За спиной

– Брат, – срывается тихое с его губ и Стюарт отводит пораженный взгляд в сторону. Тут, должно быть, какая-то ошибка, думается ему. Он возводит глаза к стоящему напротив человеку и жадно разглядывает того со всех сторон. Словно это поможет понять ему причину перемен. Или, по крайне мере, хоть что-то. – Не угадал, – насмешливо-холодный голос резко ударяет по слуху и Стюарт морщится. Холод темных глаз беспрестанно следит за каждым его движением и потому Твомбли боится сделать лишний вдох. Сердце в груди яростно колотится, норовя выскользнуть из тела и разорвать всю грудную клетку напрочь. Парень сжимает и разжимает побелевшие костяшки пальцев, не в силах отвести взгляд. От существа веет тьмой. От существа веет... пустотой. – По мою душу? – спрашивает Стюарт и дыхание на мгновение замирает. Брат... Нет, не брат, мысленно отдергивает он себя, монстр. Монстр вытягивает уголки губ в сторону, ухмыляясь ломаной ухмылкой. – Ты же знаешь, – хриплым голосом говорит Ногицунэ, – у тебя нет души. Голову заполняет плотный туман. Он обволакивает каждую непрошеную мысль в свои тягучие объятия, перекрывая их, убирает. Тяжелый звон раздается каждую третью секунду, звон молота по наковальне. Не то, отрезвляя, не то, погружая в думы. – Благодаря тебе. Темный лис усмехается. Стюарт может поклясться, что видит, как позади Ногицунэ на бетонные стены ползут несколько теней – хвосты – словно пытаются образовать некий щит, уберечь. Стайлз делает плавный шаг вперед, ступая кроссовками на холодную поверхность бетона. Такую же холодную, как и он сам. Прикосновение тонких пальцев вызывает дрожь в руках, и Стюарт заламывает пальцы, пытаясь это прекратить. Пальцы Ногицунэ скользят по бледной коже Твомли, очертывая скулы, щеки. В конечном итоге тот хватает Стюарта за подбородок и приподнимает. Пытается вытянуть на свой уровень. – Благодаря мне, – соглашается Ногицунэ. – Тогда зачем? Стюарт прищуривается, вкрадчиво заглядывая в темные глаза своего брата, монстра, вновь отдергивает он себя, он пытается понять, чего тот хочет. Взгляд скользит по лицу Стайлза, подмечая каждую деталь, каждое неровное движение, а в голове плавает лишь один вопрос: «А я тогда кто?». – Ты знаешь ответ, – хриплый шепот раздается у самого уха, блокируя, отгораживая от внешнего мира. Стюарт чувствует дыхание брата на своем лице, оно такое же холодное, как и он сам. – А может, нет, – Твомбли играет, берет пример с Ногицунэ, передвигая белый камень на два дыхания вперед. И Темный Лис оценивает это, на губах сказывается легкая усмешка и – совсем чуть-чуть – удовлетворения, Стюарт успевает его заметить. – У мертвых не может быть любви, – Ногицунэ скользит пальцами с лица Твомбли и безвольно опускает руку. В помещение царит сумрак, охватывая и вовлекая каждый предмет в свои темные объятия. Редкие лунные лучи танцуют бликами вальс, отзываясь плавными движениями на полу, через оконную раму. Огромный диск луны повис напротив окна, гипнотизируя бледным светом, в который так иногда и хочется закутаться. – Не может, – соглашается Стайлз. На темных волосах играют лунные зайцы, перебирая пряди, словно свои собственные. Он стоит неподвижно, и лишь его пустой взгляд очертывает и примечает каждую тень в помещение. Ищут монстров, что пугливо спрятались по своим углам, пытаясь сбежать от проникновенного взгляда. – Но мы-то не мертвые, – продолжает Стюарт и поправляет шапку, съезжающую на бок. Здесь холодно, мертвенно холодно, и ветер, завываниями отзываясь в гущах далекого леса, влетает холодными порывами через трещины в окне. Бетон под кроссовками шаркает, иногда сбивая засохшую краску в клочья. Ногицунэ в упор смотрит на Твомбли, не отводя сканирующего взгляда ни на мгновение. – Живее всех живых, – говорит Стайлз и ухмыляется собственным словам. По лицу Стюарта скользит легкая улыбка, делая его лицо в мертвом свете более живым, подвижным. Ногицунэ отводит глаза к окну, к луне, с любопытством смотрит на ночной город, и уже не видит, как в черных глазах Стюарта расползается самодовольная усмешка.