История одного человека.

Я шёл по улице незнакомого мне города. Не зная куда, не зная зачем. Я что-то искал? Возможно. Но тогда что? Наверняка что-то важное, раз решил отправиться в незнакомый мне город бросив абсолютно всё. Но почему я ничего не помню? Точно, вспомнил! Я же споткнулся и упал. А дальше не помню. Амнезия? Только этого мне не хватало. Я ведь теперь даже не помню куда мне возвращаться. Надо присесть куда-нибудь. Такой тихий парк. Тут как будто весь воздух состоит из умиротворения. И ни единой души. Красивый. Сяду, пожалуй, под эту прекрасную иву. Люблю это дерево. Есть в ней что-то загадочное. Хотя многим оно может показаться мрачным, но я так не думаю. Ветви величественно свисают и практически касаются земли. А когда дует ветер возникает ощущение, что само море поселилось в ветвях этого растения. Почему же мне нравится это дерево? Возможно, потому что я очень похож на него. Такой же одинокий и поникший, но не отчаявшийся. Я прижат, но не сломлен. Мои чувства обмякли и выглядят мертвыми так же как и его ветви, но это всего лишь обёртка. Интересно, я своего имени то не помню, а любимое дерево всплыло в моей памяти без какого-либо труда. Может быть оно поможет мне вспомнить всё то, что я забыл. –Ты поможешь мне?–спросил я у дерева. Оно конечно же не ответило. Это и хорошо, деревьям, как известно, разговаривать не положено. Хотя, кто это постановил? Может они молчат лишь потому, что им не о чем с нами, людьми, поговорить. Или может мы их вовсе не понимаем, а они шелестом своей листвы пытаются каждый день донести до нас что-то очень важное. Наверняка, очень важное. И тут в моей голове вспыхнул образ. Как искра зажигает огонь. Мне вдруг вспомнилась сцена из моего прошлого. Как под одной вот из таких ив я сижу с девочкой. И слеза скатилась по моей щеке. Я не помню, кто эта девочка, не могу вспомнить. Я только помню, чувствую, что это очень важный для меня человек, но не понимаю, кто это и почему важен. Эмма, её имя Эмма. Это я могу теперь утверждать с уверенностью. Но я до сих пор не вспомнил, кем она мне приходилась. Я вспомнил это по пути в мотель. Опять же странно, имя другого человека помню, а своё нет. Откуда я знаю, где находится это место? Ноги сами привели меня сюда, да и внутри всё показалось знакомым. Видимо я здесь остановился. Надо спросить. –Добрый день,–сказал я консьержу. –Добрый,–ответил он,–вам что-нибудь нужно. –Да. Извиняюсь заранее за глупый вопрос, но вы видели меня раньше? –И правда странный вопрос. Да, вы тут уже месяц живёте в комнате 203. А что-то случилось? –Да, что-то очень важное, но я не могу вспомнить, что именно. –Ну удачи вам. –Спасибо… Я зашёл в свою комнату. Там был жуткий беспорядок. Мои (по всей видимости) вещи валялись повсюду. Я прошёл в центр комнаты и мой взгляд упал на кровать, а если точнее на фотографию, которая лежала на ней. Я взял её и как только я увидел, что на ней изображено, дрожь прошла по всему моему телу будто меня с ног до головы облили ледяной водой. На фотографии была Эмма. Та самая девочка. Значит она мне не привиделась, и мы правда с ней знакомы. Ещё это значит, что эти воспоминания не из такого уж и далёкого прошлого. Решив, что нужно остудиться, я пошёл в душ и окатил себя холодной водой. Когда я вышел, мне жутко захотелось выпить. Я сошёл вниз и опять же интуитивно нашёл бар. Но он мне не показался знакомым, у меня наверное просто нюх на подобные места. Я заказал виски и выпил залпом. Напиток приятно обжёг горло, и тут мне вспомнилось, как я первый раз выпил эту дрянь. Какую же я тогда рожу скорчил, а сейчас и жизни не представляю без этого. Он для меня как сладкий нектар. Я заказал ещё одну рюмку, выпил её и решил прогуляться. На улице слегка похолодало. Я засунул руки в карманы и наткнулся рукой на то самое фото, которое, видимо, случайно взял с собой. Я присел на скамью возле мотеля и под лучи заходящего солнца начал разглядывать его. На фото я и Эмма сидели под ивой. Не под той же, что и в том парке, под другой. Она улыбалась, но её улыбка была какой-то необычной, она была какой-то надломленной, наигранной. На мне же и вовсе лица не было. Было видно, что я пытался натянуть улыбку, но у меня это плохо получалось. Девочка выглядела лет на 10. Я же выглядел где-то на 30. Как я не пытался напрягать мозг, я не мог вспомнить кто такая Эмма и кто всё-таки я сам. От этого мне стало невыносимо больно. Ком подступал к горлу. Я помню, что этот ребёнок мне очень дорог, но не помню почему. Солнце уже совсем зашло за горизонт, и я решил пойти дальше. Я шёл вдоль набережной. Мимо шла пожилая пара, и я решил спросить: –Добрый вечер, а вы можете мне сказать, как называется это море? –Добрый вечер,–ответил мужчина,–конечно можем, вот только это не море, а океан, Атлантический океан. А вы разве не знали этого? –Нет, я вот память потерял, хожу собираю всё по частицам. –Ох, тяжело наверное? Ну, могу пожелать только удачи. –Спасибо большое, хорошего вам вечера. –И вам. Так значит океан. Что же я тут так долго делал, мне интересно? Я посмотрел на пляж и в мыслях опять всплыл образ. Опять Эмма? Да. Но что-то ту не так. И тут меня как-будто дёрнуло током, я сорвался с места и побежал сломя голову. Я остановился около большого здания. То была больница. Очень большая больница. Тот образ, нет не образ, а скорее воспоминание всё поставило на свои места. Я вспомнил всё, особенно теперь, стоя перед больницей и сдерживая себя чтобы не заплакать. Я зашел внутрь и подошёл к приёмной. –Извините,–сказал я еле сдерживая себя. –Слушаю, вам что-то нужно? –Я бы хотел спросить, не лежала ли у вас в больнице девочка по имени Эмма Годгив? –А вы кто? –Я её отец. –И при этом не знаете, лежала ли ваша дочь в этой больнице? –Это очень долгая история. Мне очень нужно это узнать! –Ладно, сейчас посмотрю. Посидите пока здесь. Я сидел как на иголках. Не мог успокоиться. И скоро медсестра подошла ко мне с папкой в руках. –Вот. –Спасибо. –Вы точно хотите это прочитать? –Да, я обязан это сделать. Когда я пришёл в свой номер. Я просто свалился на кровать от бессилия. Эмма Годгив–моя дочь, и она мертва. Месяц назад мы приехали в эту больницу и я поселился в этом мотеле неподалёку от неё. Она лечилась от рака. Была последняя стадия, но мы не теряли надежду, и я привез её сюда. Но её уже было не спасти. Она умерла неделю назад. Я так её любил. Её мать тоже умерла от рака, когда Та была ещё маленьким ребенком. Я растил её один. И вот, она умерла, и теперь я опять один, только уже совсем. Я всё вспомнил. И понял, надо жить дальше. Я не знаю как, но думаю и Эмма и моя покойна жена хотели бы чтобы я жил. Поэтому я буду жить.