Hearth

Его не интересовали игрушки, телевизионные шоу, кола и гамбургеры. Да, чего уж тут, он не знал ни имени своего, ни возраста. Далекое Нью-Йоркское небо было ему крышей над головой, а расписанные рэпом и матом стены за пределами Манхеттена — единственной относительно надежной спальней. Его детское тело было костлявым и невысоким — в толпе такую фигурку почти никогда не замечали; длинные тонкие пальцы прохаживались по чужим карманам как по родному Бродвею, выуживая кошельки и дорогие украшения, почти не опасаясь последствий, но это не из-за самоуверенности. Странная сила время от времени стучала в ушах набатом, и он слушал её биение, затаив дыхание, ибо это она помогала ему быть незаметным, она помогала ему добывать на хлеб и воду и, возможно, она же и могла помочь со временем попасть в школу. Мальчик слушал истории спившихся интеллигентов о большом мире, скрывающемся за океаном: о бирже, о старушке Британии, о диких обезьянах Бразилии и несчастном Джеймсе Куке. Разукрашенные, несчастные, добрые ночные бабочки рассказывали ему про Робина Гуда и Питера Пэна. В библиотеках он раз за разом по слогам и вслух читал заметки о Бонни и Клайде. Деньги могли помочь ему. Могли сделать его счастливым. Могли подарить будущее. Он лелеял их, нежно перебирал, чистил и пересчитывал. Это было его сокровище. Но, вопреки всему, счастье ему подарили не купюры. Это была женщина с самыми дивными глазами на земле и странным чарующим акцентом. ХхХхХхХхХх Над Америкой нависла осень. Это был довольно теплый вечер, и смеркалось поздно; все еще было безопасно бродить по Нью-Йорку в такое время. В зеркальных небоскребах отражался закат, разноцветный, как бензин, и очень яркий, подобно витражам в соборе Святого Патрика, куда он иногда заходил на службу. Улицы кипели желтыми такси, двухъярусными автобусами и туристами с фотоаппаратами; из многочисленных кафе доносился смех и громкие разговоры, только-только начинали мигать огоньками неоновые вывески магазинов. Центральный Парк оделся в золото и красный бархат — лишь редкие ели горделиво оставались зелеными. Кусочки праздного одеяния кружили в бесконечном листопаде, а потом укладывались на серый асфальт или скрывались под водами голубого пруда. И было это настолько чарующе, что у мальчика захватывало дух, сердце начинало биться быстрее, а Сила смешивалась с кровью и рвалась наружу. Ему не стоило так глубоко уходить в себя. Он опомнился с последним закатным лучом. Опомнился и испуганно замер на месте, чувствуя, как на загривке шевелятся волосы. Лихие восьмидесятые. Уже не семидесятые, конечно, но труп-два в этом парке полиция ежемесячно продолжала находить. Мальчик заозирался по сторонам — на бледно освещенных фонарями дорожках не было ни души. Шум большого города затерялся в деревьях, а огни были далеко-далеко — его худым коротким ногам туда не добежать до прихода ночи. Он осторожно попятился в сторону ветвистых кустов в надежде укрыться тенью, когда тишину разрезал странный грохот, будто кто-то уронил целое окно на асфальт, одновременно стреляя из пневматического пистолета. Дрожа от страха, мальчик замер. Его собственное дыхание казалось ему до ужаса громким, а пульс быстрым. Сила, реагируя на чувства хозяина, смешалась с кровью и прилила к щекам болезненным румянцем. "Спрячь меня." —Мысленно взмолился он. Мир вокруг потемнел, словно на него сверху вылили фиолетовую краску. Зрение заполонили разноцветные мушки, и мальчик помотал головой, отчаянно пытаясь собрать мысли в кучу. Где-то далеко, но в тоже время и рядом, захрустел гравий под чьими-то тяжелыми шагами. Мальчик опасливо посмотрел в сторону звука и забыл как дышать. Это был точно не человек — подобных тварей не было даже в книгах с картинками! Волосатое нечто, бурое и с ярко-желтыми глазами перебирало жилистыми лапами в его сторону. Собачий нос внюхивался в воздух, словно пытался что-то учуять... Существо внезапно громко и пронзительно завыло. От внезапного звука мальчик опрокинулся назад, больно стукнувшись копчиком о твердую землю — кокон Силы дрогнул, и мир перестал быть баклажанового цвета. Чудовищу хватило и этого. Оно резко подалось вперед, готовясь к прыжку, но мальчик уже был на ногах — годы воровства и жизни на улицах не самых благополучных районов брали свое. Он несся от фонаря к фонарю, перемахивая через скамейки и урны; сердце билось где-то в горле, а на глаза наворачивались слезы, потому что не хотелось, очень не хотелось умирать! В спешке и сгущающейся темноте он не заметил выступающего корня дерева и больно упал на колени. Подавив вопль боли(бегибегибеги!нетвремени!), мальчик перекатился на спину, думая подняться и продолжить салочки со Смертью, как пересекся взглядами с двумя ярко-желтыми огоньками. Game. Over. От страха крик застрял в горле, а мысли из головы улетучились: чудовище подобралось ближе, обдавая горячим дыханием вытянутые ноги мальчика. В памяти того внезапно всплыли советы о том, как себя вести с бешеными собаками — и тот гигантским усилием воли заставил себя дышать ровно и не двигаться, благо, что лежал, но на тихо рычащее существо это не подействовало. Внезапно ночную тишину парка разрезали чьи-то торопливые шаги; незнакомый голос что-то громко выкрикнул, и в чудовище угодила струя яркого непонятного огня. Оно отпрыгнуло от мальчика, схватилось лапами за голову, страшно, душераздирающе завыло и свалилось на землю. Только мальчик успел отползти немного от павшего монстра, как еще один громкий хлопок раздался в парке, потом еще и еще. Под бледным светом фонарей появились люди в непонятных балахонах — они о чем-то громко разговаривали, наверное даже спорили, жестикулируя, с красивой черноволосой женщиной, цветным огнем спасшей ему жизнь. Странные мужчины то и дело показывали пальцами или кивали в его направлении, и это мальчику не нравилось. В конце концов, даже у уличных крыс была гордость. Поэтому из последних сил он вызвал свою Силу, укутываясь в нее на манер одеяла. Так и уснул. ХхХхХхХхХх Гардения "Гарри" Далия Поттер со вздохом помассировала виски и откинулась в кресле. День, а если точнее, ночь выдалась весьма насыщенной: в Центральном парке Нью-Йорка удалось поймать незарегистрированного оборотня, за год своей деятельности совершившего уже несколько десятков убийств, а еще нашли его несостоявшуюся жертву, коей оказался мальчик-сквиб. Мальчик-сквиб принес с собой куда больше проблем и бумажной работы, нежели оборотень. А еще Гарри недоумевала, как вообще(опять!)во все это ввязалась, будучи не совсем анонимной журналисткой в волшебной части Соединенных Штатов. Так и хотелось показать средний палец верными служащими американского Министерства и с черным акцентом спросить, активно жестикулируя: "Mah man, whatta fuck? I ain't takin' no bloody shi' f'om yah!" Но тетушка Петунья, здоровья ей, хорошо её воспитала. Даже слишком хорошо, потому как сплетни Гардении, когда волшебнице этого хотелось, в течении пары часов расползались по всему миру, втаптывая в грязь чью-то фамилию, а то и целый род на несколько десятков лет. О, да, дорогая тетушка прекрасно обучила свою племянницу искусству лжи, сплетен, шантажа, манер, домохозяйства и чайной церемонии. Хотя бы за это можно поблагодарить Вернона, в один прекрасный день избившего свою пятилетнюю племянницу до потери сознания, потому как Петунья, только вернувшаяся из гостей с Дадли, прозрела от вида бледного неподвижного дитя Лили в луже крови. Отколотив мужа чугунной сковородкой, она забрала с собой детей и уехала. Вернув себе девичью фамилию, Петунья уверенной походкой ворвалась в волшебный мир во всей своей сквибской мощи, за несколько месяцев сколотив себе репутацию одного из самых востребованных зельеваров Европы; в скором времени Дадли аналогичным образом стал легендарным рунологом. Денег у их маленькой семьи сначала не было — два кузена пели за гроши в переходах, а иногда и воровали, пока Петунья работала не покладая рук на трех вакансиях и сражалась за опеку детей с адвокатами мужа. Это просто следовало видеть. Тетушка абсолютно точно бы вытянула меч Годрика Гриффиндора из Шляпы, будь у нее такая возможность. — Ваш кофе, мисс Поттер, — робко пролепетала молоденькая, только из Академии Салема, секретарша ("Амелия Уинстон" гласил зачарованный бейджик), поставив перед героиней всея Магической Европы чашку и вазочку с печеньем. Рассеянно улыбнувшись ей, Гарри привычным движением вскрыла пакетик сахара и высыпала его в латте. Секретарша просияла и унеслась на свое рабочее место. Собеседник Гардении кашлянул, привлекая её внимание: — Мисс Поттер, я продолжаю настаивать на том, чтобы стереть мальчику память. Только что пришел отчет от Легилиментов, пассивно просканировавших его память — он ничего не знает о Магическом мире, у него нет даже имени. Живет на улицах Нью-Йорка, промышляет воровством. Мы применим Обливиэйт и поместим его в приют, вырастет нормальным ребенком! Джеремия Винтертайд, одинокий и привлекательный сорокалетний глава Аврората страны, уже полтора часа дебатировал с ней по поводу найденного в парке мальчика. Если бы мальчик являлся волшебником, проблемы бы не существовало — какая-нибудь бездетная магическая семья запросто взяла бы его под свое крыло. Но со сквибом дело обстояло труднее — с ними всегда все обстоит труднее, к сожалению — тем более, со сквибом, не знающем о мире волшебников. В некоторых законах к ним относились как к магглам, а в некоторых как к волшебникам, упрямо не находя золотой середины, коей, собственно, сквибы и являлись. Гарри была прекрасно об этом осведомлена из-за своей семьи и диссертации размером с книгу гоблинской истории. К сожалению, в некоторых ситуациях золотой середины просто не существует. Эта была одна из них. Джеремия Винтертайд пылко вещал о Статуте Секретности, детской безалаберности и "радужных" будущих перспективах, когда как Гарри монотонно рассказывала о правах человека и психологии то и дело вставляя цитаты известных социальных деятелей. Процесс не сдвинулся ни на йоту, а время уже перевалило за полночь. В конце концов, глава Аврората выругался под нос, достал портсигар и, объявив десятиминутную паузу, поспешил покинуть кабинет через камин. Стоило только погаснуть зеленому пламени, Гарри отставила в сторону пустую чашку, встала и блаженно потянулась. Прикрыв ладонью широкий зевок, она открыла дверь и оказалась лицом к лицу с той самой секретаршей. — Мисс Уинстон? — медленно моргнула Гарри. Чёрт возьми, надо покончить с этим побыстрее и отправиться домой спать. — Мисс Поттер? — немного растерялась та; руки нервно потянулись поправить соломенного цвета локоны, — Мистер Винтертайд отошел? Ага, значит побег через камин это нормально. — Да. Сказал, что вернется через десять минут. Что-то случилось? — Сообщили, что неизвестный из парка проснулся. Мне вас к нему проводить? Гарри, недолго думая, кивнула и последовала за секретаршей. ХхХхХхХхХх Мальчик казался вблизи еще более маленьким и худым, чем в темноте места происшествия. Лохматый, с большими серыми глазами и растерянным видом, в грязной куртке и драными на коленях джинсами он напоминал одинокого бездомного котенка. У Гарри сжалось сердце. — Привет, — она опустилась на корточки перед диваном, где он сидел, — Меня зовут Гардения. Если хочешь, можно просто Гарри. Серые глаза округлились, а потом смягчились. Теперь он стал еще больше похож на котенка: — Вы же та фея из парка, да? Вы меня спасли разноцветным огнем от большого чудовища, — мальчик с присущим детям любопытством разглядывал свою собеседницу, — У вас очень глаза красивые, чуть зеленее зелёнки. Гарри рассмеялась: — Никто еще мне такого не говорил. Обычно все сравнивают этот цвет с листвой, травой и изумрудами. Не будем говорить про Аваду Кедавру — Значит они даль-то-ни-ки, — спокойно, но с некоторым возмущением выговорил тот сложное слово, — как можно так обижать кого-то, особенно фею? Трава, она слишком яркая, особенно под солнышком, а после зимы вообще ужасная, а листья еще ярче, а еще они потом цвет меняют, а еще увядают, а глаза этого сделать не могут. Зеленка, она только кончиться может: как была зеленой, так и останется! Вот бы у меня были глаза такого цвета! Не люблю серый, он печальный и грустный как вредные облака на небе, не дающие дождь... Гарри поднялась во весь рост и нежно погладила маленького знатока гаммы цветов. Тот замер от неожиданной ласки и, казалось, готов был размурлыкаться. И тут неожиданная идея пришла ей в голову. Идея необдуманная и абсолютно сумасшедшая. — Скажи, малыш, ты не будешь против, если я стану твоей мамой? ХхХхХхХхХх Так как Эванс-манор, безумно напоминающий Кримулдский замок, достроили лишь месяц назад, все семейство обитало там и разъезжаться идей не имело. Под семейством, исключая Гарри, подразумевались Дадли, восьмилетний Тедди Блэк(в прошлом Люпин), Петунья, ну и, конечно же, Северус Снейп. Как в их скромное(или не очень)общество попал декан Слизерина, Гарри недоумевала до сих пор. Петунья знала своего мужа с детства, но друзьями они не были, даже наоборот. А потом, вдобавок, эти двое стали самыми конкурентными конкурентами в зельеварении, если можно так выразиться. Поэтому как, когда и в каком месте у них завязался роман, не понимал никто, но официальным членом семьи Северус стал за год до поступления Гарри в Хогвартс. Петунья из соображений безопасности не стала брать его фамилию. Если учесть тот факт, что два мастера-зельевара в доме сродни двум шеф-поварам на одной кухне, то детство у мисс Поттер и мистера Эванса было веселое. Иногда даже чересчур. Домой Гарри с усыновленным мальчиком, именованным как Варден Вайпер Поттер явилась ближе к рассвету, уладив всю бумажную волокиту и успокоив Министерство насчет утечки информации. Джеремия Винтертайд остался особенно довольным решением Спасительницы магического мира, так как оное отметало необходимость идти на ковер к господину Министру и выставлять ситуацию на общее голосование. В общем, Гарри надеялась, по прибытии домой все будут смотреть десятый сон и с объяснениями можно будет помедлить. Но её встретил в холле сонный Дадли, с ног до головы покрытый магическим мелом для вырисовывания рунических диаграмм. Он моргнул на детское незнакомое лицо, тряхнул головой, перевел взгляд с мальчика на Гарри и наоборот, затем еще раз моргнул: — Откуда у этого ребенка твои глаза? Гарри вздохнула и запустила ладонь в волосы своего чада: — Знакомься, Дадли, это мой сын — Варден Вайпер Поттер, законно и кровно принятый в семью. Дэнни, это твой дядя Дадли. — Здравствуйте, — с легким румянцем произнес мальчик, — Приятно познакомиться. — Какой вежливый юный джентльмен, — с ласковой улыбкой покачал головой Эванс, — Не хочешь выпить чашечку горячего какао, пока эльфы готовят твою комнату? — Эльфы?— удивился Вайпер, — А можно я просто на них посмотрю? Тихо-тихо, честное слово. — Минки! — позвала Гарри. С негромким "чпок" перед ней появилась маленькая домовушка в чистенькой наволочке, — проводи, пожалуйста, маленького хозяина в его комнату: он хочет посмотреть как ты будешь приводить её в порядок. Сообщи мне, когда Варден будет готов ко сну. — Конечно, госпожа, — пропищала Минки, — Идите за мной, молодой хозяин. Получив от своей новой матери поощряющую улыбку, мальчик робко последовал за сказочным существом на второй этаж поместья. Когда легкие шаги перестали отдаваться эхом по поместью, Дадли запустил руку в свои светлые волосы и вздохнул: — Вечно ты во что-то влипаешь, кузина. — Полностью с тобой согласна, кузен. Пожалуйста, можно расскажу обо всем за завтраком, чтобы не повторять одну историю несколько раз, а? Я дико устала после всех этих дипломатических схваток с Министерством и заполнением документов в Гринготсе. — Да-да. Если бы тебя встретила мама, допроса здесь и сейчас было бы не избежать. Северуса это тоже касается. — Не напоминай. Гарри пожелала Дадли спокойной ночи, поцеловала в лоб сына и отправилась в покои, планируя не вставать раньше десяти. ХхХхХхХхХх Петунья и Северус к мальчику отнеслись благосклонно и даже почти не мучили Гарри расспросами. Тетушка особенно интересовалась выбором имени, потому как её племянница собиралась называть своих детей в честь звезд или цветов, согласно чистокровной традиции. Молодая женщина только покачала на это головой, так как по гороскопу, как выяснили гоблины, мальчик был Раком: — Мне не понравилось это созвездие. А Сигнусом Третьим или Чарлусом Вторым я своего ребенка называть не собиралась. Именно поэтому было выбрано звучное кельтское имя "Варден". Зеленые холмы. — А почему "Вайпер"? — Когда малыш узнал о моей способности разговаривать со змеями, он очень сильно вдохновился. Так же оказалось, что Варден всего лишь на год младше Тедди. Мальчишки почти сразу же подружились, сойдясь мнениями что: Гардения рулит и разруливает, дядя Дадли классный, дедушку Северуса лучше не злить, а бабушке Петунье не стоит давать больше поводов для беспокойства, чем оно того надо. Это им никак не помешало в первый же день знакомства покататься на гиппогрифе без разрешения взрослых, свалиться с упомянутого животного в озеро на территории поместья, привести в культурный шок гриндилоу и разбудить маленькую версию Несси. Стоя по разным углам во время наказания оба улыбались. ХхХхХхХхХх — Это не магия, — прищурившись, произнес Снейп, — С абсолютной точностью заявляю, что не магия. Гарри устало вздохнула и потерла виски. До начала нового учебного года оставалась всего неделя, и радостный Тедди носился по поместью со своим новым книзлом Мисти, пугая домовиков и сонные портреты. Варден, наоборот, ходил, как в воду опущенный, пиная мелкие камешки на манер футбольного мяча и скрупулезно записывая в зачарованный дневник грустные стихи. Даже с разницей в один год мальчишки оставались лучшими друзьями. Вайперу рассказали о его положении и, понятное дело, тот был возмущен до глубины души(как и любой другой в его положении), поэтому, для доказательства существования собственной магии, он вызвал непонятный фиолетовый огонь. Пламя в несколько мгновений окутало мальчика в кокон — Гардении показалось, она поседела. — Мы уже выяснили это, падре, — Дадли, без устали чертивший весь день ритуальные диаграммы для разрешения этой... проблемы, являл собой воплощение самого дзена. Он щедро плеснул себе и своей кузине ирландского виски и в один присест осушил бокал, ни на йоту не изменившись в лице. Зельевар нахмурился, но промолчал, за неимением слов. Северуса время почти не тронуло. Все те же сухие, если только более расслабленные черты лица, зоркие черные очи, циничная ухмылка в самых уголках губ, невероятная грация в движениях... Если только седина на висках, чистые волосы и куда более светлая и жизнерадостная, что ли, одежда. Поразительно, как этот, со стороны холодный, как мрамор, человек любил свою семью. Хоть он так и ни разу в этом не признался, даже Петунье, особенно Петунье("Не стоит давать этой женщине больше амуниции"). Он любил свою жену, отпустив нежные чувства к Лили Поттер, любил Гарри, походившую чертами лица больше на бабушку Дорею Блэк, нежели на родителей, любил Дадли и слепил из пасынка такого красавца и джентльмена, что любая женщина ахала в его сторону, любил Тедди, брошенного живым отцом на попечение крестной после смертей жены и свекрови, так и не оправившись от потери и, разумеется, любил Вардена, проявившего необычайный талант в невербальном искусстве Легилименции и Окклюменции. Сражаться этот бравый сын Британии готов был в любое время года и суток за жизнь каждого, была бы потребность, а такое уже случалось. Поэтому семья отнеслась с опаской к странным способностям самого маленького её члена. По коридору эхом прокатился чеканный стук каблуков, скрипнула дверь, и в комнату вплыла Петунья, только-только уложившая спать мальчишек. Её натуральные платиновые волосы были убраны в безукоризненную высокую прическу, а на длинной юбке до колен и блузе не было и тени складок: долгий день. Нервозность и беспокойство женщины выражали только плотно сжатые губы и слегка сдвинутые к переносице брови. Она уселась на диван рядом со своим мужем, по привычке закинула ногу на ногу и закурила взявшуюся из ниоткуда вишневую сигарету. Гарри опрокинула стакан виски. Молчали. — Что-нибудь нашли? — поинтересовалась Петунья. Дадли отрицательно покачал головой: — Я провел все двенадцать известных мне обрядов для обнаружения скрытого потенциала. Выяснил, что Дэнни у нас врожденный окклюмент и имеет задатки легилимента, но те придется развивать. Подтвердил унаследование серпентаго через Кровное усыновление. Но про фиолетовый огонь, к сожалению, ни-че-го. — Будем варить зелье Выявления? — спросила Гарри. Супруги обменялись взглядами и покачали головами: — Если диаграммы рунолога ничего не обнаружили, то зелье и подавно не сработает детектором, — ответила Петунья, стряхивая пепел с сигареты в кованую пепельницу, — Предлагаю обратиться к гоблинам. — А я в таком случае поспрашиваю в Министерстве, — решила Гардения, наливая себе еще старого доброго алкоголя. Петунья пододвинула к племяннице еще два пустых стакана: для себя и Северуса, — Мне там кое-кто должен. Сильно перенервничавшие взрослые вылезли из спален немногим раньше полудня. ХхХхХхХхХх Солнце садилось над цветными домиками Сан-Франциско, освещая многочисленные пирсы, видные из кафе "Girardelli". Смакуя домашний напиток, Гарри нежно улыбалась, глядя на детей и туристов, толпившихся у машины по производству шоколада. Люди разных рас и возрастов сидели за темными столиками и самозабвенно ковыряли ложечками итальянское мороженое, запивая горячим шоколадом. М-м-м. Невозможно до конца прочувствовать атмосферу Сан-Франциско не побывав в этом кафе. Но Гарри отнюдь не только ради релаксации забрела туда вечером августовского понедельника, даже наоборот. Молодая женщина то и дело поглядывала на часы, ожидая того, с кем ей была назначена встреча. Мистер Винтертайд, по-прежнему занимающий должность главы Аврората США, услышав о загадочном огне, сделался белым как полотно и закурил прямо в кабинете. Какое-то время он просто мерил шагами помещение(девять шагов и разворот, девять шагов и разворот). Гардения успела выпить половину чайника благородного ройбуша, пока американец собирался с мыслями. В конце концов Джеремия Винтертайд плюнул на все, опрокинул одну пятую бутылки скотча и выложил все, что знал: — Это иноземная энергия, принесенная последними членами умирающей расы. В наше время она есть у многих. Обладатели её сидят по мафиозным кланам и правят теневой стороной маггловского мира, но про нас и в ус не дули, будьте спокойны. Распространяться о своей силе им мешает Омерта, аналог Статута, а нарушение её карается тюрьмой Вендикаре, пародией на Азкабан. Боюсь, это все, что я могу вам рассказать. — Благодарю за помощь, мистер Винтертайд, — Гарри плеснула в опустевшую чашку от чая немного скотча, — А есть ли какая-нибудь возможность нанять репетитора по контролю этой энергии? У моего сына все проявления. Глава Аврората помрачнел. Сцепив руки, он уронил на них голову и произнес: — Вообще-то, я не занимаюсь таким. Но у меня есть один знакомый — голова на плечах, по локоть в крови, это как раз его специальность. Зовут Кавахира; записывайте номер телефона... Гарри вынырнула из воспоминаний, когда напротив нее приземлился снежноволосый молодой человек с древними глазами и доброй улыбкой: — Добрый вечер, мисс...? — Поттер, — представилась она, — Гардения Далия Поттер. — Что ж, Гардения-сан, мне сообщили о возможности стать учителем - не мог заставить себя отказаться. Обладаю таким же фиолетовым пламенем; беру в ученики за обеспечение еды и крыши над головой, так как жить буду временно у вас во время процесса. Большего не требую, оно и не нужно. В тот день на далеких звездах обозначилась судьба Вардена Вайпера Поттера, сына Спасительницы мира, будущего Аркобалено Тумана, ученика Шахматноголового. Истории это, конечно, не конец. Нет, на самом деле, все только начиналось.