Одно-единственное имя

С приходом осени жизнь Сэмуайза Гэмджи становилась невыносимой. В стены его дома, словно непрошеная гостья, закрадывалась тоска. Она неторопливо разгуливала по комнатам и проникала в самые удаленные его уголки. Каждый вечер Сэм, сидя перед камином в гостиной, явственно ощущал ее присутствие – она садилась рядом с ним, накрывала бледными пальцами его руки и нашептывала ему о событиях давно минувших лет. Сэм видел, словно это было вчера, как растут в саду его розы, наполняя воздух своим дивным ароматом, как жужжат пчёлы, кружась возле кустов… Как из трубы Бэг-Энда тонкой струйкой вьется дымок и исчезает в ярко-голубом небе. Медленно и неторопливо эти видения сменялись другими – темными и пугающими, страшными и тревожными. Перед его мысленным взором проносились леса и степи, реки и озера, Ривенделл и Лотлориэн, Мория и Мордор… А вот и Серебристая гавань, поражающая своим великолепием, бесконечное море с перламутровыми волнами, величественный эльфийский корабль с поднятыми белыми парусами… И лицо, прекрасное лицо, которое Сэм видел перед собой; лицо, которое так часто снилось ему по ночам, преследовало в воспоминаниях, заставляло сердце обливаться кровью и рвало душу на мелкие клочья. Эти ясные голубые глаза, упругие темные кудри, беспечная улыбка и мелодичный голос. Сэм тяжело вздыхал и обнимал себя руками, пытаясь унять внутреннюю дрожь, но тоска никак не отпускала его, терзая все больше и больше. И когда Сэм от бессилия засыпал, уронив голову на грудь, его губы шептали одно-единственное имя, являющееся причиной всех его страданий. Фродо. Уже несколько лет прошло с тех пор, как Средиземье покинул последний корабль и отплыл на Заокраинный Запад, в Валинор – сказочный край эльфов, из которого нет возврата. И, казалось, мир не изменился от этого – хоббиты по-прежнему веселились и устраивали шумные гулянья, край их богател и процветал, а все темные и страшные времена забылись и лишь изредка вспоминались за кружкой пива в местной таверне. Все стало как прежде, - но не для Сэма. Жизнь его с той поры изменилась навсегда. Словно сердце раскололось надвое – одна часть осталась в Шире и принадлежала милой Рози Коттон, детям, чудесному цветущему саду, теплому и уютному Бэг-Энду, оставшемуся ему в награду за преданную дружбу. Но вторая часть была далеко-далеко за пределами Средиземья, в волшебном эльфийском краю, среди высоких деревьев и чудесных дворцов, среди его утонченных и прекрасных жителей. И чем больше сменялось за окнами дней, тем сильнее и настойчивее тянуло Сэма за своим осколком. Он не мог ни о чем думать, все валилось из рук; ни солнце, ни зеленые просторы, ни ароматные цветы, в которых утопал сад в Бэг-Энде, не радовали его взор. Сэм целовал жену в щеку, обнимал своих детей и рано утром, чуть забрезжит рассвет, уходил в поле. Там он садился на землю, окруженную высокой травой, и отдавался на растерзание собственным мыслям. Слезы текли по его щекам, боль разрывала грудь, воспоминания вихрем кружились перед глазами, но легче не становилось. Тогда Сэм сворачивался калачиком, подтягивал ноги к груди и тихо повторял: - За что, мистер Фродо? За что? Он прекрасно помнил тот день, когда Фродо покинул его навсегда. Еще в пути Сэма не покидало странное и скверное чувство. Он не понимал, почему так возбужден и бледен его хозяин, а любые вопросы, которые Сэм задавал с беспокойством, оставались без ответа. Ведь они просто отправились в маленькое путешествие, которое скоро закончится, так ведь? Но стоило Сэму увидеть эльфов, а вместе с ними владычицу Галадриэль и владыку Элронда, как страшная догадка пронзила его сердце. - Да куда же вы, хозяин? – воскликнул он в отчаянии. - В Гавань, Сэм, - тихо отозвался Фродо, и земля в ту секунду ушла у Сэма из-под ног. Горькие слезы душили его, покуда смотрел он, как все дальше и дальше отплывает корабль, увозя с собой все, что было ему так дорого. До самого горизонта мерцал чистым светом эльфийский фиал, который Фродо держал в руке, а затем все вокруг поглотила мгла. И показалось Сэму, что вместе с этим светом погас огонек и в его душе. До поздней ночи простоял он у моря, не шевелясь, и лишь тяжелые мысли ютились в его голове. Ах, если б только можно было вернуть назад то мгновение, когда Фродо прощался с ним; если б можно было снова обнять его и прижать к себе, а потом никуда не отпускать… Если бы Сэм только осмелился сказать ему то важное, то безрассудное, что зрело в нем с момента их знакомства и стало таким осязаемым только тогда; если бы он только смог… Перед мысленным взором Сэма возникло лицо мистера Фродо, его взгляд – грустный, волнующий… Ожидающий? Нет, если бы Сэм сказал ему это, хозяин только посмеялся бы над ним или ужаснулся, он не остался бы… А что, если нет? Не потому ли Фродо был таким печальным и так долго не мог выпустить Сэма из своих объятий? Что, если он ждал этих слов, а Сэм так и не смог сказать?.. Дорога до дома казалась Сэму бесконечной. Мерри и Пиппин молча ехали рядом, и Сэм был благодарен им, поскольку на разговоры у него просто не осталось сил. Они заночевали на Зеленых Холмах, но сон к нему так и не шел. Как же он не догадался раньше, почему не остановил? Ведь чувствовал, что с хозяином что-то неладно, но слишком увлекся мыслями о семейной жизни с Рози, об их будущих детях, о благополучии Шира… Если бы Сэм только знал, какое решение принял мистер Фродо, то обязательно нашел бы способ переубедить его. Он так надеялся, что они заживут счастливо все вместе, в Бэг-Энде: Фродо, Рози, Сэм и их дети. Самые дорогие и любимые люди были бы рядом, и счастливее хоббита было бы не найти. Но эта мечта так и останется несбыточной, ведь его дорогой, милый, любимый мистер Фродо больше не вернется. Сэм помнил слова, сказанные ему Фродо перед отплытием: «Придет, наверное, и твой черед. Ты не очень печалься, Сэм. Хватит тебе разрываться надвое». Но Сэм все-таки разорвался, разорвался с треском и насовсем – сердце его превратилось в кровавую рану, и не было средства, способного ее излечить. Да, Сэм любил Рози, любил малышку Эланор, названную в честь чудесного золотого цветка, любил крепыша Фродо, любил крошку Розу, Златовласку, Мериадока и Перегрина, будет любить и других. Но с каким отчаяньем мечтал он, что однажды и за ним придет величественный корабль с белыми парусами, и тогда Сэм, наконец, воссоединится с Фродо. И уже не будет страха и глупых предрассудков, не будет тоски и боли, не будет ничего… Тогда он будет по-настоящему счастлив. И сможет сказать ему то, что давно уже должен был.

***

Сидя в окружении детей, Сэм, в который раз читая им Алую книгу, чувствовал себя бесконечно усталым и разбитым. Ровно неделя прошла с тех пор, как не стало Рози. Эланор – совсем уже взрослая, замужняя девушка, взяла на себя роль хозяйки и перебралась в Бэг-Энд вместе с мужем, чтобы ухаживать за своими взрослеющими братьями и сестрами. В этот холодный осенний вечер им всем было особенно грустно, и они, чтобы окончательно не раскиснуть, попросили отца прочитать им историю о великом Братстве Кольца. Все они знали ее наизусть, но очень любили, когда о ней рассказывали вслух. Зрение у Сэма было уже не то, он часто останавливался и долго всматривался в строчки, написанные красивым и крупным почерком хозяина. От воспоминания о Фродо в сердце Сэма теплело и только это давало ему силы жить дальше. -…так и закончилась третья эпоха; эльфы покинули Средиземье, и вместе с ними вся магия исчезла из этого мира. Закончились войны, народы сплотились, и воцарилось долгожданное спокойствие. Наступила новая эра – эра смертных людей. Дом окутала тишина. Лишь самые младшие с упоением выдохнули и с улыбками посмотрели на отца. - Папа, ты все-таки закончил ее? – ласково спросила Эланор. - Закончил, - ответил Сэм. – Давно уже пора было это сделать. Он встал с кресла, разминая затекшие ноги, и перевел взгляд на огонь, догорающий в камине. Языки пламени отбрасывали на лицо Сэма причудливые тени. Теперь его ничто не держало здесь – свой долг он выполнил. Рози позвали белые берега, и она ответила на их зов; дети выросли и по одному покидали дом, лишь сегодня собрались здесь все вместе, чтобы почтить память матери и проведать старого отца. Даже Алая книга была дописана, и теперь Сэм намеревался оставить ее своим потомкам, чтобы они еще долго помнили о великих событиях и передавали их из поколения в поколение. Перецеловав всех детей на ночь, он молча удалился в спальню и уснул крепким здоровым сном. На следующий день Сэм достал из сундука старый эльфийский плащ, совершенно не испортившийся со временем, накинул его на плечи и пристегнул брошью. Собрал немного припасов в холщовый мешок, крепко связал веревкой и закинул за спину. Взял в руку дубовый посох и в последний раз окинул взглядом Бэг-Энд, ставший ему родным домом. Сэму не было ни тяжко, ни грустно, он знал, что когда-нибудь так и случится, и это будет правильно. Его сердце готово было последовать туда, куда так настойчиво тянулось долгие годы, и теперь Сэм ничего и никого не боялся. Он тихо зашел в комнату Эланор и погладил дочь по золотым волосам. Словно ожидая его прихода, она открыла глаза и прошептала: - Ты уходишь? - Выйди со мной в сад, - тихо сказал Сэм. – Я кое-что дам тебе. Небо в то утро было затянуто тучами. Неистовый ветер трепал волосы Сэма, в воздухе пахло дождем; дорожки в саду были сплошь усыпаны золотыми листьями – осень в этом году выдалась ранняя. Эланор с грустью смотрела на отца и, казалось, все понимала – она была единственной, кто знал, как тяжело было Сэму все эти годы, и она вовсе не осуждала его за то, что он покидает их. Так было суждено. Её отец заслуживал спокойствия и счастливой старости. - Эланор, мой цветочек, - нежно обратился к ней Сэм. – Ты знаешь, как я люблю тебя, как люблю твоих братьев и сестер. Но я стар, и с каждым днем все чаще слышу зов Великого Моря. Оно зовет меня туда, откуда нельзя вернуться, в волшебную страну эльфов, дарующую спокойствие и исцеление. Помнится, еще малюткой ты говорила, что никогда не оставишь меня и отправишься куда угодно, лишь бы быть рядом и всегда заботиться обо мне. Но теперь у тебя есть то, ради чего стоит жить и жить долго, счастливо и беззаботно. Не печалься, - он улыбнулся, видя, как глаза ее наполнились слезами. – На память я оставляю тебе Алую книгу; храни ее, покуда старость не придет за тобой, и передай своим детям, а они передадут своим. Он обнял ее, поцеловал в лоб и передал тяжелую рукопись в твердом переплете. Любовно погладил еще не осыпавшийся розовый куст и медленно спустился к развилке. Оседлав пони и устроившись поудобнее, Сэм обвел взглядом край, в котором родился и прожил такую длинную и увлекательную жизнь: пожелтевшие поля с остатками зеленой травы, маленькие речушки, где летом плескалась детвора, высокие леса, в которых он, будучи молодым, собирал ягоды и играл в прятки с друзьями. Одинокая слеза скатилась по его щеке, но Сэм вытер ее рукавом рубашки и, развернув пони, поехал прочь по пыльной узкой дороге. Странно, но очень скоро грустные думы покинули его, и впервые за столько времени Сэм улыбнулся от всей души. Каким бы горестным не было расставание, ожидание долгожданной встречи придало ему сил, и он, взмахнув поводьями, так быстро, насколько это было возможно, помчался вперед. Сэм снова чувствовал себя молодым, сердце в груди билось так быстро и часто, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. И словно не было тех лет, проведенных в тоске и печали; и словно никогда он не был разорван надвое. Шум моря все громче звучал в его ушах, а губы, как все эти годы, шептали одно-единственное имя. Фродо.