Невербалика

Ветер перебирает водную морскую гладь, настойчиво поднимая невысокие волны, а Тэхён зачарованно смотрит на поблёскивающий от яркого солнца синий горизонт. — Хён, иди сюда, — губы у малого бледные, но всё ещё до безумия красивые. — Идём же. Он разводит руки в стороны и ждёт, пока Намджун сядет рядом с ним, на холодный песок. Тэхён прижимается к нему лихорадочно горячим боком, закутывая его вместе с собой в мягкий синий плед, и возвращается взглядом к такому притягательному пейзажу. Плед синий, аккурат как море перед глазами, и его, конечно же, выбирал Тэхён. Тэхён, вообще, любит всё синее. Намджун улыбается как-то вымученно и аккуратно ведёт по слегка отросшим мягким волосам, путаясь в них пальцами и с замиранием сердца понимая, как мало у них осталось времени. \\\ Ранее. — Хён, съездим к морю? А Намджуна трясёт мелкой дрожью. Белые стены больничной палаты давят так, что, кажется, внутренности сжимает спазматически часто. Он дышит через рот, стараясь не задохнуться пропитанным запахом лекарств воздухом, и не может понять, не может смириться, не может допустить мысль, что… — Хён, съездим? Тэхён настойчив, как никогда. Он свешивает ноги с кровати, а потом прямо так, босиком, ступает на холодный плиточный пол, подходя к дезориентированному Намджуну небольшими, осторожными шагами. Намджун же ведёт плечом в невербальном «посмотрим» и трусливо медленно поднимает взгляд на очаровательного и такого юного Тэ. В карих глазах плещется уйма чувств, но лицо рассекает спокойная улыбка. «Всё в порядке, — отвечает ему также невербально Тэхён. — Так бывает» — Куда ты хочешь? — В Японию. — Хорошо. \\\ — Послушай, Тэхёни, — и тот улыбается так счастливо своими бледными губами, что Намджун запинается о собственные слова. — Давай… давай вернёмся? Мы можем, можем хотя бы попытаться. — Нет. Горячими пальцами он касается кажущейся холодной из-за разницы температур тел намджуновой щеки и слегка ведёт по ней, смотря внимательным взглядом на любимого. А Намджун дышит медленно, будто боясь, что Тэхён прямо сейчас растворится в воздухе, и чувствует, как глаза предательски жжёт от рвущегося наружу волнения. — Сейчас, я самый счастливый человек на Земле, — слова получаются такими тихими, и Намджун прерывисто выдыхает, едва не заходясь немой истерикой. — Ты со мной, у моря. Оставь это, просто поцелуй меня. Губы у Тэхёна такие же горячие, как и он весь сам. А поцелуй получается нежно-тёплым, трогательным, настоящим и до боли запоминающимся. «Я люблю тебя, — шепчут оба на невербалике, замирая и смотря друг другу в глаза. — Я люблю тебя» \\\ Кольцо на пальце худой и бледной подростковой руки сидит неплотно, но смотрится напротив – чертовски красиво. Россыпь белых камней ярко блестит на солнце, едва ли так же ярко, как и улыбается счастливый Тэхён. У Намджуна такое же. На безымянном пальце. Теперь они обручены. Германия встретила их полной свободой и тёплым осенним ветром. Намджун улыбается ему в ответ и чуть крепче сжимает его ладонь, оглаживая тыльную сторону большим пальцем. «Всё хорошо, — говорит скорее сам себе» «Я знаю, — уверяет Тэхён, звонко целуя теперь уже мужа в щёку» \\\ Противный писк медицинской аппаратуры нарушает тревожную тишину. Ким Тэхён не приходит в сознание уже почти двое суток. Намджун, наконец, позволяет себе быть слабым. Они встретились ещё мальчишками, в стенах детского дома, так уж вышло. Как сказал тогда, будучи мелким, Тэхён: «бывает» И, кажется, тогда они в первый раз поспорили. Эта лёгкость, простота — как называл Намджун, «безалаберность» — раздражала и завораживала одновременно. Весь такой бесхитростный и настоящий. Весь такой открытый и вечно улыбающийся. Такой по-тэхёновски обычный: он зацепил его ещё, когда им было четверть века на двоих. Только тогда эти чувства именовались дружбой, в детстве они просто не знали, как ещё можно назвать тягу друг к другу. — Вишенка, — голос ломает на первом же слове. — Если тебе сложно, то ты иди. Намджун присаживается на колени у больничной кровати и гладит до безобразия холодную руку, по венам которой всё ещё, трепыхаясь, течёт жизнь. — Я ничего, я справлюсь, — непрошенные слёзы расчерчивают щёки мокрыми полосами. — Если больно, ты оставь меня, хватит. Хватит бороться, Тэхёни, хоть раз послушай меня. Не спорь. Пульсометр отзывается взметнувшейся линией диаграммы, Тэхён слабо шевелит пальцами и Намджун разбирает невербальное «размечтался» — Да, прости.