libertas mea

Нино Катамадзе & Insight – Once In The Street Волосы Тэхёна пахнут теплым ветром и немного ванилью. За окном весна: слепяще-яркая, солнечная, с опаляющим медовой свежестью воздухом и пением птиц, что наиболее отчетливо слышно по утрам. За окном весна, заставляющая людей выбираться из зимней спячки, пихать в свой распорядок дня всё больше пунктов, прятать теплые вещи в шкаф подальше и всё больше времени проводить на улице. За окном весна: дикая, неуловимая, за её ритмом не уследишь и её не догонишь, только бежишь следом, сломя голову, даже не зная пункта назначения. А она безумная — танцует среди солнечных лучей, что радужным переливом играют с каплями росы по утрам и ласкают теплом сонные щелочки-глаза; кружится в цветочном платье, посыпая нежными лепестками улицы и крыши домов, а затем исчезает, растеряв весь свой завораживающий наряд. Чонгук закрывает глаза, щурится весеннему солнцу и вдыхает глубоко и побольше. Становится настолько легко, что, кажется, можно взлететь, победить земную гравитацию и наконец-то почувствовать её, бегущую по венам. Свобода. Такое манящее, непонятное и непостижимое для Чонгука чувство, что с ума сойти как его хочется ощутить. Чтобы кожей, сердцем и в крови, а еще на вкус. Интересно, какой у свободы вкус? - Предатель. Почему меня не подождал? Синий школьный пиджак приземляется на траву возле чонгуковой руки, а его хозяин несильно толкает коленом Чонгука в затылок. Чонгук не оборачивается и даже глаза не открывает, только поднимает над головой пачку шоколадного мороженого и улыбается - прощен. Тэхён шелестит блестящей упаковкой и, отодвинув в сторону свой пиджак, садится рядом. - Думаешь, откупился? - Уверен. - Я тебя ждал два урока, а тебе влом было двадцать минут подождать. Черт! - шоколадная сладость довольно хорошо подтаяла, пока лежала на солнце, прикрытая учебником по истории, и Тэхён был бы не Тэхёном, если бы не заляпался. - Да что это такое?! - Тебя директриса вызвала. - Это было по поводу экскурсии и на десять минут. - Я подумал, она узнала, что это ты помог двери в раздевалку слететь с петель. - И поэтому купил мне мороженое? - Ну, я и сам мог его съесть. Тэхён одаривает Чонгука презрительным взглядом, но ничего не отвечает, доедает вафельный стаканчик и облизывает кончики пальцев. А Чонгук набирает полные легкие воздуха и шумно выдыхает. Весенний воздух свежий и наполняет тело энергией - весенняя пора всегда казалась Чонгуку чем-то очень близким к свободе, чем-то дающим возможность ощутить, или хотя бы прикоснутся к ней. Интересно, свобода может на самом деле пахнуть весной? Чонгук дышит весной и почти задыхается свежестью воздуха с примесью запаха цветущих абрикосовых деревьев и еще ванили, совсем немного. Чуточку. Маленькую. - Что ты делаешь? Когда Чонгук поворачивает голову и раскрывает глаза, Тэхён сидит в белой рубашке с закатанными по локти рукавами и с маленьким коричневым пятнышком на воротнике. Смотрит внимательно, чуть приоткрыв рот, и не моргает. - Дышу. - А? - Ну, это чувство, когда вдыхаешь полной грудью. Легкость. Свобода, - Чонгук снова показательно вдыхает, а Тэхён хмыкает и переводит взгляд в сторону. - Ты считаешь это свободой? - Ну, не знаю. Очень похоже, как по мне. Ты так не считаешь? Тэхён молчит. Поднимается с места, отряхивает штаны, подстилает до этого времени валяющийся под задницей и уже изрядно помятый пиджак на место, где сидел, и ложится сам, укладывая голову Чонгуку на колени. - Возможно. Свобода. Для каждого это слово имеет свое значение, - Чонгук уже не ожидал услышать ответ, поэтому дергается, когда Тэхён начинает говорить. - А для тебя... Что оно значит? - Чонгук зависает, смотря Тэхёну в глаза, а когда тот щелкает его по носу, резко переводит взгляд на тропинку, ведущую в центр парка. Как для апреля, то на улице слишком тепло и солнечно. Сладкий запах цветущих деревьев затуманивает мысли, осыпающиеся в порыве ветра розово-белые лепестки ласкают взор, а у Тэхёна очень притягательные глаза. Чонгук почему-то часто утопает в их глубине. Просто красивые. - Я могу ходить, я вижу мир, я слышу твой голос, по пути домой я куплю еще две пачки мороженого, а вечером, смотря аниме, скушаю. Я могу целовать маму каждое утро и подкалывать отца за ужином, могу поехать на выходные к бабушке, или бросить в сумку бутылку минералки, свои карманные деньги на следующую неделю и отправится попутешествовать немного. Особо даже не заботясь, куда, но, конечно, без тебя не хочу. Я волен выбирать, с кем мне дружить и кого любить, куда пойти после окончания школы и каким парфюмом пользоваться. Я, в принципе, много чего могу. Чонгук несильно дергает Тэхёна за прядку волос, когда тот говорит, и под конец почти замирает, вслушиваясь. - Значит, ты чувствуешь свободу? - Чонгук тянет прядь сильнее. - Ай, не совсем, - Тэхён ловит Чонгука за руку, чтобы больше не дергал, и рассматривает его ладонь. - Почему? - Есть кое-что, что мне нужно сделать. - Что это? - Чонгук склоняет голову, снова заглядывая Тэхёну в глаза. - Какой любопытный. - Ну, хён. Чонгук морщит лоб и одергивает руку, а Тэхён улыбается и дергает Чонгука за ворот рубашки. - Наклонись. - Зачем? - Расскажу, только глаза закрой. Чонгук склоняется к Тэхёну, закрывая глаза, а Тэхён нервно выдыхает и целует чонгуковы губы, притягивая того за шею. Чонгук весь замирает и не дышит, смотрит на Тэхёна широко распахнув глаза и не двигается. У Тэхёна дрожат руки и губы, сердце колотит по груди, бешеное, а еще глаза закрыты - страшно немного признаваться. - Ты мне нравишься. - К-как? - получается совсем тихое. - Сильно, - Тэхён закусывает нижнюю губу и нервно бегает глазами, ожидая ответа. Чонгукову шею он так и не отпускает. - А я тебе? Нравлюсь, или как? Чонгук кивает прежде, чем успевает сообразить. Тэхён тянет его к себе снова и просит поцеловать, и чтобы красиво, как в фильмах. И сминает чонгукову выглаженную накрахмаленную белую рубашку. Тэхёновы волосы пахнут одурманивающей свежестью, солнцем, весенним ветром и немного ванилью. Тэхёновы волосы пахнут весной. - Это то, что ты должен был сделать, чтобы почувствовать свободу? - Чонгук утыкается носом в тэхёновы волосы. - Да, теперь я могу целовать тебя, когда захочу. Чонгук улыбается, грудную клетку то сжимает, то разрывает, но какое-то мазохистское наслаждение от этого течет по венам. А Тэхён пахнет свободой и немного ванилью.