнифер снова набрасывается на него и кричит:        — Ты сукин сын! Тут Вуди не выдерживает и начинает смеяться, отойдя от неё, чтобы девушка не смогла дотянуться.       — Стоп! Вуди! Что. Здесь. Смешного?! Мужчина досмеивается и протирает глаза:        — Всё нормально, шеф. Я готов.       — Что рассмешило? — переспрашивает девушка, подойдя поближе.       — Ты только что извинялась, а в следующую секунду «сукин сын» и кидаешься. Я всегда говорил: женщины — существа непредсказуемые. Дженнифер улыбается, отчего ледяной холм, нанесенный холодным ветром, озаряет апрельское солнце. Перед улыбкой она моргает, и длинные ресницы, словно крылья бабочки, разлетаются над темнеющими проталинами.       «Кажется, пора с этим завязывать», — здравая мысль, но совершенно неисполнимая. Сейчас он снова будет держать её в объятьях, снова прикоснется к бумажной коже с нарисованными линиями вен, и снова потеряет голову от счастья и боли. Счастье — за возможность прикасаться к ней, и боли — за трех дочерей, одна из которых лишь на три года младше. Но молодость Дженнифер пьянит, заставляя сердце бешено стучать, и терять голову от взгляда серых глаз.       — Мотор!       — Ты обещал, что спасешь его, а не меня! Ты обещал! — она резко дергается, истерически крича и срываясь на хрип, продолжая цепляться за его руки, пока Филипп не делает ей бутафорский укол. Дженнифер слабеет и падает на пол, продолжая кричать:       — Ты обещал мне! Обманщик! Скотина! Она затихает и медленно оседает на пол, как закатное солнце, устремляющееся прочь за горизонт. Если бы его любовь могла бы так же исчезнуть, как солнце, чтобы взойти завтра, озаряя своими лучами искренности супругу. Но Вуди в этом не уверен. Его солнце взорвалось, сгорело под яркой и пылающей Дженнифер, которая бесшумно лежит на полу, ожидая команды «снято» и долгожданных аплодисментов, объявляющих об окончании съемок. Маленькая смерть на три месяца, после которой пойдет бесконечная череда эфиров, презентаций, релизов и показов, на которых он должен присутствовать. По сути, их должно быть трое: она, Джош и кто-нибудь на выбор — Лиам или Сэм. Но его позовут, и первой будет именно она — привязавшаяся к своему наставнику, ментору, старшему другу, помогающему ей справиться со всем. Но кто бы помог ему. Ему нужно немного времени. Просто дайте время, чтобы солнцу снова возродиться, чтобы поменять батарейки и получить снова возможность окунуться в следующие два фильма. Пусть в них он не будет так близко. Пусть не ощутит жар горячего тела, прижимающегося к нему. Пусть. Но там точно будут недолгие разговоры наедине, небольшие фразы, и, возможно, парочка объятий. В конце концов, всё проходит. Но огненное солнце Дженнифер будет светить ему вечно.       — Стоп! Снято!
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.