***
В доме наступил кошмар. Похожее письмо пришло на следующий день, и его сжег уже дядя Вернон, брезгливо взяв за уголок. Конверт горел нехотя, долго, но в конце концов от него остался лишь пепел. В пятницу в доме оказалось больше дюжины писем, причем пару из них кто-то протолкнул в маленькое окошко на первом этаже в туалете. Дядя Вернон и тетя Петунья терпеливо и методично снова сожгли их в камине. В субботу письма умудрились попасть в дом в обычных куриных яйцах. Тетя Петунья перемолола их в блендере, а получившееся конфетти кинула в камин. Конфетти сгорело быстро, быстрее неизмельченных конвертов. В воскресенье нервный, вздрагивающий от каждого шороха дядя Вернон попытался было расслабиться, наивно надеясь, что по воскресеньям почту не принесут. Однако за завтраком в дом влетело несколько десятков писем, а то даже сотня. Гарри наблюдал за всей этой вакханалией, закрывшись в чулане, откуда его не выпускали.***
Утро понедельника Гарри, его дядя, тетя и кузен Дадли встречали в маленькой затрапезной гостинице в неизвестном небольшом городке. На завтрак им подали заплесневелые кукурузные хлопья и кусочки поджаренного хлеба с кислыми консервированными помидорами. Но не успели они съесть этот нехитрый завтрак, как к столу подошла хозяйка гостиницы. — Я извиняюсь, но вы - господа Дурсли? Там для кого-то из вас огромное количество писем принесли. Они там у меня, у стойки портье. Она протянула им конверт, на котором виднелись зеленые буквы. Дядя Вернон покраснел, как помидор, а тетя Петунья сделалась бледно-салатового цвета. — Я их заберу, — сказал дядя Вернон, быстро вставая из-за стола и удаляясь вслед за хозяйкой. Гарри было интересно, что это за письма, и почему тетя с дядей так на них реагируют, но он решил благоразумно не задавать вопросов.***
Дурсли погрузились в машину так быстро, словно опасались, что плотные конверты, подписанные зелеными чернилами, только и ждут за углом, чтобы вылететь и накинуться на них. Они ехали весь день. Поздно вечером дядя Вернон остановился в еще одном небольшом городке на побережье, в котором, однако, не было гостиницы. Гарри опасался, что им придется ночевать на улице, но дядя Вернон куда-то ушел, а потом вернулся довольный. В руках он держал длинный свёрток, и когда тётя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего не ответил. — Я нашёл превосходное место! — объявил дядя Вернон. — Пошли! Все вон из машины! На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить.***
Внутри был настоящий кошмар — сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и пустым. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты. Приобретённая дядей Верноном провизия поразила всех — четыре пакетика чипсов и четыре банана. После еды — если это можно было назвать едой — дядя Вернон попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто съёжились, заполнив комнату едким дымом. — Надо было забрать из гостиницы все эти письма — вот бы они сейчас пригодились, — весело заметил дядя Вернон. Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до них никто не доберётся, так что писем больше не будет. Гарри в глубине души был с ним согласен. Тетя Петуния уложила Дадли на старую софу, а сама устроилась рядом. Дядя Вернон умостился на колченогом стуле, а Гарри улегся на полу, на драном соломенном коврике. За стенами утлой хижины бушевал ураган, с каждой минутой становясь все сильнее. Гарри искоса поглядывал на дрожащего Дадли - было видно, что его кузен сильно испуган. На толстой руке кузена светился циферблат часов. Гарри следил за стрелками. Вот они показали без четырех минут двенадцать, вот без трех… без одной…***
А потом раздался жуткий грохот. Дверь в хижину вылетела с треском, и на пороге показался великан. Дядя Вернон наставил на него ружье, но великан с легкостью завязал дуло в узел. Гарри и Дадли пытались спрятаться за спины друг друга. - А вот и наш Гарри! - весело объявил великан. Он достал из кармана помятую коробку, в которой оказался не менее помятый торт. Гарри хотел его поблагодарить, но слова благодарности куда-то делись. - Вы кто? - вырвалось у Гарри. — А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса, - заявил великан не менее радостно. Гарри смотрел на него во все глаза. Мистер Хагрид какое-то время не отводил взгляда, а затем всхлипнул. - Глаза у тебя материны. Я тебя последний раз видел, когда в руках держал. Ты был вот такой. Он развел широкие, словно лопаты, ладони на метр в сторону. По сравнению с его размерами, очевидно, это должно было обозначать, что Гарри тогда был маленьким. Мистер Хагрид расположился на софе, откусил кусок торта Гарри. - Ты, конечно, уже знаешь, что такое Хогвартс, - кивнул он, вытирая рот. - Тебе должны были рассказать. - Эм… - Гарри вспомнил надпись на конверте. Там вроде упоминалось это слово. - Нет, мне ничего не рассказывали… Эта простая реплика вызвала у гостя шквал эмоций. - Как нет?! - воскликнул великан и повернулся к Дурслям. - Вы что, хотите сказать, что ничего не рассказывали Гарри? О мире его родителей и о его мире?! - Я запрещаю вам что-либо рассказывать! - закричал дядя Вернон, но незваный гость начал кричать на него в ответ. - Он никуда не поедет! Этот мальчишка… и его ненормальность!.. Гарри вздохнул и потянул кусок торта. Когда дядя Вернон или тетя Петунья кричали на него, он умел переставать слушать их вопли. - Ты волшебник, Гарри, - произнес великан над головой Гарри. - И ещё какой! А будешь ещё лучше… когда немного… э-э… подучишься, да. Кем ты ещё мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо своё прочитать. В руки Гарри ткнулось письмо, точно такое же, от которого он бегал вместе с Дурслями - конверт из тяжелой бумаги, подписанный зелеными чернилами. Гарри оглядел его, прочитал надпись. - Послушайте, мистер Хагрид… - робко произнес он. - Это, должно быть, ошибка… - Никакой ошибки тут нет, - пророкотал великан. - Открывай. - Нет, послушайте… - Гарри повернул конверт и ткнул пальцем в зеленую строчку. - Посмотрите, мистер Хагрид. Вы однозначно ошиблись. Хагрид недовольно пригляделся и… изменился в лице. Он несмело отпрянул от Гарри и конверта, словно тот подсовывал ему большую жабу. - Э… погоди… я сейчас… да… Дамблдор разберется, я сейчас… С этими словами Хагрид развернулся и буквально вылетел из хижины, в бушевавшую непогоду. Дурсли проводили его недоумевающими взглядами. Дядя Вернон покосился на письмо в руках Гарри, но ничего не сказал. Тетя Петунья судорожно прижимала к себе всхлипывающего Дадли, стараясь не смотреть ни на мужа, ни в сторону выбитой двери, ни на Гарри. В молчании прошло некоторое время, которое было прервано повторным появлением Хагрида, но уже не одного, а в компании двух очень странных людей - пожилой сухощавой дамы, одетой по моде конца девятнадцатого века, и длиннобородого старика в цветастом платье с нашитыми звездами. На голове у старика был надет колпак, который чуть не слетел, будучи задетым о дверной проем. Хагрид пропустил их вперед, а сам остался где-то позади. - Добрый вечер! - вежливо поздоровался старик, а дама лишь коротко кивнула. - Я Альбус Дамблдор, директор Хогвартса. А ты Гарри? Он улыбнулся, посмотрев на Гарри сквозь очки-половинки. Гарри моргнул. - Очень приятно. Сейчас мы разберемся. Я уверен, никакой ошибки тут нет. Хагрид, ты, скорее всего, напутал… Гарри, будь добр, дай мне письмо. Гарри протянул конверт. Мистер Дамблдор протянул руку, вгляделся в него… и замер. - Альбус, что там? - поторопила его дама. - Ох, Минерва, кажется, у меня что-то с очками, - старик протянул спутнице письмо, а сам снял очки и протер их рукавом. - Прочитай ты. Дама, которую назвали Минервой, в свою очередь прочитала надпись на конверте. Ее брови поползли вверх. Она перевернула конверт, оглядела печать, затем снова вгляделась в надпись и зачем-то потерла ее рукой. - Эм… - Что ты видишь, Минерва? - кротким голосом поинтересовался мистер Дамблдор. - Эм… «Мистеру Дадли Дурслю, который живёт в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на софе…» - Я, собственно, вам и пытался объяснить, - голос Гарри, казалось, перекрывал грохот урагана. - Это не я ненормальный в семье. И да, те письма тоже были адресованы не мне.