К чему приводит воздержание

Не дыши. Не дыши. Не дыши. Поздно. Его запах. Он сводит с ума. Хочется развернуться, догнать и зацеловать хозяина этого запаха до смерти. Голова кружится, сердце стучит, как бешеное, ноги подкашиваются. Так, вдох, выдох. Вдох. Выдох. Все? Успокоилась? Молодец, хорошая девочка. Вспомни, ты сама пообещала ему, что до конца школы никаких поцелуев, никакого секса. То, что было, случилось один раз и не считается. Так что остынь, детка. Приди в себя и сделай лицо попроще, а то на тебя уже оглядываются. - Гермиона, что с тобой? Джинни. Всегда все замечает. - А что такое? Правильно: удивленные глаза и непринужденный тон – самое оно. - У тебя такой вид, как будто ты месяц ничего не ела, а только что учуяла аппетитный кусок мяса. В принципе, так оно и было. - Тебе показалось, Джи. И не надо на меня так смотреть. Ты ничего не знаешь и, тем более, не поймешь. Но если будешь хорошо себя вести, может, я посвящу тебя в свою маленькую тайну. Эта моя маленькая тайна сидит себе преспокойно за профессорским столом и кушает какой-то салат, я со своего места не вижу какой. И он, моя тайна, даже не подозревает, как мучается его любимая (в том, что я любимая, даже не сомневаюсь). Вот почему женщины всегда мучаются, страдают, убиваются, а мужчинам хоть бы хны? Далеко за примером ходить не надо, вот, прошу любить и жаловать, моя подруга Джинни Уизли. Ее парень, мой друг, мальчик-который-всех-победил, Гарри Поттер, редкостный эгоист. Почему? Потому что он, решив, что все знает лучше всех (не надо на меня так смотреть!), расстался с Джи, так как не хочет, чтобы и на неё нападала пресса. С победой над Волдемортом последняя просто обезумела – не дает нам с Роном, а особенно Гарри, и шагу ступить. Я, кстати, уже привыкла. Начинаю нести всякую ахинею про «бедных несчастных домовых эльфов , которые не знают, что такое свобода». Журналисты сразу от меня убегают на предельной скорости своего спидометра. Как Рон справляется с ними – не знаю. А вот Гарри… Гарри у нас безотказный мальчик. Практически никогда не говорит «нет». - Гарри, а можно мантию на час?- не хочу, чтобы видели, как я спускаюсь в Подземелья. - Конечно, бери. - Гарри, давай сгоняем на кухню за кексами, мне одному скучно, - это Рон. - Без проблем. И так можно продолжать до бесконечности. И журналисты вцепились в бедного Поттера, как клещи, и не отстают уже полгода. Короче, однажды вечером Гарри снова принял вид страдающего Вертера и заявил Джинни: - Любовь моя, ты не должна мучиться так же, как я, поэтому мы должны на время расстаться. Я поставила жирную кляксу на эссе по Зельям, Рон подавился кексом, остальные, кто был в гостиной в это время и все слышал, просто затихли и с интересом уставились на происходящее. А действо развивалось все стремительней: в то время как Гарри трагично закрыл глаза, Джи вся покрылась красными пятнами от обиды и негодования. Затем она вскочила и умчалась в свою комнату. Я убежала за ней, поэтому знаю о том, что дальше происходило в гостиной, только со слов Луны. Как она рассказала, Рон подошел к Гарри и отвел в сторону. Они пошептались о чем-то и быстрым шагом вышли из гостиной. Той ночью Гриффиндор потерял немало баллов за ночные полеты на метле. А Джинни, когда я зашла в комнату, ревела и долго не могла успокоиться. Только спустя два часа и полбутылки красного вина, вытащенной из закромов моей бисерной сумочки (я же просила не смотреть так на меня!), подруга смогла логически размышлять без всхлипываний, правда количество выпитого мешало ей этим заниматься. - Раз он меня бросил, - думала Уизли вслух, - значит, я теперь свободная же…девушка, так? Значит, не только я хорошо провела ночь на Рождество. - Так. - Значит, я могу флиртовать направо и налево, и никто меня за это не осудит? – девушка сделала еще один глоток. - Не осудит, - повторила я. - Только есть одна проблема, Герм. Я вопросительно на нее посмотрела. Думать мозг категорически отказывался. - Я ж люблю его. Так к чему я все это? К тому, что нам, женщинам, памятники ставить надо, на руках носить, любить, холить и лелеять, а не так: - Закончишь школу, вот тогда и посмотрим. А сейчас – нет. И взгляд какой у нас, просто не оторвешься. Не отпустит. Вот меня и не отпустило. Хочу его до безумия, до бабочек в животе, до дрожи в коленях. А он даже наедине со мной не остается. И взыскания не назначает! Я уже и опаздывала на урок, и подсказывала Невиллу, и, не поверите, котел взорвала! Он лишь взглянул на котел (не на меня!) и так грозно: - Пятьдесят баллов с Гриффиндора за порчу школьного имущества. С этим надо что-то делать, так не может больше продолжаться. Я дождалась вечера и спустилась в Подземелья. После его раздраженного: «Войдите», я зашла в лабораторию. Увидев, кто пришел, он сразу же наложил Запирающее и Заглушающее заклинания на дверь. Это обнадеживало тем, что сразу он меня не выгонит, хотя бы выслушает. - Вы что-то хотели, мисс Грейнджер? Мисс Грейнджер?! - Северус, так больше продолжаться не может, - выдохнула я. - Что не может продолжаться, мисс Грейнджер? Он что, строит из себя мистера Невинность? - Это, Северус, все это. Я не могу без тебя, без твоих поцелуев, - непроизвольно я облизнула губы. Его глаза загорелись. Ха, один-ноль в мою пользу, профессор. - Мисс Грейнджер, рискну вам напомнить о нашей договоренности, - протянул он насмешливым тоном. - Мне наплевать на договоренность! Слишком резко, успокойся, Грейнджер. Ты не истеричка подзаборная. - Я помню про нашу договоренность, - продолжила я уже спокойным тоном, - но хотела бы про нее забыть хотя бы на этот вечер. И соблазнительно улыбнулась. Правильно, что напрягся, Северус. Я эту улыбку целый день в ванной старост тренировала. - И я бы, - шаг к нему навстречу, - хотела, - еще шаг, - не терять ни минуты,- и вот я стою вплотную у его стола. - Мисс Грейнджер, вернитесь назад, - моя победа уже близка. - Зачем? – сделала я непонимающее лицо. - Вы меня … пугаете. - Я вас что? - Пугаете, - он даже имеет наглость ухмыляться. - Позвольте спросить почему? – мне это начинало все надоедать. - Я вам объясню: приходите ко мне среди ночи, орете на меня, требуете неприличных вещей… Я не дала ему продолжить: - Неприличных вещей? Поцелуи со мной ты называешь неприличными вещами?! – никогда не думала, что могу говорить на таких высоких нотах. – Все! Хватит! – я ударила руками по столу. – Мне это все надоело!!! Или ты меня немедленно целуешь, или я ухожу и ты больше меня никогда не увидишь. Мы смотрели прямо друг другу в глаза. Расстояние между нами было не больше дести дюймов. Кто не выдержал первым, я не помню. Помню только безудержную страсть, с которой он набросился на мои губы. Вижу, тоже скучал. Стол был ощутимой преградой, но я просто перелезла через него и села на него перед Северусом. Вот, так целоваться гораздо удобнее. Когда перестало хватать воздуха, он чуть отстранился: - Гермиона, не здесь. - Не здесь, - согласилась я. Северус поднял меня на руки и понес в спальню, благо, что она находилась недалеко от лаборатории. А я закрыла глаза и наслаждалась теплом любимого рядом. Сдерживаться – мучительно больно. Но иногда – полезно. Думаю, сегодня ночью я вряд ли засну. Ах, да, и еще – как хорошо, что сегодня пятница. Fin.